Я ошарашено уставилась на ее руку.

– Я думала, ты меня ненавидишь?

   Невозмутимое лицо Греты внезапно потеплело, и она рассмеялась. И смех этот был звонкий и легкий, словно переливы колокольчиков.

– В действительности все иначе, чем кажется, – ответила она и засмеялась еще громче. – Если ты думаешь, что я ревную тебя к Джейку, то ты очень заблуждаешься. Джейк – мой друг. А друзья моего друга – мои друзья… И наоборот, – внезапно став задумчивой произнесла она, глядя на то, как одна из поверженных ею девушек пытается подняться.

– Ричард, – внезапно обратилась она к здоровяку. – Думаю, я действовала слишком импульсивно и не успела все как следует просчитать. – Вскоре мне может потребоваться твоя помощь. Ты же не откажешь мне в помощи?

– О чем речь крошка? – Небрежно бросил здоровяк. – Ты же знаешь, что я всегда на твоей стороне.

– Я тебя обожаю. – Внезапно просияв, она повисла у Ричарда на руке и, чуть приподнявшись на мысках, нежно поцеловала его в щеку. – Я тебе отблагодарю, – шепнула она ему на ушко и великан внезапно покраснел.

– Ты же знаешь, что я помогаю тебе не из-за этого, – смущенно буркнул он.

– Я знаю Ричард, знаю. – Грета нежно провела рукой по его щеке, и столько чуткости и чувственности было в этом ее жесте, что даже я залилась краской, словно подсмотрев нечто настолько интимное, что никак нельзя видеть посторонним вроде меня.

– Я знаю о тебе то, что даже ты сам о себе не знаешь.

   Не такой я представляла себе Грету. Не такой она виделась мне во время учебы.

Роняя слезы

   Грета смотрела в мои широко распахнутые от боли глаза.

– У тебя красивые глаза, – заметила она, пытаясь хоть как-то отвлечь меня.

   Затем ее взгляд медленно переместился по диагонали влево и вверх, вправо и вверх, влево и вниз. Все это время на ее лице постепенно расползалась умилительная улыбка.

   Закончив играть со мной взглядом, она легонько коснулась моей руки. Видимо на этом ее приемы общения с ранеными людьми иссякли.

– Потерпи, совсем немного осталось. – Привстав, она посмотрела на мою голову и руку доктора, зашивающего рану на моей голове. – Еще пара стежков и все.

   Мои любимые волосы… Рана, нанесенная теми девчонками, оказалась довольно серьезной, и доктор решил наложить мне несколько швов. Немного конечно, но волосы в этом месте пришлось сбрить.

   Спасибо Ричарду – только благодаря его внушительному присутствию удалось убедить доктора не сбривать слишком много, – потому что меня слушать, особо, никто не хотел.

– Твои тоже очень красивые, – несколько запоздало выдавила я, пытаясь сдержать внезапно подкатившие слезы досады.

   И это была не просто лесть. Глаза Греты действительно были до невозможности красивы без очков: бездонные бархатистые, они словно переливались изнутри, становясь то агатово-черными, то словно пылали золотом янтаря. Ее тонкие, но, в то же самое время, выразительные темно-красные, с легким сливовым оттенком, губы снова растянулись в улыбке.

– Почему ты помогла мне? – спросила я, когда мы вышли из здания больницы.

– Ты злишься на ту девушку, за то, что она ударила тебя? – задумчиво спросила Грета, словно не услышав моего вопроса.

   Ричард все это время шел следом за нами на небольшом отдалении и не вмешивался в наш разговор.

– Нет, пожалуй.

– Почему?

– Не знаю, просто во мне нет злости, – она просто не пришла ко мне. А что?

– Значит, я в тебе не ошиблась. – Грета задумчиво взглянула на залитое апельсиновым закатным сиянием небо, то тут, то там забрызганное серебристо-серой мишурой облаков, и печально произнесла: – Наверное, действительно нет смысла пытаться вернуть горькую пилюлю тому, кто ее тебе преподнес. Через это цепляние человек, сделавший это, получает над тобой власть. Проще просто выплюнуть ее и забыть… – она на секунду умолкла, и мне показалась, что в тот момент на ее лице на мгновение блеснула печальная улыбка. – Плохо только, когда ты к ней настолько привыкаешь, что начинаешь считать ее частью самой себя, – закончила она, уже более тихим и мягким голосом.

