— Мы с Асти подружились ещё в поезде. Я просто хотела быть на одном факультете с ней.

— Ну, вот! — ощутимо приободрился Гарри. Все остальные тоже заметно расслабились — правда, Гарри не мог сказать насчет Драко, потому что все ещё опасался смотреть на него, будто один только взгляд мог его выдать. — Я просто хочу сказать, что это стереотип. Я лично не ладил со слизеринцами из-за…

— Из-за меня, — спокойно объяснил Драко, и Гарри всё-таки посмотрел. Тот расположился на своем стуле, слегка сползя по сиденью и скрестив на груди руки, и вид у него был такой, будто он пришел на какой-нибудь особенно занимательный спектакль. — Какой смысл это отрицать? Мне нравилось натравливать однокурсников на тебя. Ты был зазнайкой, отказавшимся от дружбы со мной. Почему ты должен был мне нравиться?

— Ты просто свинья, Малфой, — злобно проворчал Рон, но Драко только фыркнул:

— А совсем недавно был «хорёк».

— Хватит, — поспешила оборвать их Гермиона и уставилась на Гарри. — А теперь другой вопрос… Я хочу, чтобы ты рассказал про Тома Реддла.

Гарри буквально почувствовал, как по спине пробежал холодок, и как абсолютно все присутствующие уставились на него. Снова нестерпимо захотелось посмотреть на Драко, увидеть выражение его лица. Он побледнел? Он сгорает от любопытства? Как он вообще теперь к этому относится?

— Я… — Гарри сглотнул. — Ладно. Что именно?

— Всё, что ты знаешь, — ответила Гермиона, и её голос стал мягче.

Гарри вдохнул со странным свистом, чувствуя, как пространство вокруг него начинает сужаться. Как тогда, с Патронусом. Стиснув зубы и кулаки, он постарался уцепиться за холодный рассудок.

— Хорошо. Да. Я расскажу.

Никто не проронил ни слова, пока он выуживал из памяти факты о Томе, которые знал, тяжело и медленно, будто воду из глубокого колодца. Он последовательно заставлял себя вспомнить встречи с Дамблдором — погружения в омут, тайны о крестражах, он сам был одним из крестражей, нет-нет, не нужно об этом думать, нет — и всё то, что директор успел ему рассказать. Сумасшедшая родительница, безумное семейство, приворотное зелье, которым Меропа напоила Тома Реддла старшего — Амортенция, она пахнет Огденским виски, это хорошая мысль, чтобы не рухнуть в дыру, просто отличная — детский дом, где все ненавидели этого странного ребёнка по имени Томас Марволо Реддл. Интересно, когда он узнал, что он — наследник Слизерина? Сколько лет ему было? Вряд ли Дамблдор рассказал ему об этом. Но он всё равно сразу хотел на Слизерин, почему?

Гарри поймал себя на том, что до побелевших костяшек держится за край стула, а от скрипа пера по пергаменту зудит вся кожа. Кто-то сунул ему под нос стакан воды, и, моргнув, Гарри узнал бледные тонкие пальцы и блеск кольца со змеёй, которое Драко почти никогда не снимал.

— Перерыв, Грейнджер, — раздался над головой его бесцветный голос. — Я не думаю, что интервью получится, если драгоценный Поттер тут наблюёт.

Вцепившись в стакан, Гарри замотал головой.

— Всё нормально, — сказал он и жадно отхлебнул воды. В голове немного прояснилось; подумалось: хорошо, что Драко не стал его бить при всех. — Я лучше расскажу всё сейчас, чем вернусь к этому снова.

Драко хмыкнул и отошел, а бледная Гермиона кивнула. Рон сделал шаг вперёд:

— Уверен? Ты не очень хорошо выг…

— Да, — перебил Гарри. — На чём я остановился?

— Ты сказал, что он был очень талантливым студентом, — повторила Гермиона неловко. Гарри кивнул.

— Да. Так вот…

Собравшись с силами, он поведал всё, что знал о Крестражах, не став, правда, упоминать, что источником информации был профессор Слизнорт — вероятно, ему бы это не очень понравилось, да и Гарри, в своем роде, всё ещё был ему должен за тот случай. Дойдя до пророчества, он умолк и крепче стиснул уже опустевший стакан.

— Наверное, это всё. Дальше все и так знают.

Уставившись через плечо Гермионы в пергамент, над которым замерло перо, Рон спросил:

— Ладно, но как всё это поможет нам с нашей затеей? Мне кажется, после этой информации я бы и сам согласился закрыть Слизерин навсегда.

