Сириус сидел на площадке второго этажа, поставив ноги на ступеньку лестницы и бездумно изучал узоры каменной кладки стены, потёртости и сколы.

Отец говорил, что дома волшебников обладают особой магией, они умеют любить и ненавидеть, даже мыслить — не как люди, конечно, а скорее, как примитивные животные, например, крильмары. Или глизни. Или садовые гномы. Гнома поймать легко — поставь резиновый сапог в траву и отойди. Садовый паразит обязательно туда заберётся, просто не сможет устоять, даже если был пойман таким же образом пять раз до этого. На что надеется безмозглый гном, забираясь в сапог? Он хочет найти укрытие и устроиться там, как в норке, а его поднимают и вытряхивают в каком-нибудь пустыре. А ещё частенько раскручивают, чтобы вызвать головокружение и дезориентировать. Удар, бросок. Гном шмякается о землю. Наверное, ему больно. Он один во враждебном мире. Что он испытывает? Страх? Наверное. Но ещё есть она — злость! Жуткая, грызущая нутро злоба.

Вот и этот дом. Годами он простаивал, зарастая плесенью и пылью, снося покусывания термитов и возню докси, запустение, разрушение… И вдруг появляются они — семеро ребят, которые топчут его ковры, сдирают обои, ломают мебель, шумят, кричат, хлопают дверями, смеются над его хозяином. Кто бы стал терпеть такое молча?

Сириус провёл пальцем по стыку между камнями, погладил бороздку. Сейчас дом притих. Может, ему тоже нужен отдых? Или он готовился к следующему шагу. Или музыка, которую Регулус играл на рояле, успокаивала его. Вроде бы, некоторых тварей усмиряют спокойной мелодией: церберов и драконов. Сириусу было легче списать всё происходящее здесь на чью-то враждебность, зловещую осмысленность, чем на непобедимый рок.

Сириус не хотел спать. Это было странно, если вспомнить, сколько раз ему удалось нормально вздремнуть за последние часы. Видимо, сказывался адреналин в крови. Или он надышался испарениями. Во флигеле все окна запотели. Сириус дивился стойкости Снейпа. Тот вообще почти не отдыхал. Человек ли он? Вдруг он уже призрак. Вдруг они все стали призраками…

Он посидел ещё немного, наслаждаясь отзвуками голосов из гостиной. Последний аккорд. Ножки стула царапнули по полу. На Гриммо бы такого не произошло. Кричер обклеил все ножки у мебели войлоком, папа ходил в мягких тапочках, а все остальные — на цыпочках, чтобы не тревожить миссис Блэк во время очередного приступа мигрени.

В холле раздались шаги. Сириус поднялся и коснулся рубашки на груди. Хроноворот откликнулся едва различимым шуршанием волшебного песка, перекатывающегося за стеклянными стенками часиков. Блэк отошёл вглубь коридора, безошибочно распознавая по топоту ног их обладателей. Сегодня наверху ночевали Рита, Питер и тот — глупый — Сириус. Регулус и Снейп остались внизу. Дежурить решили по двое.

Сириус подождал около десяти минут и направился в спальню к Хвосту, даже постучал для приличия.

— Войдите, — тихо откликнулся Питер.

Когда Сириус открыл дверь, то увидел спину друга, сидящего на кровати. Питер что-то быстро вытирал с лица.

— Пит… ты что — плакал?

— Вот ещё! — Хвост переставил свечу, которую взял наверх, ещё дальше, чтобы Сириус не мог разглядеть его покрасневшие глаза.

Блэк присел на край кровати. Нужно было как-то приободрить Пита, но откуда взять слова поддержки? Любые утешения прозвучат глупо. Пошутить? Сейчас Питу нужны его шутки как собаке пятая нога.

Сириус редко бывал в этой комнате, но сейчас у него нашлось время осмотреть её как следует. Определённо, когда-то помещение было женской спальней. Тут ещё остались следы пребывания хозяйки: шарф, перекинутый через дверцу шкафа, шкатулка с побрякушками на столике, ваза с легкомысленным цветочным узором и пара книг на полке тумбочки, к которым бы не притронулся в своём уме ни один парень. Первая называлась «Невеста единорога», а вторая «Искушение дракона» от Фифи ЛаФолл. Чутьё подсказывало, что речь в ней шла не о хорошей отбивной из телятины. Очевидно, всё это добро некогда принадлежало супруге Зобраста, но тому не хватило смелости избавиться от её вещей.

