- Точно, совершенно забыл! Ты же из-за крепостного пришёл, да?

Пёс кивнул головой.

- Вот как напился тогда, что и забыл. Ладушки, давай уже отдам этого черта тебе, да разойдёмся.

Николай и Владимир прошли вглубь приусадебной деревушки. Она была явно побольше, чем у ризеншнауцера, но выглядела либо на уровне, либо вовсе стоило опустить всякие слова. Владимир остановился перед одним из дворов и зашёл внутрь, оставив пса на улице. Вышел он уже не один. За ним шёл ужасно выглядящий дворняга, то ли какой-то отвратный метис. Грязная шерсть, местами вовсе окровавленная. Битые глаза и морда в принципе. Николай безмолвно рассматривал нечто, движущееся к нему. Подсознательно он пренебрёг бы таким крестьянином, но что есть. Лёка шёл немного сгорбившись, подхрамывая, отчего его глаза были на уровне глаз ризеншнауцера. На шее виднелись шрамы от плети, да и свежие следы тоже.

- Я надеялся увидеть крепостного, а не измученного каторжника, Владимир.

- Странное у тебя представление о каторге. Я лишь перевоспитываю, а каторга убивает. Верно, Лёка?

Мученник ничего не ответил, потупив взгляд в землю. Несмотря на пренебрежение, Николай почувствовал искреннюю жалость и сострадание.

- И как же твоё перевоспитание? Лучше работают, изрезанные плетью?

- Когда как. Если бить по шее и торсу, бывает, что лучше. Главное, особо не задевать конечности. Ну что же, зайдёшь в дом на чай?

- Пожалуй… - Владимир уже не казался Николаю таким безобидным персидским котом. В прочем, жестокость с крепостными не более чем обыденность. Даже спустя столько законов, расширяющих права крепостного. - Пожалуй, нет. Мне нужно привести его в порядок. - Николай показал на Лёку. Тот поднял удивлённый взгляд с земли, до сих пор и не осознавая, что будет дальше.

- Как знаешь. Тогда, до встречи?

- До встречи.

Сунув руки в карманы, Николай пошёл прочь от деревни кота. Некоторое время Лёка следовал позади него, но вскоре поравнялся. Сбоку ничего нового не виднелось - те же шрамы, та же выцветевшая грязная шерсть. Необычной была лишь морда. Она немного длиннее, чем у прочих псов. Что-то сродни волчьей. Сложно точнее оценить внешний вид сгорбившегося грязного пса.

Прогулка прошла полностью безмолвно. Похоже, крепостной был слишком запуган прошлым хозяином, чтобы что-то говорить новому. И сам Николай не горел желанием начать разговор. Но что-то в этом Лёке было…

У усадьбы на пути встретился Ефим, искавший, чем себя занять. Ему сразу бросился в глаза крестьянин, идущий рядом с барином.

- А это…

- Лёка, вроде как. Новый крепостной будет. Ефим, у нас же флигели свободны, да?

- Эээ… да… ты хочешь его поселить в барском доме? А не слишком ли он грязный для этого?

- Альтернативы?

- А… ну да… изб более и нет. Как хочешь, Николай.

- Тогда сразу приготовь флигель, а я сам займусь псом.

Безэмоциональная морда Лёки сменилась слабовыраженным ужасом. Ризеншнауцер положил руку тому на плечо, улыбнувшись. Ефим скрылся внутри усадьбы, не влезая в взаимодействия этих двух.

- Да не бойся ты. Тебя просто помыть надо. Кстати, наверное, ты уже понял, но я Николай Крунштайн, слегка смешанной породы ризеншнауцеров. - пёс протянул руку псу. Лёка неуверенно пожал её, еле сжимая. - Имя у тебя, конечно, странноватое. Разве это не женское?

- Лександр… - прорезался грубый голос крепостного.

- Славно. Пошли в дом, там решим, что делать.

Немного суеты, и баня уже топилась. Николай сам позаботился об этом, не прося Ефима. Она находилась немного поодаль от усадьбы, но внешним видом была очень даже неплоха в сравнении с самим домом. Ризеншнауцер подозвал Лёку.

- Один без проблем сможешь смыть всю грязь?

- Не слишком ли чести для меня…

- Не бери в голову. Ступай.

Лёка зашёл в баню. Сам же Николай ухмыльнулся и остался ждать на улице. Фантазии часто бывают бредовы, но на то они и есть, верно?