Покачав головой, Гермиона бросила на Гарри сочувственный взгляд, а потом свернула пергамент и волшебной палочкой трансфигурировала в небольшой листок, больше всего похожий на обрывок домашней работы.

— Это история о том, как влияние дурных идей и дурных людей испортило волшебника, — сказала она. — Я собрала немало информации и о других студентах Слизерина, которые, в свою очередь, сделали много добрых дел. Даже если почитать Историю Хогвартса, можно почерпнуть много любопытного. Я также собираюсь написать и о профессоре Снейпе.

Гарри поднял голову, услышав это имя.

— О нем я тоже должен тебе рассказать?

— Нет, — сказала Гермиона, — может быть, не сегодня. На самом деле, я больше хочу услышать о нём от Драко.

Повернув голову, Гарри увидел, как тот, носком ботинка уперевшись в пол, покачнулся на стуле и неровно заломил перед собой длинные пальцы.

— Почему от меня?

— Потому что ты хорошо его знал, — твердо ответила Гермиона. — Лучше, чем мы. Я имею в виду не то, что он делал для Ордена и для Пожирателей Смерти, а то, каким он был человеком.

Драко пожал плечами, но спорить не стал. Глубоко вздохнув, Гермиона убрала все свои вещи в сумку.

— А теперь, думаю, нам пора расходиться, — сказала она.

Все засобирались, Астория, попрощавшись с остальнымии проходя мимо, похлопала Гарри по плечу и сообщила, что он молодец, а Софи просто улыбнулась. Единственными, кто не шевелился, были Драко и сам Гарри. Когда Рон спросил, собирается ли он идти. Гарри помотал головой.

— Я догоню, — сказал он. — Мне нужно прийти в себя.

— Уверен?.. — начал было Рон, но потом пожал плечами. — Не задерживайся. Мы будем ждать тебя в гостиной.

Гермиона окинула Гарри тревожным взглядом, но Рон взял её под руку, и они ушли, оставив Гарри наедине с Драко, который продолжал покачиваться на стуле. Гарри поднялся и поставил опустевший стакан на пыльную парту, на которой отчетливо виднелись следы чьей-то сумки.

— Спасибо, — сказал он, не поворачиваясь. Скрип стула затих, послышался глухой стук ножек о пол. Драко встал, и Гарри поспешил пояснить: — За воду.

— Не хотел снова видеть, как тебя трясёт, — растягивая слова, сообщил Драко, но голос прозвучал немного фальшиво, и Гарри усмехнулся под нос. Его всё ещё немного трясло.

— В любом случае. Ты… — он повернулся, чтобы заметить, как подошедший ближе Драко протянул руку так, словно собирался коснуться его запястья или схватить за рукав. Рука дрогнула и замерла на полпути, Гарри скользнул взглядом выше, пока не уставился прямо в серые глаза, в которых читалась та же самая неуверенность, что так мучила Гарри все эти дни.

Мерлин, подумал Гарри, почему это вообще случилось с нами?

— Драко, я хотел… — начал было он, голос предательски сорвался, и пришлось начать заново: — То, что было на Рождество…

— Жалеешь? — резко хмыкнул тот, готовый ощетиниться, и Гарри ответил:

— Нет.

В этот раз он не был уверен, кто шагнул первым, всё вышло само собой: пальцы Гарри легко скользнули в мягкие белокурые волосы, сжались в них, пока Драко дёрнул его на себя за ворот мантии и опустил ресницы. Его губы были сухие, и Гарри тронул их кончиком языка. Наградой ему оказался торопливый вздох и череда коротких, жадных, запальчивых поцелуев. От Драко не пахло виски в этот раз, пахло другим: весенней травой, мёдом, чудесной чистотой его одежды и каким-то незнакомым Гарри парфюмом с горчинкой. Он сам не понял, как оказался прижат бедром к жёсткой тяжелой парте, но куда острей ощущалось, что между ним и Драко, кроме дурацкой одежды, ничего нет, и Гарри чуть не задохнулся от обжигающего, мучительного восторга. Проклятые очки съехали набок, врезались в переносицу и ужасно мешали, но сил оторваться и снять их просто не было. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пронеслось в голове Гарри, пусть это никогда не заканчивается. И когда ему показалось, что Драко собирается отстраниться, он обхватил его за пояс и прижал к себе, стиснув в кулаке черный джемпер под мантией.