Девица та, по скорому, мнению Елены, против подобных развлечений, ничего не имела, сладострастно извиваясь всем своим телом на одном и причмокивая губами, доставляя удовольствие другому.

Тот, другой, находясь на пике наслаждения, едва не был оглушен отчаянным воплем щетинистого типа и теперь, извергаясь в ротик девице, таращил огромные глаза на Елену, намеревавшуюся, во чтобы то ни стало, поскорее покинуть и эту тёплую компанию, и само гнездо разврата.

Щетинистый, медленно передвигаясь на полусогнутых нижних конечностях, вопил не своим голосом.

– Держи! Держи, девку! – орал он неизвестно кому – Тварь! Держи её!

–СчаЗЗ! – подумалось Елене, которой очень не понравился взгляд второго мужика, уже успевшего освободить свою драгоценность из плена упругих губ и торопливо прячущего её в штаны – Так я вам и далась, маньяки озабоченные!

Вторая девица жалобно застонала и третий мужик, резко сбросивший её с себя, совершенно равнодушно пнул нечаянную подружку ногой и, вскочив с земли, едва присыпанной сеном, принялся бодро завязывать штаны.

«Завязывать! – пронеслось в голове у Елены – Где же пуговицы, твою мать?»

– Ну и нравы! – злобно фыркнула Елена, шустро перескакивая через какой-то хлам, наваленный хаотично – Скотина!

Кому адресовалось последнее слово, предположить было затруднительно – то ли, тому самому щетинистому типу, назвавшемуся виконтом и едва не изнасиловавшему Елену, то ли, двум его приятелям, беззаботно развлекавшимся с девицей, то ли самой девице, бесстыдно раскинувшей ноги и демонстрировавшей каждому желающему самое сокровенное и жалобно поскуливавшей после пинка.

«Сельма! – неожиданно вспыхнуло в голове у Елены – Сучка похотливая!»

В памяти отчётливо всплыло видение о том, как эта самая Сельма, девица вёрткая и хитроватая, мило улыбаясь Елене, зовёт девушку в сарай, посмотреть на крошечных котяток, которые только-только открыли глазки и такие забавные! И она, Елена, как распоследняя лохушка, потащилась за ней следом!

– С-су..! – это адресовалось уже непосредственно Сельме, потому что в сарае, кроме неё обнаружилось ещё три урода, намерения которых оказались весьма далеки от благородных.

Пока Елена предавалась воспоминаниям, ноги её на месте не стояли, а быстро приближали свою хозяйку к огромным дверям, сбитым из крепких досок.

И хорошо, потому как, парочка мужиков с уже надетыми штанами, кинулась за ней в погоню, сгорая от нестерпимого желания отомстить за поруганную честь своего приятеля.

Один из них, особенно противный – смазливый и холёный тип лет семнадцати, с абсолютно холодными глазами, свирепо рычал, выкрикивая визгливым голосом какие-то команды.

«Крепостные ворота, а не вход в сарай! – успела возмутиться Елена, проворно шевеля попой – Ох, и жук наш староста! Ох, и жук!»

Она ломанулась к выходу и сбила с ног ещё одного щетинистого мужика, на свою беду, решившего сунуть любопытный нос в злополучный сарай.

«Не бреются они тут, что ли? – успела еще удивиться Елена, отпрыгнув в самое последнее мгновение и увернувшись от растопыренных рук незнакомца – Вот же урод!»

Оказавшись в ногах у мужика, она ужом скользнула в опасной близости от, заляпанных грязью и кое-чем похуже, ботфорт.

«Ботфорты! – взвыло нечто в её голове – Твою ж мать!»

Эх! Зрелище, видать, получилось незабываемое – полуголая девица, сверкая телесами, ловя, выпадающие из разорванной рубахи, немалых размеров груди и тряся растрёпанной гривой пышных волос, цвета настоящего гречишного мёда, кубарем вывалилась из сарая, а за ней, злобно вереща и грозя обнажёнными клинками, выскочили два, не очень-то одетых, господина, стремящиеся пригвоздить эту самую девицу к земле, этими самыми клинками.

«Шпаги, мать вашу! – в который раз повторился тот самый, навязчивый внутренний голос, и Елена, повинуясь его воплям, рванулась вперёд лишь для того, чтобы, споткнувшись о чью-то, услужливо подставленную ногу, перекувыркнувшись в лучших традициях киношных каскадёров, ткнуться носом в пыль у мощных копыт чьего-то коня.

