– Что ты городишь так… – Крола не успел досказать – порезался, тончайшая алая струйка мигом нарисовалась у него на лице. – Погляди только, что ты сделал со мной!

– Все на свете идиоты. – Змей спрятался в печь.

– Ну не глупи, Шего, – позвал его Крола, поднимаясь со стула и, стянув со спинки пожелтевшее тонкое полотенце, промокнул им лицо. – Что ты хочешь от меня услышать?

– Что с Рае и где он? – глухо, но твердо спросил Шего.

– Акрмэого? – Ткань на лице провидца проглотила его слова.

– А кроме этого меня ничего не интересует, – прошипел змей.

Расшитое полотно вспыхнуло в руках Кролы, провидец вскрикнул, отбросив его на пол, и сверху выплеснул содержимое таза – мутная вода с белыми пузырями сотен ослепших глаз залила шипящее пламя.

– Ты что, совсем оборзел? – взбесился Крола.

– Если вы продолжите держать меня в неведении, я спалю к Чертям всю эту помойку! – пригрозила печь.

– Что ты сам-то будешь делать под колдовским дождем? – съязвил провидец.

– Да лучше вымокнуть и исчезнуть, чем ждать неизвестно чего!

– То-то ты от углей не вылазишь!

Шего выскочил из чрева печи и угодил босыми ступнями прямо в грязную лужу.

Змей раскачивался на стуле, упираясь ногами в топившуюся печь, и наматывал на указательный палец торчащую из потрепанной сидушки бороду ниток.

– Очень больно? – виновато спросил провидец.

– Отстань, ладно? – хмуро ответил Шего, выдрав клок лохмотьев из стула и бросив его в огонь.

– Извини, – сказал Крола, присаживаясь на сундук.

– Проехали, – промычал змей, почесав когтем место под носом.

– Не могу я тебе сказать, просто не могу. – Провидец всплеснул руками.

– Почему? – Шего подался вперед, стул под ним с грохотом стукнулся об пол и затих.

– Он меня убьет.

– Это вряд ли. Он и меня не убил, как видишь.

Крола покачал головой.

– О доме скажу.

– Валяй. – Шего продолжил раскачиваться, в то время как провидец с трудом подавил в себе желание подсечь ножку этого стула.

– Ну так что с домом? – Словно без интереса змей вернулся к подачке. – Разве это не обычный прыгун?

– Ты нашел врата? – Абстрактный ужас мгновенно оформился внутри Кролы в нечто невыносимо конкретное.

– Кто бы их еще прятал.

– Там, вообще-то, замок!

– Ты это серьезно?

– Только не говори, что ты прыгнул. – На лбу у Кролы выступила испарина.

– Черт, – взъярился змей, – ты серьезно? Кончай считать меня идиотом. А замок ваш и ржавым гвоздем открыть как два пальца.

– Ну для тебя он, может, только символизирует запрет, – Крола выдохнул с явным облегчением, – но и этого достаточно, чтобы держать свой любопытный нос подальше от неприятностей.

– Вы этим и занимаетесь? Символизируете запрет?

Крола взглянул в окно – в стекло бились серебристые капли.

– Этот дом никогда не был обычным, даже когда был прыгуном.

– Почему?

– Из-за ямщика.

– И где он? – Шего повернулся к провидцу, цепляясь когтями за спинку накрененного стула, а ногами – за печь.

– Где, где. Кто знает? – Крола открыл стеклянную дверцу буфета, повернул одну из чашек на верхней полке, потом вторую – так, что ручки обеих стали смотреть в одну сторону. – Убили его, много лет прошло.

– Змееловы? – Шего сжал свои пальцы на спинке стула так, что поцарапал дерево.

– Считается, что да. – Крола закрыл шкаф.

– А ты как считаешь? – Змей пристально посмотрел на провидца, лицо которого, неясно очерченное стеклом буфета, было строго и сдержанно.

– Я? Свои его убрали, – повернулся Крола и весомо добавил: – Разумеется.

Шего стало не по себе. Он весь сжался на стуле, как на насесте.

– Как это?

– Да вот так. – Провидец налил воды в чайник и поставил его к огню, Шего еще теснее прижался к стулу. – Надоел он им всем. Своенравный был. Змеям давал выбор: уйти или остаться. Но никто не уходил, все боялись. Особенно после того, как Лир вернулся.

