Они помолчали. Рон подумал, что никогда не смог бы так долго и спокойно молчать с Дэзире.

А потом Жозефина приподняла голову и спросила:

– Значит, ты никого сюда не приводил?

В глазах её теплилась смутная надежда, и Рон понял, что на самом деле вопрос мог бы звучать наоборот: «Кого ты сюда приводил?». И всё же он был благодарен девушке за эту попытку смягчить фразу.

– Нет, никого, – сказал он спокойно, внимательно глядя в серые глаза. А потом внезапно усмехнулся, представив, что сделал бы на месте Жозефины сам.

Арманд была маленькой и хрупкой на вид, но в душе её жила та же жажда. Она так же хотела видеть его только своим, и на этом их сходство не заканчивалось. Рон видел в Жозефине многое из того, что жило и в нём самом – любовь к опасности, одиночество, жажда тепла… неумение прощать.

У Жозефины не было силы, чтобы сделать то, чего ей хотелось. Иначе она, должно быть, также посадила бы на цепь его самого, как хотел это сделать порой Баттлер. Эта мысль казалась забавной, но лишь на первый взгляд. От того, как смотрела сейчас Жозефина, по позвоночнику пробегал холодок, но по телу разливалось тепло.

– Ты всё-таки часть меня, – прошептал Баттлер, притягивая её к себе и целуя. Кружка куда-то делась, и теперь Жозефина обнимала его своими тонкими руками со всей доступной ей силой и страстью. Выпускать она не собиралась. Ни за что.

На четвёртый день Баттлера разбудил звонок. Сев на кровати, он долго молча слушал голос в трубке.

Жозефина, лежавшая рядом, обнимала его за пояс и прижималась щекой к спине.

Затем Рон сказал «Да», нажал отбой и потянулся за одеждой.

Жозефина убрала руки и несколько секунд смотрела, как Баттлер натягивает джинсы и свитер, прежде чем решиться на вопрос:

– Что случилось?

Рон замер с наполовину натянутым на тело свитером, оглянулся к ней, наклонился и коротко поцеловал.

– Танака, – сказал он и продолжил одеваться.

Жозефина сидела молча ещё несколько секунд.

– Можно мне с тобой?

Рон снова замер, раздумывая, но всё же ответил:

– Да. Так будет лучше. Только поторопись.

Жозефина вскочила, отыскивая вещи и попутно кидая в сумку то, что не нужно было надевать. Теперь уже Рон несколько секунд смотрел на неё в задумчивости.

– Что ты делаешь? – спросил он.

Жозефина подняла на него недоумевающий взгляд.

– Собираюсь.

– Оденься и поехали. Вещи можешь оставить тут.

Жозефина неловко улыбнулась.

– Но я хочу забрать их на Асторию. Именно хочу.

Рон поморщился.

– Оставь. Их запакуют и пришлют. Жду в гостиной.

Баттлер вышел из спальни, а Жозефина постояла ещё секунду, растерянно оглядывая следы их недолгого счастья, и, быстро накинув свитер, тоже бросилась вниз.

До космопорта добирались на спорткаре, которого Жозефина за время пребывания в горах не видела ни разу. «Золотая Вирджиния» уже ждала их, готовая к вылету, и, оказавшись внутри, Жозефина привычно упала на кресло напротив Рона.

Она вопросительно посмотрела на Баттлера, но тот задумчиво молчал, отвернувшись к окну.

Жозефина потянулась, чтобы поймать его лежащую на столе руку, но тот убрал её.

– Не сейчас.

Жозефина обиженно ссутулилась и тоже уставилась в окно. Заснеженный простор, где несколько дней они могли не вспоминать о том, кто они и кем приходятся друг другу, стремительно уходил вниз. Рон, которого она узнала тут и в которого едва решилась поверить, видимо, оставался здесь.

Почти всю дорогу – около двух часов против трёх дней, проведённых в поезде – они молчали. Рон копался в ноутбуке, а Жозефина смотрела на звёздное небо в окне иллюминатора. Оно казалось чужим и безвкусным, а прежняя мысль о том, чтобы провалиться в эту бездонную тьму, больше не приходила ей в голову. Это был бы скучный и короткий полёт. Вряд ли он стоил бы и десятой доли того бескрайнего падения, которое она уже успела ощутить вместе с Роном.