«Мама дорогая! – проблеял, всё тот же внутренний голос – Теперь, точно – хана!»

– Держи её! – орали обиженные мужики, бегущие следом за ней и бряцавшие оружием.

К их воплям присоединился хрип, ушибленного в пах, виконта, который всё ещё приседал от боли, но пытался, присоединившись к приятелям, отомстить беглянке за полученное увечье.

– Лихая девка! – кто-то из присутствующих заржал в полный голос – Так отделала бедолагу Жиля!

«Бедолага» Жиль, что-то грозно рыкнув, уже совсем было вознамерился ухватить Елену за растрёпанную косу, как холодный и скрипучий голос, остановил его.

– Что здесь происходит?

Елене срочно захотелось сделаться маленькой-маленькой, крошечной, как Мальчик-с-пальчик и закопаться в твёрдую землю по самую маковку или же, пользуясь мгновением тишины, уползти под ноги того самого коня, который выглядел самым безобидным из всех присутствующих.

– Эта тварь! – визгливый голос неприятного, холодноглазого молодчика разорвал оглушительную тишину в мелкие клочья – Эта мерзкая девка! Осмелилась… Она нанесла увечье Жилю.. То есть, виконту де Броэ!

Пугающая тишина, что наступила после слов, произнесённых голосом, полным холода и скрипа, продолжалась и даже пронзительный голос, верещавшего от возмущения, юного любителя соития на сеновале, не смог поколебать её.

Елена отважилась слегка приподняться на локтях и задрать вверх голову.

Ничего плохого не произошло, и девушка рискнула – она, всё ещё ощущала последствия падения под копыта незнакомой лошади и того самого удара в живот. Но в голове, как ни странно, прояснилось и даже панический внутренний голос соизволил заткнуться.

– Ха! – смех неизвестного весельчака продолжал звучать в отдалении, точно противопоставляя себя тому, изначально холодному голосу, от которого мёрзли даже зубы во рту – Даёт деваха! Едва не лишила нашего милягу де Броэ возможности обзавестись потомством. Или? Прервала на самом интересном месте? В процессе, так сказать, обзаведения? Ты, Жиль, собрался состряпать парочку бастардов с вилланками нашего герцога?

– Ещё слово, и я вызову тебя на дуэль! – раненым быком взревел тот самый де Броэ, не желая выслушивать насмешки в свой адрес – Пусть ты, всего лишь шут и фигляр, но шпага-то у тебя имеется!

– Молчать! – холодный голос заполнил пространство, заставив Елену задохнуться собственными, ещё не слетевшими с губ, словами – Поднимите её!

Девушку вздёрнули вверх чьи-то сильные, шершавые руки. Мозолистые, привычные к мечу, наверное.. Хорошо ещё, что она, предвидя подобное развитие событий, приготовилась, успела сгруппироваться и мысленно послать всех присутствующих по хорошо известному адресу.

Те же самые руки поставили её прямо, ощутимо хлопнув по спине, заставив распрямить чуть согнутый позвоночник и поднять опущенные плечи.

И, глаза.

– Дерзка! – восхищённо щёлкнул языком тот самый болтун, вознамерившийся довести бедолагу виконта до белого каления – Как смотрит! Как смотрит! На самого герцога смотрит! Глаз не опускает! Ха!

Елена смотрела, смотрела, внутренне содрогаясь от ужаса, не в силах отвести взгляд от хищного лица человека, восседавшего прямо перед ней на высоком, угольно-чёрном жеребце.

Властный, опасный, жестокий!

Вот первое мнение, составленное Еленой об этом господине на черной лошади.

От такого нужно держаться подальше, а, если уж судьба столкнула с подобным типом нос к носу, то самым лучшим вариантом было бы бегство – скорое и куда попало.

Лишь бы подальше!

Ледяной взгляд пронзительно светлых, почти до бесцветного, голубых, слегка водянистых, глаз, едва не проткнул её насквозь, точно ледяное копье.

«Жуть!» – подумалось Елене, но глаз она не опустила. Помнится, когда-то давно, играла она в гляделки с крокодилом в зоопарке. Крокодил был стар, ленив и ужасно прожорлив, валялся на горячем песке, точно шершавый, чешуйчатый коврик, но глаза его, жёлтые глаза рептилии, следили за каждым движением, тогда ещё, совсем молоденькой девчушки. И Елена знала, как обманчива мнимая безопасность – не разделяй их с крокодилом, непреодолимое для последнего, препятствие и ничто не спасло бы её от острых зубов и бездонного брюха зеленошкурого убийцы.