Шего нахмурился.

– Разве можно получить свободу? А как же хозяин?

– Ямщик может увести так далеко, что никто не найдет. За тридевять земель.

В окне вдруг проклюнулось солнце и осветило комнату слабым призрачным светом. Шего посмотрел на грязные половицы, посветлевшие и от того как будто подобревшие, вытащил из кармана сигарету, затянулся, стряхнул пепел в ладонь.

– Но зачем он вернулся?

– Кто?

– Лир.

На чайнике принялась прыгать крышка (кипящие брызги рвались из-под нее, как грешники из адского пекла), Крола подцепил ручку спущенным с плеча рукавом свитера и унес его к столу.

– А ты-то сам, далеко ушел?

Змей ничего не ответил на это и снова отвернулся к огню.

– И что с ним стало?

– Убили, я же сказал.

– С Лиром, который вернулся.

– Ничего хорошего.

– Почему?

Крола вздохнул, потом выплеснул старую заварку в форточку и налил в чашку свежего кипятка. Чая он так и не нашел и нарвал себе жухлых листов смородины, которые валялись теперь по всему столу.

– Да потому что. Чтобы другим неповадно было. Ты что, не понимаешь ничего? – начал злиться Крола. – В каком мире мы живем? – Он смотрел на Шего так, как будто змей должен был ответить ему на эти вопросы, но тот не отвечал, а всё упорнее смотрел в огонь. – Оно не в жизни, проснись уже, сколько можно? Мы тени, окруженные смертью, и сами – смерть. Если мы будем жить, для себя, для радости, то какими же мы окажемся палачами? Мы никому не нужны другими, для нас нет места – ни в одном из миров.

– Ты когда-нибудь убивал? Хоть кого-нибудь? – спросил змей глухо. – Кроме комаров. Например, собаку? Или человека?

Крола криво усмехнулся:

– Знаешь, я вообще-то люблю пострелять уток по осени.

Шего снова отвернулся к огню.

– Почему ты не спас его?

Провидец уронил чайник на чашку и выматерился.

– От трибунала? Интересно как?

– Ямщика. Ты мог предупредить его. Он бы ушел. За тридевять земель.

Крола сел на стул рядом с быстро растекающимся и быстро остывающим блестящим пятном.

– Я тогда сам был как ты – глупый ребенок. Моя сила еще не проснулась толком. Видел его уже мертвым, а смерти его не видел.

– Как это? – удивился Шего.

– Вообще-то, я не всё вижу.

Крола стал собирать осколки в ладонь.

– Странно.

– Странно, что его смерть не видел никто. Понимаешь? Ни один провидец.

– И что? Если ты видишь не всё, значит, и другие не всё видят.

– Так это не работает.

Крола сложил осколки на краю стола, поднялся со стула, подошел к буфету и вытащил из него одну из тех чашек, что недавно перевернул, ополоснул ее, выплеснув горячую воду со дна в форточку, заполнил до краев смородиновыми листами и на сей раз удачно залил кипятком.

– У нас есть общее поле зрения, и в этом едином поле мы зрим и прошлое, и будущее. В нем нет ни черных дыр, ни белых пятен. Всё кристально чисто и ясно, но как замысел, целиком, оно ото всех скрыто, доступно же лишь частями. Каждый провидец видит свою крупицу в общей чаше с водой. Когда же все видения складываются в определенный промежуток времени, мы, можно сказать, исповедуемся и получаем доступ к тому, что видел каждый из нас. Как книгу читать, склеенную по страницам.

– То есть… – протянул было Шего, но на самом деле не смог бы продолжить начатое предположение, потому что не знал, что думать.

– Нельзя скрыть совершившееся видение, мы всё равно увидим его рано или поздно, остается только ослепить смотрящего, правда, не знаю как. – Крола сделал глоток настоя.

– И кому это нужно?

Провидец молча допил всю чашку и, вытащив из нее листок, стал жевать его с хмурым видом – в животе у него пронзительно заурчало. Шего встал со стула и, нырнув в печь, вытащил из нее уголек, который зажал в ладони.

– Как же Рае пользуется порталом?

– Понятия не имею.

– Всё равно не понимаю. Это же не единственный такой дом, их же много, что даст смерть одного ямщика? В конце концов, на его место разве не может прийти другой?