– Коллега, давайте сперва извлечем инородные тела. Рентген показал, что их всего четыре – судя по голосу, говорившему можно было дать лет пятьдесят. – Необходимо как можно быстрее остановить процесс разрушения тканей под влиянием серебра.

Решив, что оживать пока рано (к тому же говоривший, сам того не ведая, собирался ускорить процесс восстановления), Шрам продолжал лежать без движения, весь обратившись в слух и осязание.

– Тогда следует начать с грудной клетки – второй голос, дребезжащий и с хрипотцой, раздался чуть в стороне от левой руки Игната. – Борис Семенович, сделайте разрез.

Холодная сталь скальпеля полоснула кожу Шрама, а дальше началась сущая пытка! Один из мясников загнал в разрез ранорасширитель и с жутким хрустом развел ребра Данковского в стороны, второй же принялся копаться в ране пинцетом, пытаясь ухватить деформированную пулю.

– Коллега, вы поглядите сколько крови! У ранних образцов подобного явления не наблюдалось. Если бы приборы не констатировали полную остановку сердца, я бы сказал, что объект жив.

Продолжая орудовать пинцетом, один из мясников, тот у которого дребезжал голос, начал озвучивать последовательность действий:

– После извлечения инородных тел, необходимо провести полное исследование его внутренних органов на предмет их магических изменений…

Крепко сцепив зубы, Шрам молча терпел адскую боль.

– …также необходимо будет взять образцы всех тканей…

Старый садист, наконец, извлек пулю. Неспящий почувствовал невероятное облегчение, после чего его перевернули на живот и занялись его бедрами.

– Не лишним будет исследовать послойно его головной мозг, коллега, возможно мы имеем дело с совершенно новым видом нечисти – продолжал вещать старикашка, извлекая пули из ног Данковского. – Также стоит провести ряд тестов с использованием токов различного напряжения, для выяснения возможностей опорно-двигательного аппарата объекта и его мышечного тонуса.

Говоривший добрался до последней пули, засевшей в ягодице Шрама. Её он извлек на удивление быстро, после чего продолжил, перевернув Неспящего на спину:

– Ах, да, совсем забыл: также надо исследовать его репродуктивную функцию! Для этого придется удалить его гениталии и провести над ними ряд несложных манипуляций…

Договорить он не успел.

– ВОТ УЖ ФИГ ТЕБЕ, СТАРЫЙ ХРЫЧ!!! – искренне возмутился Данковский, открывая глаза и садясь на столе. Он ожидал подобной реакции на свое воскрешение, но синхронность, с которой оба его недавних мучителя упали в обморок, даже слегка удивляла.

– Офонареть! И что мы в результате имеем?! – ни к кому не обращаясь, спросил Шрам, бегло оглядывая помещение.

Он находился в самом обыкновенном морге. Стены и пол из коричневой кафельной плитки, несколько разделочных столов,… в общем, ничего лишнего. В одной из стен были вделаны четыре ряда холодильных камер, дверцы некоторых из них были приоткрыты, являя взору темные провалы своих зевов. Данковский обнаружил себя совершенно голым, сидящим на белом столе, в окружении двух пожилых патологоанатомов, находящихся в «овощной» стадии.

– Ну, коновалы престарелые! Мало того, что чуть все хозяйство не оттяпали, так еще и штаны куда-то уволокли!

Внимательно осмотрев обоих, Данковский пришел к выводу, что их одежда на него просто не налезет. Оба старичка были на две головы ниже Игната, а в плечах и бедрах столь узки, что их вещи лопнули бы на нем по швам, еще при попытке их надеть.

– Где ж их таких находят, лилипутов сушеных?! – проворчал страж. – И чего, мне теперь голым здесь ходить?!

Осмотревшись еще раз, Шрам не нашел ровным счетом ничего, чем можно было бы прикрыть свою наготу.

– Твою ж дивизию! – в сердцах выругался он. – Надо расспросить этих пенсионеров про мои вещички!

Данковский аккуратно связал обоих патологоанатомов их же собственными халатами и провел ревизию содержимого их карманов. В итоге он стал счастливым обладателем проездного билета на метро, двух авторучек, документов на имена Петрова Игоря Аскольдовича и Рыжова Бориса Семеновича (доцентов кафедры патологической анатомии), а также одноразовой зажигалки и пачки дешевых сигарет, что было весьма кстати. Шрам прикурил одну и стал ждать пробуждения скрученной по рукам и ногами парочки. Пуская в потолок кольца едкого дыма, он просчитывал возможные варианты своих дальнейших действий.

