Том окинул взглядом комнату, с отвращением покачал головой и направился вверх по лестнице.

Гермиона смотрела на него широко раскрытыми глазами со своего насеста на столе. Никто не сделал движения, чтобы снова спуститься.

— Я просто… — Гарри помедлил, прежде чем броситься за Томом.

Мальчишку было трудно не заметить. Остальная часть его соседей исчезла, оставив Тома и Гарри в притворном уединении. Том сбросил рубашку и быстро оделся. Гарри успел заметить лишь проблеск кожи, прежде чем Том снова оделся.

— Спасибо, — выпалил Гарри. У Тома был такой вид, словно он готов был биться головой о стену. — Откуда ты так много знаешь о змеях?

Лицо Тома стало удивительно плоским. Небольшая морщинка пролегла между его бровями, руки замерли на одеяле кровати. Было ясно, что он сомневается.

Гарри уже начал признавать свое поражение, когда Том заговорил. С небольшими паузами, как будто он тоже не понимал, зачем говорит.

— У меня…была змея.

— Нагайна? — догадался Гарри, уже зная некоторую правду.

— Да, — спокойно подтвердил Том. — Нагайна. Она была моим фамилиаром.

— Что с ней случилось? — спросил Гарри, садясь на кровать. Том не последовал его примеру, вместо этого он провел пальцами по складкам на одеяле. Гарри отстраненно подумал, куда делось одеяло, которое Гермиона связала для него.

— Я оставил ее в Хогвартсе на лето. Наложил Заклинание, чтобы она спала. Вернувшись, я бы разбудил ее. Полагаю, она…

Он не закончил фразу, Гарри чувствовал себя настолько виноватым, что не стал спрашивать.

— В первый раз, когда я услышал, что кто-то еще использует парселтанг, я был в Тайной комнате, — признался Гарри. — Это… звучало странно. Но я мог понять. Я часто слушал, как в саду моей тети шипят садовые змеи.

Том слегка улыбнулся, чуть приподняв уголки рта.

— Ты сказал, что убил василиска. Мечом.

— Тем, что в кабинете Дамблдора.

— Не мог бы ты отвести меня в Комнату? Я хочу увидеть василиска.

-Что? — выпалил Гарри, чувствуя себя очень неуверенно. — Я … я не думаю, что …

— Я просто хочу отдать дань уважения, — успокоил его Том, разьясняя свою просьбу. — Кремировать ее должным образом.

— О, — сказал Гарри, чувствуя себя ошеломленным странной просьбой. — Тогда я…хорошо.

Они спустились после обеда, в свободный час. Гарри не мог найти ни Рона, ни Гермиону и чувствовал себя слишком виноватым, чтобы признаться Джинни, куда они направляются. Том кипел от тихой ярости, когда Гарри направил его в туалет. Миртл подозрительно отсутствовала, трубы сдвинулись и опустились, открывая им вход.

Гарри подумал, что в полумраке комнаты Том должен был выглядеть устрашающе. Он думал, что воспоминания хлынут на него, угрожая утащить, словно морской прилив. У него не было причин бояться, потому что лицо Тома омрачилось совсем не так. Слишком худой, слишком острый. Слишком бледный, наблюдательный и тихий. Тело василиска покоилось в гнилой смеси разложившейся плоти. Бактерии пожирали ее заживо, так как ни одна муха не могла пройти через защиту.

— Ты хочешь, чтобы я что-то сказал? — спросил Гарри, чувствуя себя очень неловко. Статуя Салазара Слизерина выглядела странно, части от неё были отколоты. Большие куски разбитого камня и клочки змеиной кожи, разбросанные по всем туннелям.

— Нет, — тихо произнес Том ровным и мягким голосом, глядя на ее труп.

— Э — э … будь осторожен! Ее зубы все еще опасны, — предупредил его Гарри.

Том выглядел миниатюрным рядом с ее большим телом. Здесь произошло что-то печальное.

— Я хочу сжечь ее, — тихо повторил Том.

Он крепче сжал свою волшебную палочку. Гарри последовал за ним ко входу в зал, где статуи со змеиными лицами несли свою вахту. Сразу за ними закрывались врата парселтанга.

— Я собираюсь сжечь эту комнату, — сказал Том, слишком довольный тем, что имел в виду. — Это будет крематорий. Мы уйдем и больше не вернемся.

