— Не радуйтесь раньше времени. Мы уже вызвали подмогу!

— Займитесь ими, — приказал Долохов и вернулся к шару. Пиритс и Кэрроу с готовностью направо и налево заметали заклятия из волшебных палочек. Искры заклинаний на мгновение вспыхивали в темноте и быстро гасли в полумраке, будто темнота впитывала их в себя. Красные, синие и золотые — лучи проклятий сталкивались и трещали раскатами грома, озаряли стены. Клочки бумаги разлетались повсюду подобно конфетти.

В какой-то момент Алекто так увлеклась, что потеряла окуляры. Свирепый нечеловеческий рёв вырвался из её горла и она вызвала из воздуха магический кнут, раскрутила его и принялась обрушивать вокруг себя тяжёлыми, рассекающими пространство ударами. Хлыст то вспарывал пол, оставляя на паркете глубокие отметины, то взлетал к потолку, разбивая волшебные глобусы.

Драко оставалось только уворачиваться от щепок и осколков, посыпавшихся сверху. Он спрятался за колонной, отбивая редкие атаки от себя и Долохова, с которым его связывал обет.

«Не выбраться», — сказал он себе, хотя дверь была распахнута. Малфой слышал голоса собравшихся снаружи людей. Пройти мимо них не удастся. Убить их? Обездвижить? Драко знал, что не способен на первое, а второе — не поможет.

Друзья выкликали Поттера и Томаса из темноты.

Но стоит им самим войти сюда, как они окажутся не полезнее слепых котят. Или нет? Драко поймал себя на мысли, что видит окружающие его предметы гораздо чётче и ярче, как бывает поутру, когда рассветный туман начинает угасать. Перуанский порошок рассеивался благодаря свежему воздуху, благодаря настежь открытой двери. Всё оказалось так просто, что Драко хотелось смеяться.

Вот уже первые смельчаки перешагнули порог, и Малфой понял, что всё кончено.

Возможно, идея остаться с Гермионой была не так уж плоха? Она пришла ему в голову сразу же, стоило дверям дома Грейнджеров закрыться за его спиной. Что мешало вернуться, сжать худые девичьи плечи в объятиях и поцеловать её? Она бы позволила, почему-то Драко не сомневался, она бы ему ответила. Что мешало? Всего лишь долг перед семьёй, перед отцом и Непреложный обет, данный Долохову. Сущая мелочь. Надо было остаться там и умереть из-за нарушенной клятвы с чашкой горячего шоколада в руках и куском яблочного штруделя, сидя за столом с любимой девушкой.

Драко резко пригнулся, уворачиваясь от оглушающего заклятья.

Струя красного света ударила Алекто в лицо, и ведьма повалилась прямо на черепки собственноручно разбитых глобусов. Вокруг её головы быстро появилась лужица крови.

Пиритс отбросил окуляры в сторону. В них больше не было нужды. Теперь он сдерживал атаки пятерых волшебников сразу и не мог защищать Долохова, но тот сам принял бой. Первые же проклятья оказались столь сильными, что авроры отступили. Кто-то пронзительно закричал. Недавние подростки. Драко впервые хорошо их разглядел — своих противников. Им не было и двадцати, не старше его самого. Их магические щиты рассыпались и вырастали снова, но действовали ребята слаженно, как одна команда. Их становилось всё больше. Однако, как бы ни были они хороши, Долохова им не превзойти.

— Они тянут время! — воскликнул Арго и бросил в сторону подскочившему к нему мальчишки Аваду.

Глаза Томаса расширились, а тело словно разбило параличом. Ему бы опомниться и убраться подальше, отскочить вправо, а не изображать статую.

Драко сбил его с ног, ощутив, как Непростительное практически просвистело над ухом. Дин вцепился в него мёртвой хваткой, и они покатились по полу. Малфой вскочил на ноги и встретился взглядом с бывшим однокурсником — тем, что скидывал его с метлы на матчах, подбрасывал дохлых мух в котёл, выступал против отца в суде… Почему его жизнь заслуживала спасения?

Малфой не смог ответить, он просто помог ему и всё.

Драко оттолкнул Томаса от себя и отбежал к перевёрнутому набок столу.

Малфой оглянулся на Долохова, тот смотрел прямо на него, не сводя глаз. Он видел. Всё видел.

«Обещаете, что не убьёте меня? — Обещаю».

