— Понимаешь, — затараторил Рон, по-своему истолковав выражение его лица, — мы подумали, что тебе понравится… Напомнит, что ты нам нужен, всем нам, ну, то есть, и им тоже… Но если тебе не нравится…

Гарри сухо сглотнул и разгладил уголок пледа с именем Сириуса у себя на коленях.

— Мне нравится, — сказал он. — Очень.

Сложно было сказать, солгал Гарри Рону или нет, но лицо друга просветлело, и стало немного легче.

К завтраку они спустились вместе. Миссис Уизли, наотрез отказавшись пустить их в кухню, велела пойти во двор, где уже поставили большой деревянный стол среди цветущих растрепанных кустов какой-то неизвестной Гарри ягоды. Мистер Уизли сердечно обнял его и очень торжественно поздравил с маггловским совершеннолетием, а Джинни, легко улыбнувшись, потрепала по щеке. Гарри показалось, что она хотела его поцеловать, потому что её взгляд метнулся куда-то к подбородку, но вокруг было слишком много народу, чтобы она решилась.

Удивительно, но вокруг Норы не толпились журналисты: стоило ожидать, что день рождения Гарри привлечет их, как мотыльков на огонь, и все же холм был блаженно пуст. Мистер Уизли, заметив, что Гарри оглядывается, улыбнулся и сообщил, что ему удалось решить эту проблему через Кингсли с помощью нескольких защитных заклинаний и пары лучших мракоборцев Министерства, а потом немного мрачнее добавил, что это, к сожалению, всего лишь на один день.

К счастью, Уизли были деликатны и не заставляли его заполнять пустоты в разговоре. Они говорили сами, и Гарри это вполне устраивало; хотя часть его мечтала снова подняться в комнату к Рону, чтобы завернуться в одеяло и уснуть на ближайшие часов пятнадцать, пока день не подойдет к концу, и он опять станет не именинником, а просто Гарри. Мистер Уизли рассказал про несколько забавных случаев с работы, включающих старого коллекционера и кусачий маггловский галстук, миссис Уизли с нежностью и надеждой вспомнила о Хогвартсе, а Джинни вручила Гарри набор плюй-камней и предложила сыграть попозже, если Гарри захочет. В её голосе была надежда, которую она тщательно скрывала, и Гарри подумал, что она ждет, когда он захочет хоть чего-нибудь, кроме как убить побольше времени.

К тому моменту, когда он закончил ковырять свой завтрак, делая вид, что внимание по-настоящему его радует, миссис Уизли вынесла большой торт, утыканный восемнадцатью свечами. Гермиона захлопала в ладоши и запела, а Гарри, закрыв глаза, под ободряющие выкрики Рона и Джинни задул свечки, и только потом понял, что забыл загадать желание.

Уже вечером, спрятав подаренное Уизли покрывало на самое дно чемодана, Гарри подумал, что на самом деле всё было хорошо, и для него действительно сделали так много. Эта мысль осталась на языке горьким привкусом неловкости и легкой вины, и, сев на кровать и посмотрев на Рона, который листал в своей постели квиддичный журнал, Гарри сказал:

— Спасибо. За всё.

Рон улыбнулся и махнул рукой, но его уши немного покраснели.

— Знаешь, я боялся, что ты не захочешь праздновать, и мы зря это все устроили, но ты же знаешь маму…

— Нет, — твердо ответил Гарри. — Совсем не зря.

Наградой ему была широченная ухмылка лучшего друга.

***

Все, чего Гарри хотел первого сентября — это прийти на платформу 9 ¾ как можно позже, чтобы избежать чужих взглядов и пересудов, но миссис Уизли едва ли могла это допустить — пришлось подчиниться. Уже перед самым барьером Джинни взяла Гарри за руку, словно стараясь поддержать его, и стало немного легче.

— Давайте вы первые, — предложил он Рону и Гермионе. Рон посмотрел немного неуверенно, но кивнул, миг — и их с Гермионой уже не было видно.

— Пойдем? — Джинни мягко улыбнулась и погладила ладонь Гарри большим пальцем. Ему стало стыдно — он избегал какой бы то ни было близости с ней целое лето, даже наедине старался не оставаться, а она теперь утешала так, будто ему одиннадцать, и он впервые едет в Хогвартс. Поэтому Гарри мужественно кивнул и пошел вперед, толкая перед собой тележку с чемоданами.