Гарри не мог спорить, потому что Том уже сделал два шага вперед. Комната всегда казалась неправильной — больной чумой, которая давила слишком сильно на разум. Том начал очень осторожно двигать палочкой, совершая витиеватые систематические движения. Попрактиковавшись дважды, он начал произносить заклинание, которого Гарри никогда раньше не слышал.

Комната давила все сильнее, он почти задыхался, находясь в ней. Это ощущалось как дым, обволакивающий легкие и пробивающийся в горло.

Том закончил произносить заклинание, и из его палочки вырвался шлейф огня, такой яркий и горячий, что Гарри испугался, как бы они оба не сгорели заживо.

Гарри слышал, что чешуя и кости василиска невосприимчивы к магии, но это явно была ложь. Туша горела изумрудными вспышками, ее яд отразил свет, прежде чем залиться оттенками фуксии и лайма. Том стоял, бесстрастно наблюдая, как его палочка выплюнула больше огня, чем венгерская хвосторога, ярче и горячее, чем сверхновая. Тяжесть комнаты никуда не делась. Она давила сильнее, вызывая головокружение, пока Гарри не почувствовал себя словно опьяненным.

Том закончил заклинание, и огонь вспыхнул ярко и неистово. Перед глазами у Гарри все поплыло; на секунду он представил себе большой разъяренный череп дракона, сделанный из пламени.

— Пошли, — сказал Том, резко схватив Гарри за руку. Том пошатнулся, пьяно покачиваясь рядом от жара и дыма. Огонь потрескивал на костях и яде так громко, что это звучало почти как рев.

***

Том проснулся от того, что что-то ударило его по лицу. Он вздрогнул, откинулся назад и сунул руку под подушку. Ему потребовалось смущающе много времени, чтобы найти свою палочку, дезориентированно возясь с её ручкой.

Комната казалась необычной, странная атмосфера окутывала не в это утро. Гарри сидел в другом конце комнаты, спиной к изголовью. Он выглядел бледным и больным.

— Черт возьми, это жутко, — сказал Дин Томас, прищурившись. — Ты с нами тут?

Эмоции промелькнули в нем. Слишком быстро, чтобы их можно было отнести к категории нормальных. Чистый восторг, ошеломляющее чувство радости, которое почти заставило его скорчиться под их открытостью. Низкий кипящий гнев, бездонное одиночество с монохромными берегами безнадежности.

Нет, это были его эмоции. Он знал эти воды и знал, как вернуть их в свои берега. Смех, острое чувство радости были чужими.

— Я в порядке, — сказал Том, медленно садясь. Его голова и зрение кружились, глаза помутнели, когда они немного расфокусировались. — Просто…

— Я знаю, — прохрипел Гарри через всю комнату. — Так и есть…он действительно счастлив.

— Сам-Знаешь-Кто? — спросил Рон, стоя в оборонительной позе над своим другом.

— Случилось что-то хорошее, — пробормотал Гарри. Его трясло так сильно, что Том видел это с другого конца комнаты. Счастье задержалось на периферии его сознания, такое мощное и сильное, что даже когда оно стало угасать, он почувствовал искушение улыбнуться.

Гарри сделал несколько судорожных вдохов, заставляя свое тело успокоиться. Дин нервно посмотрел на Гарри, одной рукой пронзительно сжимая плечо Тома.

— То, на что он так надеялся… — пробормотал Гарри, слегка покачиваясь и морщась.

— Как Том тоже это почувствовал? — спросил Невилл, теребя одеяло. Казалось, они разбудили всю комнату. — Он…он тоже смеялся.

Все взгляды устремились на Тома, наблюдая за ним. Эмоции закружились, прилив поднялся и словно жестоко омыл его кожу. Где-то вдалеке он почувствовал покалывание обезумевшей женщины-зверя, плевавшейся сквозь прутья.

— Это семейное, — объяснил Том сквозь пульсирующую головную боль. — Ясновидение.

Брови Симуса поползли вверх, когда он тихо присвистнул. Рон нахмурился, а Невилл торопливо выдохнул.

— Яснов..Что блин? — сердито спросил Рон.

— Ты же знаешь, — тихо сказал Невилл, слегка покраснев. — Как…провидцы? Они…э-э … эмпаты?

Сквозь темные волосы Гарри Тому удалось разглядеть очень невпечатленное выражение лица.

— Ты можешь чувствовать эмоции людей? — спросил Дин, глядя на него почти с благоговением. Романтизация. Он выбрал подходящую историю из коллекции книг Крины.