Ребята послушались папу Джонса, и поспешили к ёлке, как вдруг Бетти задумалась о кое-чем важном. Она оглянулась в сторону кухни, её мать занималась приготовлением завтрака, интенсивно перемешивая тесто для блинчиков.
— Мам? А разве не Полли должна была отвезти близнецов?
Элис застыла с венчиком в руках. Глубоко вздохнув, она отложила чашу с тестом в сторону, оперлась поясницей о столешницу и сложила руки на груди. В её взгляде читались сомнение и грусть, и что-то явно подсказывало Бетти, что именно её вопрос стал причиной такой странной реакции.
— Полли уехала вчера поздно вечером, когда уснули дети, — аккуратно ответила Элис.
— Куда?
Бетти почувствовала, что происходит что-то неладное. Она обернулась к ЭфПи и Джагхеду, которые были в смятении не меньше, чем она. Что же опять скрывает её мать?
— Ей пришлось уехать, Бетти. В специальное место. Там, где о ней позаботятся хорошие доктора.
Бетти не могла поверить своим ушам. Элис настолько спокойно об этом говорила, словно передавала не самый приятный прогноз погоды.
— То есть, она не уехала, её увезли. Ты это хотела сказать, да? — у Бетти внутри всё сжалось, к горлу подкатил ком. Она прекрасно знала, какого рода это «специальное место».
— Солнышко, я не хотела тебя расстраивать. Мы об этом не говорили, но ты и сама видела, что твоей сестре становится хуже, — Элис покачала головой, опуская взгляд. Было видно, что ей тяжело об этом говорить, но она всеми силами пыталась свести на нет всю эту драму, чтобы Бетти не зацикливалась на новом потрясении. — Вчера утром она зашла ко мне в спальню и… сказала, что больше так не может. Я связалась с психиатрической больницей Орегона, и они согласились забрать её.
Элис отвернулась, прикрывая лицо ладонью. Она стыдилась своего поступка, но понимала, что другого выхода не было. ЭфПи подошёл к ней, и, не говоря ни слова, притянул к себе. Элис уткнулась ему в грудь, давая волю слезам. Только сейчас она осознала целиком, что произошло, и какие последствия повлечёт за собой это происшествие. Джагхед, взяв пример с отца, поспешил успокоить Бетти своими тёплыми объятиями. Она чувствовала гнетущее опустошение, раздражение и усталость от вечных «американских горок», которым, казалось, нет ни конца, ни края. Ну почему ни одно светлое событие в её жизни не может быть увенчанным радостью до конца?
— У тебя не было другого выбора, Элис, — ЭфПи пытался успокоить её, хоть и понимал, что мать, отправившая своего ребёнка на попечение психиатров, безутешна. — Хорошо, что всё произошло именно так, ведь в большинстве случаев пациентов подобных учреждений доставляют туда против их воли.
— Она же мама! У неё двое детей, ЭфПи! — Элис практически срывалась на крик. — Я сделаю для них всё, но не смогу заменить им мать.
— Мистер Джонс прав, мам, — устало проговорила Бетти. — Это хорошо, что Полли сама к тебе пришла. И это не дом Сестёр Милосердия, а хорошая клиника. Не вини себя.
Элис подняла влажные глаза на дочь, пытаясь выдавить измученную улыбку. Она почувствовала облегчение, хоть и незначительное, от того, что Бетти не осуждает её поступок, а наоборот, поддерживает.
— И не волнуйся по поводу близнецов. Мы все будем помогать. А Полли обязательно скоро вернётся.
Бетти с Джагхедом подошли к своим родителям. Все вчетвером крепко обнялись.
— Теперь мы — одно целое, — мягко произнёс Джагхед. — Пожалуйста, давайте больше не хранить секретов друг от друга и не осуждать друг друга. Сейчас нам всем очень туго придётся, но мы прорвёмся, если будем держаться вместе.
— Полностью согласен, сынок, — поддержал его ЭфПи. — Элис, мы будем рядом, твоих внуков в обиду не дадим.
