Она в ответ только покачала головой.

— Николетта.

— Массимо.

— Если ты не доверяешь мне, тогда кому ты доверяешь?

Николетта, как я почувствовал, по настоящему титаническим усилием удержалась оттого, чтобы не заплакать.

— Мне могло это показаться.

— Показаться что?

— Я сейчас вспоминаю, что звон… мне кажется, что звон был сдвоенным. Как будто порвалось две струны.

— Ты не уверена.

— Нет. Мне сейчас может казаться это от страха. Я панически боюсь и еще мне кажется, что вот-вот от страха я потеряю сознание.

— Откровенно.

— А с кем мне быть откровенной, кроме как не с тобой? Тем более что ты уже…

Николетта не договорила, но по ее смущению я понял, что именно она не договорила.

— Мы со всем разберемся, не волнуйся. Со всеми вариантами. Но даже если исключим возможность подобной закладки, есть опасность, что инклюз даже без двойника был создан некачественным намеренно. И сделано это было теми друзьями сеньоры Романо, которые по факту ей не друзья. И выполнив работу за вознаграждение, эти личности, или личность, специально передали сеньоре Романо инклюз, который должен был прийти в негодность, убивая тебя — как только ты самостоятельно приблизишься к границе силы…

Хотел было привести пример с надрезанным тормозным шлангом в машине, но подумал, что Николетта с устройством автомобиля не сильно дружит.

— …как будто у тебя кто-то ослабил крепления руля на яхте, зная, что тебе предстоит под шквалистым ветром проходить мимо скалистых берегов. И как только задуло сильнее, руль вырвало, ты осталась на неуправляемой яхте в штормовом море, и тебя несет на скалы. Что, собственно, и произошло в первый же день как ты приблизилась к порогу психоэмоциональной нагрузки, а значит и к порогу владения силой.

Сделав небольшую паузу, я продолжил.

— Возможность своей ошибки я не отрицаю. Но я ее… наверное, не признаю. Просто потому, что для того, чтобы инклюз разрушился из-за разницы потенциалов, его должен был создавать криворукий аколит, не взявший даже третий бронзовый ранг, а у тебя рабочая, вернее действительная планка развития должна быть уже на уровне как минимум магистра. Так что как основную версию я предполагаю, что имеет место некачественная работа при создании блокировки. И вот умысел это, или банальная ошибка, мне хотелось бы знать. И когда ты сообщишь мне имя мастера, я могу попытаться выяснить истину. В том числе и по третьему варианту — возможности твоего намеренного убийства путем уничтожения астральной копии.

По мере того как я говорил, по взгляду Николетты видел, что ее мир — такой простой и благожелательный совсем недавно, окончательно рушится под натиском суровой реальности.

— Сочувствую, — еще раз ободряюще я сжал ее руку. — Но таковы правила игры. Пока пару часов отдыхай и приходи в себя, завтра занятия по плану, эфир и ранги. Я сейчас поеду домой, и когда закончу с делами, скину тебе домашнее задание, сегодня днем и ночью тебе неплохо бы снова поработать.

— Массимо! — окликнула меня Николетта, когда я уже двигался к выходу.

— Да?

— Так ты мне скажешь, что…

Николетта не выдержала, и я услышал виртуозную и дробную речь, состоящую из ярких итальянских идиом.

— … скажешь, только что произошло? — выговорившись, спокойно завершила фразу Николетта.

— А, да, — немного смутился я. Потому что вообще забыл, что Николетта прошла ритуал жертвоприношения в качестве безмолвного статиста. Мне подспудно казалось, что раз Николетта эмпат, она в процессе жертвоприношения поняла и всю подноготную произошедшего.

Пришлось задержаться и рассказать — про богиню Кали, про то, как я — со слов Николаева, представляю ее природу — про подпитку силы богини верой в нее людей. Рассказал и про отложенные жертвоприношения Иры и Ады, которым богиня помогала принести себя в жертву, отдавая собственные жизни в мои руки. Рассказывал без персоналий, конечно же, и в общих чертах, но Николетте для понимания вопроса хватило.

