— Но всё же лучше, чем ничего, — ответила она шёпотом. — Я хочу быть полезной хоть кому-то, если уж не могу помочь своим близким. Отнесу эти колдографии Даррену. Сегодня же! — объявила Грейнджер, ощущая незримую связь между собой и девушкой на глянцевой бумаге. За пару дней Марлин стала для неё доброй знакомой. Казалось, стоит дотронуться до снимка, и можно уловить пульс.

— Постой, — оживился Драко, схватив её выше локтя и развернув к себе. — Ты же не собираешься в Министерство Магии?

— Ты догадливее Трелони после бутылки хереса, — усмехнулась Гермиона, воинственно вздёрнув подбородок. Она высвободила руку и потёрла место, где только что были пальцы Малфоя.

Помолчав, он продолжил:

— Не ходи туда.

— Почему?

— Просто не ходи и всё! Не сегодня.

Гермиона нахмурилась. В голосе Малфоя звучала отчаянная настойчивость, не похоже, что это неудачная шутка или каприз.

— Что случилось?

— Всё-то тебе расскажи, — рассердился Драко. — Просто не ходи туда, неужели так сложно довериться мне? Обещай мне.

— Обещать?!

— Да, Грейнджер, — сказал он нервозным голосом и, зажмурившись, словно следующие слова тянули из него клещами, спросил: — Если я признаюсь, что ревную тебя, ты не понесёшь колдографии МакКиннону и останешься дома со своим жирным рыжим котом?

Гермиона была так потрясена, что только быстро кивнула.

Малфоя, казалось, это устроило.

— Отлично, — пробормотал он и засобирался к выходу.

Гермиона растерянно следила за тем, как он торопливо наматывал на шею шарф. За этими резкими движениями таился какой-то особый губительный замысел.

Драко взялся за дверную ручку, сделал глубокий вдох и обернулся.

— Ты спросила, зачем я здесь? Знаешь, сколько раз я задавал себе этот вопрос за последние недели? Мне была нужна ваша помощь с камнем — безусловно. Благодаря Поттеру с меня сняли все ограничения, а гоблины в Гринготтсе разом подобрели. Пусть мать молчит, но уверен, и тут не обошлось без чудо-мальчика или самого министра. Возможно, я не хочу взрослеть, поэтому тянусь к вам, своим закоренелым школьным неприятелям, таким упрямым и фантастически везучим. Но сегодня… сегодня я уверен… — Малфой сделал шаг навстречу Грейнджер, — дело в тебе. Соскучился ли я? Меня трясёт от ужаса от того, что признаю это, но — да. Потому что ты единственный человек на Земле, который мне улыбается, и тогда я словно заражаюсь твоей ненасытной жаждой жизни, меня будто пронизывает светом. Я хочу, чтобы это продолжалось, чтобы ты оставалась бойкой смелой девочкой с чувством собственного превосходства, которая всегда сможет поставить на место любого идиота, вздумавшего её задирать.

Гермиона молча слушала его и в какой-то момент поймала себя на мысли, что не может ровно дышать, так обволокло её сердце теплом.

Драко сжал на прощание её запястье и вышел на крыльцо, плотно закрыв за собой дверь.

*

Примечания: «Если в полнолуние обойти девять раз вокруг верескового холма, можно обнаружить вход в жилище фей. Однако, если решитесь войти — остерегайтесь есть их еду или пить эльфийское вино. Иначе никогда не сможете уйти», — «Древние легенды Ирландии»

Никола Тесла — выдающийся инженер-электротехник и изобретатель.

Роберт Оппенгеймер — американский физик-теоретик, «отец атомной бомбы».

========== Глава двадцать четвёртая - Временно отстранён ==========

— Гарри, подожди немного. Нужно разобраться с новыми объяснениями магических аномалий для магглов, — сказал Кингсли, едва оторвавшись от пергамента, чтобы поприветствовать Поттера.

Гарри поднял руки, давая понять, что всё нормально.

Пара аккуратных листов бумаги лежали на самом краешке министерского стола, и Гарри прекрасно знал, что Шеклболту не понравится их содержание. Написание доклада заняло четыре добрых часа. Впервые Поттер не был рад тому, что предстоит отчитываться непосредственно перед Кингсли, вернувшимся к делам после недельного визита в Японию. Вряд ли исход стычки с Долоховым обрадовал бы Фенвика, но его ругань и брюзжание Гарри смог бы стоически перенести. Разочарование в глазах Кингсли пугало куда сильнее и стало основной причиной того, что Гарри вымучивал каждую строчку доклада.