Наверное, впервые в жизни Элис ощутила, что такое крепкая семья. Пусть нестандартная, странная, ненормальная, но настоящая семья. Больше двадцати лет она прожила в браке с Хэлом Купером, с которым они вырастили двух дочерей, но вся эта видимость семейного счастья была обычной игрой на публику, лицемерием, последствия которого обрушились лавиной на плечи их детей. Хэл умело притворялся хорошим отцом и мужем-подкаблучником, а Элис прекрасно справлялась с ролью строгой идеальной матери, у которой всё под контролем. И лишь по ночам, когда Хэл отворачивался лицом к стене, моментально проваливаясь в сон после тяжёлого рабочего дня, Элис тайно грезила о сексуальном и недосягаемом Змее с Саутсайда, к которому была обязана питать враждебные чувства. И она питала. Она горячо ненавидела весь Саутсайд целиком, но больше всего — Змеиного короля, за которым следила, как одержимая. Она готова была поклясться на Библии, что эти слежки были организованы исключительно для её гнусных разоблачающих статеек, но каждый раз, когда она пряталась за крышкой ноутбука в «Pop’s», когда на горизонте появлялся высокий брюнет в солнечных очках и мотоциклетным шлемом в руках, её сердце билось с неимоверной скоростью, а грудь сдавливало так сильно, что невозможно было сделать глубокий вдох.
Когда Хэл принёс известие, что от ЭфПи ушла жена, забрав с собой маленькую дочку, и оставив сына, Элис лишь злорадно хмыкнула, сказав: «И поделом ему. Ни одна уважающая себя женщина не станет жить с этим бродягой!», но в глубине души она была счастлива, что ЭфПи снова свободен, хоть и в роли отца-одиночки.
Элис никогда не признается Бетти, какой шквал эмоций в ней вызвала новость, что её младшая дочь влюблена в сына ЭфПи Джонса. Конечно, для её статуса было необходимо обливать грязью всю семью Джонсов при любой возможности, чем она причиняла Бетти невыразимую боль каждый раз, когда возникали эти разговоры, но узнав Джагхеда поближе, она не могла отрицать, что он уже в шестнадцать лет был джентельменом, к тому же, очень начитанным и интеллектуально подкованным, но самое главное, для него не существовало больше никого, кроме Бетти, чем он и отличался от своего отца в его возрасте. Молодой ЭфПи Джонс был влюблён в Элис, но тяжелое детство и неблагополучная обстановка дома побуждали молодого парня самоутверждаться за счёт многочисленных сексуальных похождений, участницами которых были практически все красотки Ривердэйл Хай и не только. Он не мог найти в себе силы и признаться Элис в своих чувствах, потому что боялся их, боялся, что она его отвергнет, либо ответит ему взаимностью, а он не сможет сделать её счастливой.
Но теперь всё будет иначе. Ведь никогда не поздно начать бороться за своё счастье. Особенно, когда они оба готовы к этому.
5:15 вечера.
Это был чудесный день, проведённый в кругу семьи. ЭфПи, Джагхед и Бетти украшали ёлку, много шутили и смеялись, затем помогали Элис расписывать имбирные печенья глазурью и отведали потрясающего рождественского кекса с молоком. Бетти и Джагхеду хотелось бы, чтоб этот день никогда не заканчивался, чтобы запахи корицы, ванили и апельсиновой цедры не сменялись холодным морозным воздухом, от которого сводит дыхательные пути, но они должны были покинуть уютный дом, окутанный теплом камина, и отправиться навстречу опасности. Они не стали говорить родителям, куда именно собираются, Бетти наспех бросила через плечо, что их ждут друзья, и поспешила вслед за Джагхедом выйти за дверь, пока Элис не успела закидать её вопросами.
Арчи и Вероника уже ждали их снаружи возле машины Смитерса. Он умолял Веронику не делать того, что они с друзьями задумали, но, к сожалению, здесь он не имел никакой власти. За всю дорогу друзья не проронили ни слова, каждый был погружён в свои мысли о грядущей неприятной встрече. Одному Богу было известно, что их ждёт, и на какие гнусности в этот раз будет способен Хирам Лодж.
«Lodge tower» угрожающе возвышался над группой крошечных людей, которые собрались вместе ради достижения вселенской справедливости. Гигантские ворота, казалось, никогда перед ними не распахнутся, хотя Вероника успешно прошла контроль отпечатка пальца и сетчатки глаза. Вдруг из динамика в воротах послышался голос:
— Приветствуем в «Lodge tower», миссис Гекко. Мы засекли рядом с Вами через видеонаблюдение нежелательных лиц, которым не позволено здесь находиться. Мы можем пропустить только Вас…