Сириус взглянул в окно. Среди мешанины облаков едва-едва проглядывали редкие звёздочки.

— Слушай, Пит, а чего это ты записался на астрономию?

Хвост обернулся, удивлённый вопросом.

— Наверное, у нас это семейное — любовь к космосу. Моя мама астроном, у нас весь дом завален звёздными картами… Я хотел бы поступить в астрономическое общество волшебников после выпуска из Хогвартса.

Сириус впервые об этом слышал. Хотя чего греха таить, его никогда и не интересовали планы Пита на будущее. Он не знал, чем занимались его родители, о чём Хвост мечтал. Сириусу казалось, что у их неразлучной четвёрки общие мечты — его мечты. Наивное заблуждение. Джеймс хотел семью, хотел учить сына полётам на метле и помочь Лили войти в клуб британских зельеваров. Её мечты стали его мечтами. Ремус был одержим идеей найти лекарство от ликантропии. Его разработкой в Мунго занимался Нотт — его дочку когда-то пророчили Сириусу в жёны. Тот ещё подарочек. А Пит, оказывается, хотел стать астрономом. Сириус спросил себя: чего жаждал он сам? Мысли в голове тревожно заворочались.

— Вот, — Питер выудил из-за воротника медальон.

У Регулуса был похожий, только зелёный, — нажмёшь на стёклышко, и украшение открывалось. Брат никогда не показывал, что хранил внутри, а Питер скрывать не стал. Он открыл медальон и протянул Сириусу. В овальном углублении была фотография с изображением самого Питера и низенькой пухлой женщины, на которою он был заметно похож.

— Это последняя наша фотография, где мама ещё здорова, — сказал Пит дрожащим от переизбытка эмоций голосом. — Она… у неё… я не уверен, как называется эта болезнь.

Сириус вернул ему медальон.

— Её можно вылечить?

— Я не знаю, — шёпотом ответил Хвост. — В Мунго все разводят руками, но я не перестаю надеяться. Это очень редкое волшебное заболевание. Колдомедики говорят, что рецепт лекарства утерян, но в некоторых чистокровных семьях могли остаться записи…

— Думай об этом, Пит! Слышишь? Думай об этом! Я спрошу у отца, у деда… — выпалил Сириус. — У них столько книг, что хватит на костёр высотой с Мунго. Там наверняка что-то есть. Мы найдём решение! Не опускай руки. Но, Мерлинова борода, Пит, почему ты ничего нам не сказал? Мы же твои друзья. Если другу плохо, мы должны быть рядом! Иначе зачем это всё? Мы тебя в беде не оставим.

— Спасибо, — тихо произнёс Питер.

Питер, Питер… Их удобный друг.

— Я ведь не с пустыми руками пришёл, — сказал Сириус, сглотнув ком в горле. — Гляди! — он вытащил из кармана бумажный свёрток и развернул его.

— Печенье?!

— Ага.

Питер печально посмотрел на Блэка.

— Овсяное.

— Зна-аю.

— Ему лет десять.

— Оно отлично сохранилось! На вид очень даже ничего. Кажется, на нём бессрочные чары.

Хвост сомневался, но сладкоежка внутри него уже не мог оторвать глаза от выпечки.

— Прибереги до завтра, — посоветовал Сириус. — Утром съешь. И больше никому ни слова. Регулус приревнует.

Питер усмехнулся.

— Хорошо.

— Но съешь их обязательно! Тут всего две штуки, это на один зубок, — Сириус ударил по коленям и поднялся. — Увидимся завтра.

Питер положил свёрток на прикроватную тумбочку и кивнул. Он улыбался, когда Сириус прикрыл дверь.

========== Глава 11. Опять четверг ==========

«Нет мудрей ответа:

Так и быть»,

— «Let It Be» — «The Beatles»

Сириус мерил комнату шагами. Ему не сиделось. Он останавливался только для того, чтобы свериться с часами. Грозовая туча за окнами полностью отражала его настроение.

Рита уже должна была вернуться. Где её носило?

— Придётся идти за бобами, — голос Северуса вывел Сириуса из состояния маятника.

— Что ты сказал?

— Дремоносные бобы, — Снейп захватил растительную труху из миски, где хранились стручки. — Зрелых больше нет. Те, что остались — зелёные, из них много сока не выдавишь. Мусор.

— Порежь их!