Эта фраза царапнула как ножом по стеклу, Гарри снова бросил взгляд на Драко, но тот, к счастью, был занят – затачивал ножиком аккуратное чёрно-белое перо. Казалось, перспектива провала его совсем не обеспокоила, а Гарри, тем временем, не хотелось, чтобы у кого-то появился повод задирать Драко ещё и за это, ведь на пятом курсе Гарри умудрился научить этому заклинанию очень многих… а вот Драко — не смог.

Таким же растерянным выглядел только Невилл, но Баркер продолжала урок, не особенно обращая внимания на замешательство некоторых студентов.

— С сегодняшнего дня мы приступим к изучению опасных волшебных существ. С некоторыми из них вам придется иметь дело, если решите связать свою жизнь с защитой от тёмных сил. Я знаю, что один из ваших прошлых преподавателей уже начинал с вами эту тему. Мы же вместе её продолжим, — она взмахнула палочкой, и на доске появились строчки мелом, которые Гарри, не вчитываясь, переписывал, пока ещё одна жуткая мысль вкралась ему в голову: если его самого попросят продемонстрировать Патронуса — ему конец. Он так и не пробовал больше, боясь повторения того странного приступа. Может, Гермиона и Рон были правы, может, ему стоило сходить к мадам Помфри или вообще лечь в Мунго и полечиться.

В плечо внезапно ударился свернутый клочок пергамента и с шелестом упал на скамейку. Гарри зацепил взглядом короткую усмешку Драко, и торопливо, с колотящимся сердцем развернул записку под партой, пока Баркер не заметила. Уже знакомым почерком с завитушками в записке значились три слова:

«У меня получилось».

Облегчение окатило Гарри такой волной, что даже кончики пальцев ног на мгновение ослабли. Он расплылся в дурацкой улыбке, смелее посмотрел на Драко, чьё лицо было все таким же безмятежным, и едва заметно кивнул. В этот же момент Рон пнул Гарри под столом и зашипел, кивая в сторону Баркер; та, к счастью, ничего не сказала, но Гарри все равно предпочёл уткнуться в свой конспект, чтобы никто не увидел его идиотской улыбки.

Она так и не сошла с губ почти до самого конца занятия.

***

За время рождественских каникул Гарри и забыл, как раздражает, когда все вокруг на него пялятся. Казалось, взгляды стали ещё настойчивее, чем раньше, но Гарри свалил свои подозрения на то, что успел свыкнуться с одиночеством на Гриммо. Больше всего он хотел просто встретиться с Драко вечером — благо, формальный повод для этого был просто безупречным — но после занятий его схватила за рукав Гермиона и потащила в сторону башни Гриффиндора. Ничего не понимающий Гарри поплёлся за ней, а замыкал цепочку Рон, который хранил упрямое молчание в ответ на все вопросы и выглядел мрачнее тучи.

— Это очень важно, — сказала Гермиона, — и совершенно не терпит отлагательств.

Гарри надеялся, что это и правда так — было бы грустно пропустить удачный момент из-за того, что она в очередной раз захотела поговорить о его состоянии. Лицо у Гермионы было такое решительное, что почти не оставляло сомнений в её намерениях, но неожиданно оказавшись за дверью какого-то класса, Гарри растерялся. На партах, сдвинутых к стене, сидели Астория, Софи, Невилл и Ханна, слизеринки выглядели немного не в своей тарелке, а у Невилла было такое же решительное лицо, как и у Гермионы.

— Да в чём дело! — возмутился Гарри, когда она захлопнула за ним дверь и для верности запечатала её заклинанием.

— Думаю, сейчас самое время рассказать тебе, — заявила Гермиона. — Мы с Роном не хотели зря тебя беспокоить, но медлить больше нельзя. Ты видел утренний «Пророк»?

— Что? Да ничего я не видел, с чего мне вдруг читать «Пророк»? — Гарри фыркнул. — В чём дело?

— Вот в этом, — ответил за Гермиону Невилл и протянул Гарри свёрнутую в трубочку газету.

Не ожидая ничего приятного, Гарри брезгливо раскрыл её. Все собравшиеся молчали, напряжённо ожидая его реакции. На первой полосе большими чёрными буквами было выведено:

«ГАРРИ ПОТТЕР — ДРУГ БЫВШИХ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ?»