Тайная платформа доверху была забита народом: взрослыми, провожающими детей в школу, студентами всех возрастов, которые прощались с родителями или искали в толпе своих друзей, их старшими и младшими братьями и сестрами. Гарри опустил голову пониже, но все равно почувствовал, как ветерком пронесся по платформе шепот:

— Это Гарри?

— Гарри Поттер!

— Мама, мама, смотри, это он победил Того-кого-нельзя-называть?

— Джинни, давай пойдем быстрее, — взмолился Гарри, желая провалиться сквозь землю сию же секунду. Сейчас он отлично почувствовал, почему именно ему не хотелось возвращаться в школу: усталость от чужого внимания давила его к земле, заставляя представлять себя манекеном, вылепленным героем, но не живым человеком. Впрочем, Джинни поняла его с полуслова и с присущей ей напористостью буквально протащила следом за Роном и Гермионой к ближайшему вагону. Им тоже доставалось немало внимания по дороге, и всё же на них не таращились так бесстыже, как на Гарри.

— Надо найти свободное купе, — пропыхтел Рон, втаскивая в вагон чемодан Гермионы. Воспользовавшись заминкой у дверей, кто-то щёлкнул колдокамерой, и Гарри едва успел прикрыться от яркой вспышки из сгрудившейся вокруг толпы. Теперь у кого-то в коллекции будет фото его уставшего, несчастного лица, неловко прикрытого рукавом уродливой старой ветровки Дадли. Хуже уже и быть не может.

— Представляю заголовки, — пробурчал Гарри, наконец впихнувшись в поезд и быстро шагая по ковровой дорожке вдоль битком набитых купе, — «Гарри Поттер возвращается в Хогвартс». Первая полоса газеты. Чёрт, они могут поговорить о чем-нибудь другом?

Он старался не смотреть на студентов, некоторые из которых буквально прилипли к стеклам дверей, чтобы лучше видеть его. Кто-то попытался привлечь его внимание, активно размахивая руками, и Гарри уже хотел прошмыгнуть дальше, когда Рон дернул его за рукав.

— Эй, — сказал он, — это Симус и Дин. Пойдем, сядем к ним.

Понимающе усмехнувшись, Симус позволил Гарри втиснуться в самый угол у окна, и тот быстро откинулся на спинку сиденья, чтобы не рассматривать платформу.

— Как ты? — понимающе поинтересовался Дин, и Гарри пожал плечами.

— Нормально. Я нормально.

Гермиона вздохнула, но ничего не сказала и просто левитировала все их чемоданы на багажную полку.

Сидеть в купе вшестером оказалось несколько тесновато, но это, по крайней мере, означало, что больше никого тут не будет. И Гарри испытал громадное облегчение, когда Симус просто достал из кармана набор волшебных карт и выложил на стол с предложением поиграть. Никто из них, кажется, не собирался говорить о войне, Волдеморте или о том, как прошло это лето. Разглядывая короля, высокомерно ухмыляющегося ему с картинки на карте, Гарри задался вопросом, сомневались ли его однокурсники насчет возвращения в школу.

— Похоже, Гриффиндор будет полным составом, — заметил Дин, когда поезд, наконец, тронулся. Гарри бросил быстрый взгляд за окно, где платформа и толпа в разномастных мантиях медленно поползли назад. — Я видел Невилла в соседнем купе.

— Невилл здесь? — оживился Рон. — Почему он не с нами?

— Он пришел за ручку с Ханной Аббот, — Симус широко усмехнулся. — Мы с Дином решили им не мешать.

— Я лично не хотел возвращаться, — Рон выложил на стол очередную карту. — Опять эти уроки, экзамены и прочая херня.

— Экзамены — не это слово, Рональд! — возмутилась Гермиона. — Каждому из нас необходимо их сдать, чтобы пойти дальше, построить карьеру…

— Держу пари, ты-то уже знаешь, куда пойдешь дальше.

Гермиона зарделась. Гарри рассеянно посмотрел на нее, отмечая знакомый огонек в глазах.

— Я собираюсь всерьез заняться защитой домовых эльфов, — заявила она.

Симус и Дин дружно прыснули.

— Г.А.В.Н.Э. в массы? Круто! — радостно осклабился Дин. Рон весь раскраснелся, сдерживая порыв заржать, но Гарри оценил его любовь к Гермионе — на веснушчатом лице не дрогнул ни единый мускул.