   И как это понимать? – удивленно подумала я.

– Я просто помогла тебе и все, – словно прочитав мои мысли, наконец-то, ответила она на мой первый вопрос. – Я видела, что у тебя начались проблемы, и попросила кое-кого приглядывать за тобой, чтобы она сообщила мне, когда появится опасность. Но мы немного опоздали. – Она тяжело вздохнула. – Честно говоря, я не особо горела желанием выставлять себя напоказ, и вмешиваться во всю эту детскую возню. Но есть в тебе что-то, что не могло оставить меня равнодушной к происходящему. Возможно даже, что если бы на твоем месте оказалась какая-то другая подружка Джейка, я не стала бы вмешиваться, – уж больно дорого нам всем может это обойтись.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу сказать, что недостаточно просто однажды дать отпор этим девчонкам. Думаю, нам всем следует ожидать возмездия. С их ли стороны или откуда-то еще. Сама понимаешь, мы в этом колледже мы не самые популярные фигуры. Поэтому какое-то время нам придется держаться вместе. Одну нить им порвать будет легко, а пять уже не так просто.

– Не думаю, что все так плохо, – с сомнением в голосе предположила я. – И тебе совсем не обязательно мне помогать.

– Им только повод дай сорвать на ком-нибудь свою злобу, – горько усмехнулась Грета, словно и не слышала моих последних слов. – Думаешь, почему я держусь в стороне от остальных? А ведь в начальной школе меня все любили; я была очень популярна благодаря своим успехам в учебе и спорте, у меня было много друзей… Но все это лишь до поры до времени.

– Что же случилось потом?

– Зависть, – она снова усмехнулась, но на этот раз презрительно. – Вот и пришлось маскироваться. – Грета протянула мне очки. – Даже это – не более, чем иллюзия.

   Я посмотрела сквозь линзы на унылый городской пейзаж и тут же поняла, о чем она говорит: линзы в ее уродливых очках были без диоптрий – совершенно обычное стекло, не более того.

– Теперь я очень внимательно выбираю людей, с которыми позволяю себе быть такой же открытой, как сейчас с тобой.

– Выходит, ты мне доверяешь?

– Выходит так, – почти удивленно, словно впервые заметив это, ответила моя черноволосая спасительница.

– Тогда, может, откроешь мне секрет, – я глянула назад, проверяя, не слышит ли нас Ричард. – Почему…

– Почему я встречаюсь с Ричардом? – Я кивнула. – Просто люблю его. Сама не знаю почему. Может потому что он восхищает меня своей силой. Может потому что в его присутствии мне не надо стараться быть самой умной. А может быть, просто так.

   И настолько беззащитной и нежной показалась она мне в этот момент, что мне захотелось прижать ее к своей груди и погладить по голове. Повинуясь внезапному порыву, я так и сделала.

– Теперь я тоже буду защищать тебя, – роняя, внезапно накатившие слезы, на ее ошарашенное лицо, тихо произнесла я.

Танцующая Луна

   Устало бросив какое-то бранное слово на своем птичьем языке, одинокий ворон резко сорвался со своего места посреди паутины электропроводов, призрачной сетью, раскинувшихся по всему нашему городу, и улетел куда-то в сторону заходящего солнца. Вспыхнули мерцающие призрачным холодным светом уличные фонари. Когда я вернулась домой, мать набросилась на меня с расспросами. Но правду я ей, конечно же, не сказала. Эти взрослые всегда такие нервные, а я не хочу портить себе и без того неприятное настроение.

– Ты прямо, как мальчишка. Вечно влезаешь во всякие неприятности, – досадливо бросила она через закрытую дверь моей комнаты.

   И правда, что-то последние полгода мне как-то не везет, подумала я, проглотив таблетки, выписанные мне доктором, и погружаясь в тревожный сон, наполненный жуткой головной болью.

   Странные монохромные сумерки на заднем дворе школы тревожной змеей просочились в мое сердце, расползаясь в моей груди чернильным пятном беспокойства. Вслед за этим возникла, неестественно большая луна и залила все вокруг своим хрустальным сиянием.