========== IX. Надзор ==========

Гарри уныло перелистнул страницу учебника по заклинаниям и вздохнул. Буквы расплывались у него перед глазами, да и голод давал о себе знать. Окна снаружи наполовину занесло снегом, и в библиотеке царил неровный свет волшебных свечей, натыканных по стенам частоколом — он был по-особенному теплый и навевал какое-то сонное настроение, ничуть не располагающее к работе.

— Тебе повезло, что Флитвик ограничился дополнительным эссе в качестве отработки за пропуск, — менторски заметила сидящая напротив Гермиона. Она обложилась огромными толстыми фолиантами так, что стоило ей наклониться — и Гарри были видны только её макушка и кончик пера, царапающего пергамент. — Где ты был все это время, Гарри? Мы с Роном чуть с ума не сошли!

— Я же сказал, ходил к Макгонагалл, — пробормотал Гарри в очередной раз. Гермиона, прекратив скрипеть пером, подняла голову и посмотрела на него в упор.

— Ты пропустил появление сотрудницы из Министерства за завтраком. Разве это не то, о чём мы уже столько времени беспокоились? Гарри, что-то происходит, происходит с тобой, и я хочу знать, что именно.

Сердце Гарри слегка сжалось, и он виновато опустил глаза. Гермиона была права: несмотря ни на что, они всегда оставались друзьями.

— Где Рон? — спросил он. Гермиона пожала плечами.

— Исполняет обязанности старосты. Хочешь дождаться его?

Гарри задумался. Он не был уверен, как Рон отнесется к рассказу о том, что они с Малфоем были в слизеринской спальне, так что решил: будет лучше сначала рассказать Гермионе, а та, если что, сможет встать на его сторону. Ну, по крайней мере, Гарри надеялся, что она это сделает.

Отодвинув учебники так, чтобы было видно лицо Гермионы, он быстрым шепотом пересказал события прошедшего дня, не став упоминать о своем странном приступе. Зато в красках описал встречу с мисс Ли, её разговор с профессором Макгонагалл и то, как она минут сорок пытала Гарри разговорами. Вцепившись в локоть хищными коготками, Кэролайн битый час водила его по коридорам Хогвартса, восторгаясь храбростью преподавателей, великой победой на Волдемортом и собственными воспоминаниями о школе (она училась на Пуффендуе, чем, очевидно, чрезвычайно гордилась).

И чем больше она говорила, тем больше Гарри убеждался, что именно она копалась у Драко Малфоя в комнате. Конечно, ни слова не было сказано прямо, но по большому секрету она поделилась, что лично Кингсли Бруствер поручил ей убедиться, что никто в школе больше не склоняется к тёмной стороне и не желает в перспективе занять освободившееся место величайшего тёмного волшебника. Вероятно, она рассчитывала, что Гарри тут же с энтузиазмом бросится ей помогать. Она говорила то же самое, что и профессор Баркер: ожидала каких-то чудесных перемен, утверждала, что все старое нужно забыть, избавиться, искоренить полностью, и начать, по её мнению, следовало именно со школы, где юные волшебники получают свое первое представление о магическом мире. Когда Гарри едко спросил, должны ли они запретить упоминать в учебниках по истории магии имя Волдеморта, она рассмеялась, и уклончиво заметила, что это решат уполномоченные специалисты.

Чем больше Гарри рассказывал об этом, тем больше мрачнела Гермиона. Наконец, когда он закончил, она переложила в сторону том «Истории Магии» и погрызла нижнюю губу.

— Ты прав, — сказала она, наконец. — Я тоже думаю, что это их проделки. Как считаешь, может, нам стоит поговорить с Кингсли? Уверена, нас он выслушает. А если не нас, то тебя точно.

Гарри задумался. Гермиона была права: ему стоило хотя бы послать Кингсли сову для начала. Только вот совы у него не было, и мысль о том, чтобы взять школьную, неприятно скребла внутри, возвращая в то болезненное состояние, которое он испытал у Малфоя с утра.

— Я тут тоже без дела не сижу, — добавила Гермиона и постучала указательным пальцем по «Истории Магии».

— А что именно ты делаешь? — спросил Гарри.

— Готовлю материал для «Пророка». Я расскажу тебе подробнее, но не сегодня. Тут… много нюансов. Кстати, дашь мне интервью?

— Что? Интервью? Я?

