Но мрачные тени, засевшие в углах, не исчезнут.

Через несколько дней должно состояться долгожданное судебное заседание по делу Люциуса Малфоя, некогда богатого и влиятельного волшебника Британии, а ныне — сломленного и измученного мужчины с трясущимися руками и серым лицом под стать его убогой рубахе в Азкабане.

«Надо что-то делать! Надо делать!» — повторял Драко как заведённый, но не предпринимал ничего. Он просто не знал, за что взяться. Ему никогда не доводилось отдавать прямые указания, касающиеся ведения хозяйства.

Кухня, сад, погреба, дом — заботы отца и матери.

Теперь Люциус обзавёлся новыми делами, а Нарцисса с беспомощностью во взгляде зачастую даже отказывалась спускаться на первый этаж. Её можно было понять. В доме завелись красные галстучки, вывести которых оказалось невероятно трудно. Домовики говорили, что где-то возле кухни поселилось привидение. Драко ни разу его не видел, хотя слышал странное потустороннее поскуливание, когда спускался в винный погреб. Неудивительно, что всякая нечисть притягивалась к мэнору. Не так давно здесь творились ужасные вещи.

Драко поправил манжеты. Ему было необходимо вырваться наружу.

Комната младшего Малфоя сильно изменилась за последнее время. Теперь Драко окружали лишь голые серые стены и пустующие полки шкафа. Книги изъяли министерские крысы, набросившиеся на бесценную библиотеку Малфой-мэнора как на кусок сыра. Они давно мечтали прибрать коллекцию книг к своим рукам.

Все завидовали Малфоям, мечтали втоптать их имя в грязь, и отец щедро предоставил такую возможность. Драко оставалось лишь открывать двери перед новыми и новыми инспекциями из Аврората, Министерства Магии, Комиссии по делам чистокровных и ещё десятка мест, о существовании которых он до того не подозревал.

Драко покинул спальню и двинулся по мрачному коридору, стараясь не смотреть на предков, изображённых на портретах. Чистокровные маги глядели на него, точно ожидая чего-то.

«Наверное, они переворачиваются в гробах на старом кладбище Уилтшира, когда видят нас, — некстати подумал Драко. — Ну и пусть. Они мертвы. Если их что-то не устраивает, пусть явятся сюда с того света и попытаются что-нибудь сделать»!

Драко передёрнул плечами, желая стряхнуть с себя цепкие взгляды, и выругался. Потрясённая Цикламена Малфой прикрыла рот рукой и осуждающе покачала головой в такт раскачивающимся кисточкам настенной лампы. Пухлощёкий Лайонелл Малфой разразился противным смехом.

Драко смерил портрет сердитым взглядом, что возымело ровно противоположный эффект: нарисованный родственник расхохотался ещё громче.

Малфой ответил новой замысловатой бранью, протопал к лестничной площадке и перегнулся через перила, заглядывая на второй этаж. Дверь, ведущая в спальню матери, была приоткрыта судя по тонкой полоске света, протянувшейся по полу.

В последние дни Нарцисса редко покидала свою комнату. Обычно запертая заклинанием дверь наводила Драко на неприятные мысли. Луч света на изумрудной плитке дарил надежду, что леди Малфой находилась в добром расположении духа.

Комната матери олицетворяла для сына истинное спасение. Нарцисса всегда позволяла маленькому Драко играть в своей спальне, в этом затенённом уголке спокойствия и такой приятной в жаркий летний день прохлады. Оливковые шторы, кровать с нарядным балдахином, защищающим от сквозняков, пушистый ковёр цвета свежей весенней листвы, стены из камня, расписанные водяными красками и камин с большим иссиня-чёрным колпаком, доходившим до потолка — каждая деталь была знакома и любима. Раньше. Когда в доме не разило разочарованием.

Разочарование.

Это чувство, когда понимаешь, что поставил не на ту лошадь.

Ещё хуже, если ставил не ты, но расплачиваться надо всем вместе.

Нарцисса замерла в кресле, медленно прокручивая обручальное кольцо на пальце. Её мысли устремились к мужу в холодную камеру волшебной тюрьмы.

Мать молчала, и Драко чувствовал себя неловко. Так неловко, что у него сводило зубы. Они проигравшие. От них ничего не осталось. На душе противно.

— Мама, что ты делаешь?

— А что я делаю? — удивлённо спросила миссис Малфой.