За этим занятием его и застал очнувшийся первым Игорь Аскольдович. Увидев сидящего перед собой и пускающего кольца сизого дыма воскресшего покойника, доцент попытался снова провалиться в обморок.

– Э-э, не вздумай!!! – Шрам кинулся хлестать патологоанатома по щекам. – Сперва ответь на мои вопросы, а потом хоть в обморок падай, хоть помирай, тут мне до лампочки!

Поняв, что уйти в счастливое забытье ему не даст этот седоволосый тип, Игорь Аскольдович смирился со своей несчастливой судьбой. Довольный Шрам отошел от доцента на шаг и, ухмыльнувшись, заговорил:

– То-то же. Куда мои пожитки дели?!

– Ч-ч-ч-то?

– Что-что?! Штаны мои говорю где?!

– В-в-в до-п-п-п-рос-с-с-но-о-ой! – ужасно заикаясь, ответил доцент.

– Ага, соображаешь, значит умом не тронулся. Где допросная?

– Т-т-т-ам. П-п-п-ря-м-м-мо по-по к-кор-р-ри-д-до-ру лес-с-стниц-ц-ца. В-т-то-о-ро-о-ой эт-т-т-аж-ж, д-д-дес-ся-ты-ы-ый к-к-ка-б-би-не-е-т.

– Слышь, ты чего так заикаешься? Вроде, когда во мне своими железками ковырялся, нормально разговаривал! – Данковский вопросительно поднял бровь.

– Б-б-бо-о-ою-ю-сь! – на одной жалобной ноте провыл доцент. Глядя на пенсионера, Игнат понял, что тот, и в самом деле, сильно напуган. Его заикающиеся ответы могли занять слишком много времени, поэтому следовало ускорить процесс допроса.

– Послушай, – как можно добрее заговорил Шрам – я буду задавать вопросы, а ты кивай в знак согласия. Понятно?

Доцент кивнул.

– Со мной была девушка. Она тут?

Положительный кивок головы.

– Так. Если девушка тут, а мои вещи в допросной, можно предположить, что и она там же. Верно?

– Д-д-да. В-в-верное умо-о-о-зак-к-к…

Договорить патологоанатом не успел, Игнат жестом велел ему замолчать.

– Я и сам знаю, что верное. Ладно, сидите здесь тихо, вас скоро найдут.

Сказав это, Данковский затолкал профессорам по кляпу и, подойдя к двери, покинул морг.

Проходя по коридору, Шрам не встретил ни одного окна. С обеих сторон на покрашенных до половины стенах тянулись ряды одинаковых старых дверей. Облупившаяся во многих местах когда-то белая краска приобрела грязный оттенок. Потускневшие медные таблички на дверях гласили: «склад», «инвентарная», «крематорий» и тому подобные помещения.

Игнат остановился напротив двери с табличкой «трансформаторная», ниже красной краской было приписано: «Не входить. Высокое напряжение».

Прочитав все это, Шрам потянул за ручку, но дверь оказалась заперта.

– Ну и хрен с тобой! – Неспящий развернулся и пошел дальше, решив, что выбивая дверь, поднимет много шума. Оставалось надеяться на собственную наглость и психологический эффект.

Нина смертельно устала. Её раздражал сухой дознаватель, его скрипучий голос и способность находить все новые, более бредовые темы для вопросов.

– Каково назначение данных предметов? – на стол перед девушкой легли сигареты Данковского и его зажигалка.

– А вы сами не догадываетесь?! Игнат курил! – эту фразу девушка произнесла на повышенных тонах. – Долго еще это будет продолжаться?!

На вопрос Нины дознаватель постарался ответить самым ласковым тоном, от чего его голос стал только противнее:

– Дитя мое, мы будем продолжать до тех пор, пока не узнаем истины – после этих слов он вновь вернулся к допросу. – Имел ли место акт любовного соития между вами и колдуном?

– Нет!!! – выкрикнула Нина, и её щеки залились румянцем. Девушка поймала себя на мысли, что седоволосый юноша буквально манил её к себе. Он словно очаровал её во время разговора на кухне, и стоило ему предложить подобное, она бы, скорее всего, согласилась, несмотря на то, что считала его не вполне вменяемым. Теперь же, после всех произошедших событий, она уже была готова поверить рассказу Игната про оборотня.