Выразить свое возмущение он не успел — прямо за спиной, за плотной стеной книг на стеллаже, раздался какой-то глухой стук, будто кто-то швырнул книгу на пол, а потом очень знакомый голос вскрикнул:

— Мне просто всё это не нравится, ясно?

Глаза Гермионы расширились, и Гарри подумал, что на его лице отразилось зеркальное выражение: это была Джинни, и она была то ли зла, то ли в отчаянии.

— Это не то, чего я хотела!

Тот, кто ответил ей, совершенно точно был Дин, его голос прозвучал обеспокоенно и разочарованно:

— Послушай, мы же просто попытались… Ты сама предложила, разве нет? Что плохого произошло?

— Я как будто делаю что-то неправильное, не то, чего на самом деле хочу, вот и всё!

Повисло молчание, Гарри почувствовал себя неуютно, подслушивая их разговор. Они, кажется, говорили о своих отношениях, хотя удивительно, что Джинни, которая всегда была скрытна и серьёзна во всем, что касалось чувств, для такого разговора выбрала библиотеку. Впрочем, сразу вспомнились хозяйские жесты Дина, и Гарри решил, что чаша её терпения просто переполнилась. Он почувствовал, что краснеет. Гермиона прищурилась и, кажется, задержала дыхание.

— Джин, все же нормально было, — попытался воззвать к ней Дин. — И вчера всё прошло отлично, разве нет? Ты сама это предложила!

— Я ошиблась! — отрезала Джинни. — Мерлин, что сказал бы Гарри, если бы узнал!

Гарри почувствовал, как краска, прилившая к лицу, разилась до самых ушей. Он боялся представить, о чём именно говорила Джинни — точнее, это как раз слишком ярко пришло ему в голову. Она никогда не была ханжой, и на шестом курсе между ними были не только поцелуи, но, судя по всему, что бы ни произошло у них с Дином, этим она осталась недовольна.

Гермиона тоже выглядела так, словно очень хотела прямо сейчас провалиться сквозь пол. «Хорошо, что Рона тут нет», — прошептала она одними губами. О, Гарри определенно был с ней согласен.

Дин ещё что-то говорил, но так понизил голос, что слов стало не разобрать, а может, у Гарри просто слишком сильно шумело в ушах. Ему было муторно от того, что Джинни всё ещё вспоминала его. Может, Рон был прав, и она надеялась встряхнуть его, оживить, заставить ревновать?

Гарри едва успел спрятаться за учебниками, когда услышал шаги, но Джинни, наверное, не заметила бы его, даже если бы он стоял прямо на пути. Вид у неё был растерянный и злой, и Гарри ощутил отголосок ярости. Что бы там ни сделал Дин, это явно ей не понравилось, и даже если чувства, испытываемые Гарри, угасли, это не делало Джинни ему чужой. Он вскочил, и только краем глаза увидел, что Гермиона рядом тоже бросила свои свитки и встала.

— Дин! — окрикнул Гарри, и, судя по шевелению за книжными полками, тот обернулся. — Немедленно объяснись!

— Твою мать, — донеслось из-за полок, а затем оттуда вышел Дин собственной персоной. Он выглядел не менее растерянным и злым, чем Джинни, но Гарри не знал, было ли это из-за разговора или из-за того, что их кто-то подслушал. — Это не то, что ты подумал…

— Да ну? — Гарри нахмурился и стиснул зубы. — Я не хочу лезть в ваши отношения, но если ты делаешь Джинни плохо…

— Я не делаю ей плохо! — взорвался Дин. — И ты прав — ты лезешь в наши отношения. Я уважаю тебя, Гарри, но вы с Джин расстались, так что…

Он не успел договорить, как из-за шкафов показалась мадам Пинс. Она окинула собравшихся ястребиным взглядом, и Гарри понял, что они буквально на грани того, чтобы быть вышвырнутыми из библиотеки навсегда, да и Гермиона пробормотала неловкое «извините» у него за спиной. Дин забросил на плечо сумку и прошел мимо, и всё, что успел сделать Гарри — это проводить его свирепым взглядом.

— Думаешь, Джинни может сама за себя постоять? — робко предположила Гермиона и вернулась к своим свиткам, пока библиотекарша не решила, что чаша её терпения переполнена. — Знаешь, если что, я просто поговорю с ней. Думаю, это будет лучше всего.