Последние полгода Жозефину бросало то в жар, то в холод день ото дня. Вся прошлая жизнь казалась ей лишённой цвета и запаха, и от мысли о том, чтобы вернуться к ней, в горле вставал тугой комок. Что бы ни делал с ней Рон, это всегда было лучше, чем могло бы быть без него. И если до сих пор их отношения пугали Жозефину, принося больше боли, чем радости, то несколько дней, проведённых в больнице, и эта неделя в горах окончательно выбили из головы все сомнения. Она была согласна на всё.

Как только шасси коснулись стального пола ангара, Рон встал и направился к выходу. Не задавая вопросов, Жозефина последовала за ним.

Они вышли и всё так же, не обмениваясь ни единым словом, направились к гаражу. Всё происходящее было до тошноты обыденно, будто бы они снова возвращались к прежним отношениям.

В лимузине Рон всё так же продолжал молчать и только в офисе, обменявшись рукопожатиями с Танакой, отвечая на вопросительный взгляд, сказал:

– Пусть слышит.

Жозефина поёжилась. Сказано было сухо и равнодушно, так что располагаясь на диване, Арманд постаралась оказаться как можно дальше от Баттлера и вообще сделать вид, что её тут нет.

Танака нажал что-то на маленьком чёрном пульте, и над столом появилась проекция трёх портретов.

– Феликс Вайнер, – назвал он первого, и проекция, изображавшая светловолосого мужчину, увеличилась. – Один из основателей «Mithril on Stars».

– Почему именно он? – спросил Рон.

– Мало кто в корпорации будет переживать о Кёниге. Многим он даже в каком-то смысле мешал. Но Вайнер привёл Кёнига на фирму, и у нас есть основания полагать что…

– Понял, дальше.

Танака кивнул и увеличил следующее изображение.

– Джонатан Карлайл. На самом деле, я не уверен, что именно он, но Джонатан приезжал на Асторию в прошлом месяце и провёл ряд встреч с лицами… нашей профессии.

– Я не думаю, что он стал бы так подставляться.

– Напротив. Карлайлы представляют старую семью и традиционный бизнес. Вряд ли у них большой опыт в таких делах.

Рон кивнул.

– Допустим.

– На самом деле, я тоже не думаю, что это он. Фото нашей первой леди я показывать не буду, – Танака мрачно посмотрел на Баттлера, – мы оба знаем, как она выглядит.

– Я понимаю, – кивнул Рон. – Не думай, что я буду её защищать. Проверяйте так же, как и всех.

– Я рад. Но я не думаю, что Дэзире настолько глупа. Она вполне комфортно чувствует себя в роли твоей жены.

– Она могла опасаться…

Оба почему-то метнули короткие взгляды на Жозефину, от чего той захотелось съежиться, и снова посмотрели друг на друга.

– Могла. И могла знать, что у вас происходит. Так что я её оставляю.

Танака снова покосился на Жозефину.

– Четвёртую показывать?

Баттлер тоже посмотрел на девушку. Та сглотнула.

– Я догадываюсь, кто четвёртая. Почему бы ей было не убить Баттлера в больнице или в эти четыре дня?

– Потому что, – сообщил Танака ровно и вывел портрет Жозефины, – на Фобосе вы постоянно находились под надзором. А если и был момент, когда вы оставались наедине, то убийца был бы слишком очевиден. К тому же, если это вы, мисс Арманд, то вряд ли бы были заказчиком или исполнителем. Для первого вы слишком незначительная и неопытная фигура, а для второго не подходите ни физически, ни психологически. Вы могли быть только наводчицей. Но… – Танака покосился на Баттлера, и тот кивнул. – Все ваши телефонные разговоры за полгода прослушивались. Вы постоянно под наблюдением охраны. Я не вижу для вас возможности связаться с другими звеньями, разве что вы сигнализировали им через окно азбукой Морзе – впрочем, это мы бы тоже давно заметили. Либо вы в самом деле предельно законспирированы, либо… мне приходится признать, что вы чисты.

– Спасибо, – произнесла Жозефина холодно. Мысль о том, что все её разговоры с Люси хранятся где-то на плёнке, пробежала холодком по спине, но сейчас явно не было времени уточнять этот вопрос.