Гарри взглянул на Гермиону, которая сжала губы в тоненькую полоску, а потом — снова в газету. На первой полосе развернулась фотография, та самая, которую сделала Кэролайн: на ней они играли в снежки, и чёрно-белый Гарри, стоящий рядом с Драко, сердито обернулся в камеру, будто пытаясь прикрыть Малфоя собой.

— Я не понимаю, — честно произнес Гарри. Он не хотел читать этот очередной шедевр Риты Скитер, занимавший собой ещё как минимум два разворота. Пробежав его глазами, он зацепил только несколько отдельных фраз: кажется, вся статья состояла из попыток обвинить его в очередной лжи и в том, что Волдеморта он победил нечестным путём. «Почему Избранный встал на сторону тех, кто годами противостоял ему?» «Какие отношения связывают его и студентов Слизерина?» «Почему в Министерстве Магии считают, что школа «Хогвартс» и ее система факультетов нуждаются в срочной реформе, и что об этом думают студенты?» «Мистер Уизли и мисс Грейнджер, внёсшие огромный вклад в победу, также были замечены в компании слизеринцев».

— Она опять пишет, что ты сошёл с ума, — мрачно сказал Рон. — И тебя пора упечь в больницу и выяснить, с чего ты вдруг стал таким добреньким.

Гарри перевёл взгляд в сторону Астории, которая стояла, плотно скрестив на груди руки. Лицо у неё было бледным.

— Мы все нежелательные лица, просто потому что учимся на Слизерине, — сказала она, истолковав его взгляд по-своему. — Негоже, видимо, такому, как ты, с нами общаться.

— Но, — Гарри встряхнул газетой, — почему мы тут все собираемся по этому поводу? Я хочу сказать, это не первый раз, когда «Пророк» поливает меня грязью. Пообсуждают и забудут, нет?

Гермиона покачала головой.

— Вряд ли. Понимаешь, она написала всё это на основе интервью со студентами. Слишком многие единогласно высказываются о том, что, якобы, ты можешь быть под проклятием или у тебя… не всё в порядке с головой.

Машинально коснувшись пальцами шрама, Гарри почувствовал, как его заполняет злостью. Эта злость, кипя, краской ударилась в лицо, и всё хорошее настроение, что Гарри бережно хранил в себе с самого утра, растворилось в ней.

— Да мне насрать, кто и что говорит, ясно? — зарычал Гарри. — Эти тупые домыслы безмозглых…

Рон остановил его, положив руку на плечо, и Гарри вздрогнул.

— Среди тех, кто давал интервью, могла быть и Джинни, — сообщил Рон похоронным голосом. — Нельзя это так оставить. Если мама узнает…

Гарри показалось, что ему дали пощёчину, да Рон и сам выглядел не лучше.

— Джинни? Ты уверен?

Рон кивнул в сторону Невилла. Достав из кармана галлеон, Невилл показал его собравшимся. Астория и Софи не впечатлились, но у остальных на лице отразилось понимание, а у Гарри внутри что-то шевельнулось, как тогда, когда он заглянул в чемодан и вспомнил о мантии.

— Это же галлеон, который…

— Да, из тех, что я сделала для ОД, — подтвердила Гермиона. — Понимаешь, те, кто дал интервью в этой статье, скорее всего были бывшими членами ОД. И ещё там точно был Деннис Криви, правда, мне кажется, он не совсем понимал, что говорит. То есть, его спросили про, — Гермиона запнулась, — про Колина. Про нападение Василиска.

— Но у тебя же никто не пытался брать интервью? — уточнил Гарри.

— Нет, разумеется. Я никогда не стала бы говорить со Скитер. И всё-таки то, что она написала, мог поведать только кто-то, кто прошел с нами почти весь путь. Про Отдел Тайн, про Сириуса, про то, что ты просил дать тебе время в битве за Хогвартс, чтобы что-то найти… И про то, что ты всё лето был очень плох, и даже расстался с Джинни.

Гарри замолчал. Покрутив в пальцах монетку, Невилл потёр висок, словно собираясь с мыслями, а затем изложил на одном дыхании:

— Их многие из ОД носят на память. Я заметил кое-что ещё в ноябре. Показалось, что монета нагрелась, а на цифры взглянуть я не додумался. Но на Рождество она накалилась опять, прямо в Сочельник, и появились цифры. И тут я подумал, что многие остались в Хогвартсе, поэтому мне кажется, что часть ОД собирается снова, вот только нас не пригласили.