— Сдавайся, Долохов! — выкрикнул Поттер, заставив Антонина повернуться к себе. — Я знаю, что это ты! Твой маскарад не помог. Где тот волшебник, у которого ты «взял лицо»? Убил его, верно? Для тебя это пустяк — лишить другого человека жизни?

— Мы оба знаем ответ.

— Шеклболт, Фенвик, Долиш и многие-многие другие скоро будут здесь, — громко сказал появившийся в зале МакКиннон.

— Я не вернусь в вашу тюрьму. Ищите другую пищу для призрачных демонов. Поттер, ты хотел сразиться со мной? Конечно, я не великий и ужасный Тёмный Лорд. Посмотри, сколько зрителей. Соверши же ещё один героический поступок.

Поттер медлил с ответом.

«Если у этого дурака есть хоть капля мозгов, он откажется, — подумал Драко. — Но это же Поттер. Гарри Поттер не может спать спокойно, пока в мире творится несправедливость».

— Ты боишься, мальчик? — насмешливо спросил Долохов. — Твой крёстный тоже был трусом. Белла верно сделала, что прикончила его. Кроме спеси у Сириуса Блэка не было ничего. Разве что старый друг, но я и о нём позаботился.

Гарри дёрнулся и сжал кулаки.

— Если я выйду против тебя, ты меня убьёшь. И получится… получится так, как ты хочешь, — сказал он, глядя на ненавистного ему человека. — Мы так не поступим.

— Время Пожирателей смерти прошло, — объявил Томас. — Война закончилась!

Долохов улыбнулся. Действие Оборотного зелья стало проходить, и на лице Антонина едва заметной полоской показался шрам.

— Война только начинается, — произнёс он и взмахнул палочкой. С её кончика полилось шипящее пламя.

От ужаса и нахлынувших воспоминаний Малфой окаменел.

Это был не простой огонь, а река живого пламени, стремящаяся схватить и уничтожить всё вокруг подобно мыслящему гиганту, простершему руки-рукава.

Авроры бросились врассыпную.

Многовековые бесценные карты и свитки таяли на глазах, превращаясь в ничто в мгновение ока. Тайны магических заповедников и секретных волшебных мест обращались в прах. Всё пылало. Приставные лестницы рушились с жутким гулом.

Долохов повернулся к шару, возвышающемуся над постаментом, и направил на него палочку.

— РЕДУКТО!

Казалось, министерство треснуло пополам. Драко зажал уши так крепко, как только мог. Безумный ужасающий грохот заставил вибрировать пол. Многие волшебники в зале потеряли опору под ногами, а стеллажи, до которых ещё не добрался огонь, падали и толкали следующие за ними. Шар сиял ещё ярче, чем раньше, будто свет выходил из него через появившиеся трещины.

Долохов ударил по нему снова.

— РЕДУКТО!!!

На это раз Драко не удержался на ногах. Он ощущал себя несчастным, оказавшимся в центре огненного урагана.

— Прекрати! — закричал кто-то рядом, и Малфой с удивлением уставился на Арго Пиритса. Кровь сочилась из его ушей. Из плеча торчала кость, от вида которой Драко стало дурно. Жар заполнил зал, жар и дым горящей бумаги. Антонин будто не чувствовал этого, он сосредоточился на своей цели и собрался во что бы то ни стало разрушить Статут о секретности. Долохов замахнулся в третий раз. Малфой зажмурился, но ничего не произошло. Словно издалека он услышал крик и открыл глаза.

Долохов держал себя за руку, вместо пальцев на которой извивались щупальца — склизкие и смешные, так напоминающие скучечерви. Антонин быстро опомнился и кинулся искать свою палочку. В стоящем в хранилище едком дыме найти её было практически невозможно. Долохов неспешно выпрямился, и тут Драко понял, что этот маг не вернётся в Азкабан, в холодную сырую камеру, он предпочтёт ей погребальный костёр.

— Вы обещали! — выкрикнул Малфой, поборов кашель. Он почувствовал себя жалким. Эта фраза уже срывалась с его губ, отравленная горькой обидой.

— Верно, я про тебя и забыл, — хрипло сказал Антонин. Его фигура плыла перед слезящимися глазами Малфоя. — Жаль, но, похоже, мы оба выполнили лишь одну часть сделки. Я ведь не убил тебя, так?

Малфоя прошиб холодный пот.

Одна рука Долохова, увенчанная противными щупальцами, безжизненно висела вдоль тела, но он ловко сунул левую руку за пазуху и вытащил из внутреннего кармана мантии несколько скрепленных между собой листов пергамента.