========== Глава 7. Тряхнули стариной… ==========

Комментарий к Глава 7. Тряхнули стариной…

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!!! Именно эта глава по большей части соответствует метке “элементы слеша”. Для тех, кому это вообще не интересно, прочитайте половину и скипайте - сюжет не потеряется вовсе.

Как и было обговорено, Антон и Савва встретились в парадной комнате.

- Никто ничего не знает, не слышал, ничего подозрительного не было. Эх… - ответил лис без энтузиазма на вопросительный взгляд кабарги.

- Сёстры указывают на Николая. Мол, вёл себя странно, грубил, да и батюшку, верно, он и загубил. Анна держалась уверенно, а Наталья заметно нервничала. - сказал Цохт, полистывая блокнот.

- Ну и к чему теперь разговоры? Арестуем псину, и делов-то.

- Может, ты теперь и прав, но я ещё поработаю. Отправляйся за ризеншнауцером, арестуешь его, отправишь мне письмо, а я как только, так и сразу буду там. Нечего его по стороне таскать.

- Принял.

Лис вышел из дома. Савелий так и не был уверен в причастности к делу какого-то там офицерика в отставке. Из-за чего вернулся в гостиную к Ольге.

Кабарга сел напротив. Матушка сидела с опущенной головой. Прозрачная капелька упала на пол.

- Вы слышали? - спросил детектив.

- Да…

- Не берите в голову. Раз я всё ещё здесь, всё не так просто. Я помню, вы говорили, что Николай хорошо ладил с отцом, верно?

- Верно…

- А с сёстрами?

- Конечно же нет. Они не взлюбили его с детства. Хоть даже он и старший брат. Просто… девочки считают его странным. Весь себе на уме. Но он никогда не обижал их, старался укрепить семью. В прочем, сёстры грубы почти со всеми мужчинами, включая и Брунса. Но, хм…

- Но?

- Перед приездом девочки сильно смягчились. Помогали по хозяйству, вели себя воспитанно, кухарочкам помогали. А после смерти отца снова закрылись в себе.

- Помогали кухаркам. Зачем? Слуг мало?

- Нет-нет, просто в журнале нашли какой-то особый способ приготовления чая, да и сделали. Я не мешала, но и особо не вдавалась. Решили и решили, что уж. Хорошо ведь получился чай.

- Чай был готов к ужину перед смертью?

- Угу.

Ольга провела Савелия на кухню. Слуги косо поглядели на кабаргу. Одна из тех, что подерзее, сказала: “Мы уже ответили на всё. Нечего нам мешать работать.” Цохт попросту проигнорировал и залез в сервизный шкаф. Все чашки были блестяще чистыми, кроме двух последних. Синий налёт на дне так и не был смыт до конца. Савва усмехнулся и забрал чашки в наплечную сумку. Затем повернулся к Ольге.

- Я временно возьму их на небольшую проверку. Всё было на поверхности!

- Конечно, Цохт. в

Кабарга в быстром шаге вышел с усадьбы Крунштайнов и отправился к своему знакомому, что с лёгкостью мог подобрать нужные токсины для любого дела.

*** Ризеншнауцер сидел в саду, ожидая крестьянина. В голове он делал небольшие наброски того, как бы хотел переделать всё так, чтобы было ещё красивее и приятнее глазу. Его размышления быстро прервались запахом влажной шерсти. Вышедший из бани Лёка присел рядом с Николаем, продолжая вытираться полотенцем. Перед ризеншнауцером предстал уже не грязная сутулая собачонка, а белый волкособ. Форма ушей с потрохами выдавала его метисовое происхождение. Он был немного больше и выше пса. Рядом с ним Крунштайн почувствовал странное напряжение и давление в голове, что чертовски напоминало о его разгульных похождениях во время и учёбы, и службы. Ризеншнауцер перекинул лапу на лапу, боковым зрением рассматривая крестьянина.

- А ты не так прост, как может показаться сначала.

- Вы тоже, Николай.

Очевидно, волкособ приметил активный хвост пса, что никак не унимался с того момента, как Николай почуял запах шерсти. Через силу Николай поджал его к себе, внутри чувствуя стыд и жар.

Но хвост Лёки вёл себя примерно также, помахивая из стороны в сторону.

- Как-то очень быстро мы раскрыли друг друга. Так вот почему о тебе так плохо отзывался персид. И в качестве издевательства он тебя мне и подарил. Верно, Лёка? - усмехнулся ризеншнауцер, смотря в сторону.