— В том то и дело: ничего, — сконфуженно сказал Драко, закрыв за собой дверь. — Надо что-то предпринимать! Нельзя просто сидеть и… — «чувствовать себя неудачниками», — Я отправляюсь к Гринграссам!

— Гринграссам? — Нарцисса оживилась. — Это хорошая идея! Аурелиус был хорошим знакомым Люциуса. Ты вовремя вспомнил о нём, милый. И всё же… Драко, — она покачала головой, — я не уверена. Поможет ли он нам? Тебе не кажется, что мы слишком много надежд возлагаем на этого человека?

— Если он нам не поможет, то больше никто. Ну ничего. Я смогу достучаться до него. Если понадобится, напомню обо всём, что отец для них сделал.

Нарцисса шумно вздохнула.

— Безусловно, твои напоминания расположат его к нашей семье куда больше, чем вежливые просьбы.

— Я не стану унижаться, — прошипел Драко. — Не стану просить, мама. Достаточно того, что буду вежлив и обходителен, — он опустился на колени перед креслом. — Малфои не просят. Они получают то, что хотят!

— Люциус слишком часто говорил так, — прошептала мать и отвела взгляд. — Я давно разучилась на это полагаться.

Драко нашёл в себе силы рассмеяться.

— Значит, я заставлю тебя снова в это поверить, — громко сказал он. — Хочешь, я подарю что-нибудь Айрис? Тебе же она нравилась. Мы говорим о Гринграссах, а не о Флинтах, в конце-то концов. Они наши друзья.

— Когда же ты поймёшь. У нас нет друзей. Особенно сейчас. Все отрекутся от нас при первой же возможности. Взгляни вокруг. Что ты видишь? Много ли однокурсников написали тебе за последние дни?

— Мне не нужны их письма, — буркнул Малфой. — Только не качай головой. Они мне не нужны!

— Если бы только письма. У нас не хватит сил в одиночку противостоять нападкам со стороны новой власти. Чистокровные семьи покидают страну, пока это возможно. Просто попытайся понять, на чьей стороне сейчас находится Гринграсс, прежде чем заговорить о деле.

Драко хмыкнул.

— Это я обещаю, — он встал и шагнул к двери. — А после загляну в лавку Кидделла и проверю, как идёт работа.

Волшебная палочка матери канула в небытие в недрах Выручай-комнаты. На изготовление новой потребовалось разрешение Шеклболта, временно взявшего на себя полномочия министра магии. Олливандер ещё не восстановил свои запасы после пожара в магазине, и Малфоям пришлось доверить работу другому изготовителю — Джимми Кидделлу, дела которого в его «Чудесных волшебных палочках» пошли в гору.

Палочка Драко оставалась у Поттера, и тот, похоже, не торопился её возвращать.

«Малфои не просят».

«Палочку всё равно бы отобрали на первом же разбирательстве, — утешал себя Драко, — а вот матери вовсе необязательно претерпевать неудобства».

Малфой поспешил по лестнице на первый этаж.

На стойках перил возвышались вазы из дорогого стекла, и миссис Малфой любила украшать их махровыми розами, выращенными в оранжереях мэнора. Но сейчас тонкие деревянные шпалеры возле тисовой ограды, отведённые под розарий, впервые на памяти Драко пустовали. Как и нарядные вазы.

— Как я выгляжу, Челли? — холодно спросил Малфой у выглянувшего из-за дверного косяка эльфа.

— Хозяин Драко очень нарядный сегодня, — пролепетал домовик, вытирая руки о наволочку, и осторожно добавил: — Господин идёт в гости?

Драко удивлённо взглянул на эльфа. Впервые коротышка-домовик посмел спросить его о чём-то.

— Неотложные дела в Лондоне.

Челли с облегчением выдохнул.

— Хорошо, что хозяин вернётся, — пролепетал он под изумлённым взглядом Малфоя. — Ему нужно взять зонт. Лондон — очень мокрый город. Дождь может намочить наряд господина Малфоя. Челли — хороший эльф, он бережёт здоровье хозяев.

Драко лелеял мысль, что никому не по силам, даже арестовав все счета в Гринготтсе, лишить его семью достоинства. Ему хотелось верить — это так, что даже отец, сидя в сырой камере в ожидании приговора, не сдался, не превратился окончательно и бесповоротно в тупое бездумное существо.