А ещё Бузинная палочка. Промолчать о ней не представлялось возможным. Кингсли должен узнать о страшном оружии, попавшем в руки фанатичного мага. Упоминать о самом опасном из Даров смерти в докладе Гарри посчитал лишним. Никогда не знаешь, кому попадёт в руки то, что ты написал. Это он хорошо усвоил после учебника Принца-Полукровки.

Шеклболт, продолжая просматривать бумаги, снял с телефонного рычага трубку, лишённую проводов, и проговорил:

— Отличная идея — выдать разборки великанов в Йоркшире за землетрясение. Одной головной болью меньше. Что? Эм-м… Да, Пэрридж, я вас слышу. Вы правильно пользуетесь телефоном.

Кингсли положил трубку и устало протёр глаза.

— Не прошло и года, как я занимаю этот кабинет, Гарри, но за мной уже закрепилось звание реформатора и самого революционно настроенного министра за всё время существования министерства, а я всего лишь провёл телефонную связь между несколькими отделами.

— Зато я давно не видел мистера Уизли таким счастливым, — в шутку заметил Поттер.

Шеклболт негромко рассмеялся.

— Это правда. А-а… вот и свежие новости от «зелёных мантий». Ваш дракон, тот, на котором вы сбежали из Гринготтса, всё ещё на свободе. Вчера пролетел над Эдинбургом, — сказал Кингсли.

Гарри поднялся со стула, чтобы немного размять ноги и осмотреть кабинет.

За окнами садилось солнце. Наколдованный пейзаж летнего дня был столь реалистичен, что, казалось, в Лондоне разгар июля.

В углу кабинета пустовала загадочная рама. Гарри оставалось только гадать, где обитатель этой картины.

На полке книжного шкафа стояли небольшие портреты, среди которых Поттер с удивлением обнаружил изображение премьер-министра Великобритании и Елизаветы II, были и другие смутно знакомые Гарри лица, которые он видел только по телевизору Дурслей. Рядом с каждым портретом стояла фигурка в мантии волшебника — женщины или мужчины, выполненная с изумительной точностью к деталям. Похожие на жителей Лилипутии маленькие человечки с важным видом взирали на Поттера, моргали, чесали носы и усмехались. И только рядом с портретом королевы смирно сидела миниатюрная собака знаменитой породы вельш-корги.

— Если бы ты знал, как Фарос комплексовал из-за своей анимагической формы на старших курсах, — сказал Шеклболт, оказавшись рядом с Гарри. — И вот спустя пятнадцать лет первое место службы за пределами магической Англии, и он самый опытный охранник королевы в Букингемском дворце.

Поттер с изумлением уставился на фигурки, понимая, что перед ним лучшие телохранители британской элиты — сильнейшие ведьмы и колдуны.

Кингсли указал на человечка, занимающего место рядом с портретом главы правительства, и со странной грустью по былым временам произнёс:

— Ещё полтора года назад здесь стояла уменьшенная копия образцового секретаря — мистера Шеклболта.

— Который сказал, что я намного важнее премьер-министра магглов, — усмехнулся Гарри.

Кингсли с отеческой заботой похлопал его по плечу.

— Похоже, случилось что-то по-настоящему плохое, — заметил он, направившись обратно к своему креслу, по пути прихватив вымученный Гарри доклад о провале последней операции. Провале, о котором министр был отлично проинформирован. — Тебе, наверняка, будет интересно узнать, что из хранилища ничего не пропало. Что там искали Пожиратели смерти — загадка, — нахмурившись, добавил Шеклболт. Зазвучали более решительные нотки в его голосе: — Магглам, которым ты и МакКиннон попались на глаза возле станции Кинг-Уильям, оперативно поправили память.

Гарри виновато понурил голову. О свидетелях он совершенно не задумывался, гонясь за Долоховым с волшебной палочкой в руке.

— При этом я вынужден напомнить тебе, приём в мою оперативную группу, Гарри, не исключает того, что тебе надо отучиться три курса и сдать экзамены наравне со всеми. Подписывая твой перевод, я рассчитывал на то, что ты не забросишь занятия, но, видимо, в свете последних событий урок по скрытому проникновению и слежке ты пропустил. МакКиннона это тоже касается.