По мере того, как я говорил, чувствовал от Николетты поднимающийся интерес. Потому что одно дело, когда я «изгнанный из клана бывший одаренный», а совсем другое дело — владеющий даром, при этом общающийся с богами. А в том, что я владеющий даром, сомнений уже нет — она видела, как я создал шар настоящего Огня. И видела, как я обнимался с богиней.

Кроме опыта общения с Кали, рассказал девушке еще и о том, как понимаю механизм жертвоприношения, которое я принес сейчас — подарив жизнь Николетты самой Николетте. Включив только в цепочку богиню, которая стала гарантом сделки. Правда, понимал в произошедшем я сам мало — а если уж начистоту, то скорее не понимал, чем понимал.

Жертвоприношение я совершил, чтобы призвать богиню — для того, чтобы она спасла Николетту. А что из всего этого получилось, а тем более еще получится… вообще не знаю. Но, как говорится, будем решать проблемы по мере их поступления. Поступила проблема с умирающей от разрушения инклюза подопечной? Я ее решил. Чек, несите следующую.

— Ты слышала, я сказал, что «ты будешь убивать демонов»?

— Да.

— Отнесись к этому серьезно. Теперь за тобой будет смотреть богиня, и именно ей ты заплатила за спасение своей жизни. Заплатила тем, что будешь убивать демонов.

— Каких демонов я должна убивать?

— А вот это мы с тобой обсудим на следующих уроках. Ладно, теперь все хорошо, а будет еще лучше. Не переживай, все уже под контролем. Прости, у меня много дел, твое сообщение вырвало меня из-за стола важного совещания.

— Но…

— Пока приходи в себя, я сейчас доберусь до дома и скину тебе пару материалов к изучению и программу тренировок. Наш урок переносится по плану на один день вперед.

— А как…

— За сохранность инклюза можешь не беспокоиться. Его починила богиня, и повредить его теперь не сможет вся королевская рать.

— А когда…

— Так. Разговорчики, боец! — повысил я голос. — У тебя будет много работы, как только я доеду до Полигона и придумаю чем тебе сегодня себя занять. Пока можешь немного отдохнуть.

Сбежав по крыльцу виллы Николетты, я завел машину и подумал, что можно немного расслабиться. Буквально минуту посидеть с закрытыми глазами и без мыслей.

Зря подумал — потому что едва откинулся на кресле, завибрировал ассистант.

— Да как это все меня… мне дорого-то, а! — в сердцах высказался я, доставая прозрачный прямоугольник.

«У нас проблемы. Приезжай как сможешь» — прочитал я сообщение от Войцеха.

— Да еш-матреш! — только и выдохнул я.

Развернулся, не слишком заботясь о сохранности гравийной дорожки — я ее и так раскатал торможением, когда на крыльцо заезжал. Выехав с территории виллы, в очередной раз — только уже в обратную сторону, на грани нарушений пролетел вдоль побережья по Альбрук-авеню, проскочил, не снижая скорости через КПП. На магистрали скорость еще контролировал, а на Полигоне уже себя не сдерживал — проезжая по мусорным улочкам, оставлял за собой шлейф пыли.

Ворота снова открыл бампером, напугав находящихся во дворе. Звучно хлопнула дверь Гелика, рабочие проводили меня синхронными взглядами, не обращая внимания на которые я забежал в дом.

Войцех ждал меня в совещательной комнате — в той самой, где на стене по-прежнему висел портрет Оламайда Джонсона, с двумя дырками от ножей Патрика в глазах.

— Я здесь, — сообщил я Войцеху очевидное.

Тот, в позе мыслителя сидевший над картой острова, на меня лишь глянул коротко, жестом приглашая присоединиться к мозговому штурму. Захватив от стены стул, я присел напротив поляка и окинул взглядом проекцию рабочей зоны.

Знакомый район — напряг я воспоминания и понял, что смотрю на округ Вилладж — тот самый, полицией которого руководит Джордж Линден. Человек, сдавший с потрохами своих патрульных и выбросивший на помойку их семьи, лишив положительного социального рейтинга. Сделав, кстати, примерно то же самое, что произошло со мной (с Олегом) когда сам Войцех «умер» в Высоком Граде от рук аристократа-мажора князя Андрея Юсупова.