— Я снаружи подожду.

Гарри остановился возле парты, глядя, как его однокурсники уходят; наконец, Рон, напоследок оглянувшись, закрыл за собой дверь, и они с Баркер остались одни. Профессор зачаровала губку, которая принялась стирать всё написанное с меловой доски, и присела на край стола, рассматривая Гарри с ног до головы долгим, тяжёлым взглядом.

— Мне нравится ваше упрямство, Поттер, — без обиняков сказала она. – Я слышала, вы собираетесь стать мракоборцем.

Почему-то Гарри думал, что Баркер захочет что-то узнать о Драко, и вопрос стал для него полной неожиданностью. Весь год она никак им не интересовалась, в отличие от других преподавателей и студентов, и Гарри даже не всегда бывал уверен, что она помнит, кто он вообще такой – ну, кроме того раза, когда он потребовал разрешения отправиться с Драко в Мэнор.

— Собираюсь… То есть, я в некоторых сомнениях, мэм, — признался Гарри. Баркер такой ответ, казалось, немного удивил.

— В сомнениях? Почему?

Гарри пожал плечами. Кроме Рона, он ни с кем не говорил о своих мыслях на этот счёт, да и то, только потому что Рон сам сомневался.

— В этом году я не чувствовал себя таким уж прирождённым убийцей тёмных магов.

Баркер усмехнулась и пригладила свои короткие волосы.

— Едва ли в этом десятилетии существовал убийца тёмных магов лучше, чем вы.

— Профессор Дамблдор, — тут же нашёлся Гарри, но профессор только отмахнулась.

— Не знаю, кто, но вам дали достаточно смутное представление о том, чем мы занимаемся, Поттер. Вы зря ожидаете ежедневную очередь из злодеев, которых нужно уничтожить. Наша работа – давать волшебникам спокойствие и уверенность. К сожалению, в последнее время мы выполняли её плохо, — Гарри с удивлением увидел, как Баркер опустила глаза. – Но есть шанс, что именно вы, Поттер, снова научите нас быть не только храбрыми, но и милосердными, а что ещё важнее – покажете нам, каково это: знать, когда пора остановиться.

Потерявший дар речи Гарри уставился на неё, не зная, должен ли он благодарить за такие слова или вполне искренне заявить, что не считает себя способным на подобное. В конце концов он просто решил уточнить:

— Что вы имеете в виду?

Ответ прозвучал неожиданно:

— Вас и Малфоя, разумеется. Я не сентиментальна, и представить не могла, что из давних врагов вы станете… — Баркер замялась. – Парой? Но вы ухитрились закрыть глаза на старые обиды. Видите ли, я поддерживала идею о том, что факультет Слизерин… не нужен Хогвартсу. Не потому что он выпускает злодеев, Поттер, это глупость. Но потому, что студенты других факультетов, казалось, неспособны были принять его учеников, делая это вопросом безопасности. Но вы и ваши друзья доказали обратное. Я очень рассчитываю, что другие студенты последуют вашему примеру. И если в Министерстве кто-нибудь снова поднимет вопрос о вмешательстве в дела Хогвартса, я позабочусь о том, чтобы он был закрыт надолго.

Впечатлённый её словами Гарри неловко поправил лямку школьной сумки у себя на плече. Он не знал, что ответить, буквально на глазах образ профессора Баркер в очередной раз перевернулся с ног на голову.

— Вы правда думаете, что у меня получится? Стать мракоборцем?

— Да, Поттер, я так думаю, — согласилась Баркер, и её холодные глаза немного потеплели. – И если вы всё-таки примете решение, я бы дала вам нужные рекомендации. Я собираюсь вернуться в Министерство, как только закончится период экзаменов, так что, возможно, мы с вами не прощаемся.

Гарри не смог сдержать ухмылки.

— Похоже, эта должность всё ещё проклята. Даже вы не задержались на ней больше года.

— Похоже, что так… — рассеянно хмыкнула Баркер. – Или, может, это просто совпадение? А теперь, полагаю, вам пора, — она кивнула в сторону двери и усмехнулась. – Вас там уже заждались.

***

Если Гарри и думал, что без уроков подготовка к экзаменам станет чуть проще, то реальность быстро развеяла все его фантазии. Повторение, отработка чар и зубрёжка превратились в настоящий кошмар. О том, чтобы видеться с Драко вне библиотеки, вообще не шло и речи – волшебным образом разговор с Баркер по-настоящему вдохновил Гарри на то, чтобы всё-таки попробовать поступить на мракоборца. И за всеми этими мыслями он чуть не забыл про пятое июня.

День рождения Драко.

Он опомнился только потому, что за завтраком зацепил взглядом красивую сову с увесистым свертком в лапах, которая уронила свою посылку Драко прямо в руки. Они с Асторией тут же принялись разворачивать присланное, и Гарри ярко вспомнил, как в лучшие времена Драко постоянно угощал сладостями всех своих друзей.

Впрочем, в этом смысле ничего не изменилось: вскоре вокруг именинника столпилась целая группа желающих поживиться шоколадкой, и Гарри оставалось только послать Драко улыбку. В ответ тот поднял брови и левитировал шоколадку и ему.

Стало стыдно.

Чтобы исправить ситуацию, сразу после завтрака Гарри помчался в совятню, и только поднимаясь по каменным ступеням, вспомнил, что за весь год был тут лишь раз – и тоже ради Драко. Гарри так привык думать о том, насколько ужасающи совиные насесты, на которых нет Букли, что даже не пытался приходить, но сейчас, лишь немного замедлив шаг у двери, решил, что сможет.

Внутри было тихо, пахло опилками и совиным пометом. Поморщившись, Гарри огляделся в поисках подходящей совы, и взгляд сам собой упал на симпатичную пёструю сипуху, которая ласково ухнула и с готовностью приземлилась Гарри на подставленное плечо.

— Отнеси это Драко Малфою, пожалуйста, — попросил Гарри и сунул сове в клюв маленькую записку, которую накарябал на ходу. Никакой идеи лучше ему все равно в голову не пришло, так что, отпустив сову, оставалось только ждать.

Но когда вечером, с трудом балансируя коробкой с тортом, Гарри поднялся на пятый этаж, он обнаружил, что Драко уже там. Тот стоял у двери в ванную старост, нетерпеливо постукивая носком ботинка о пол, и до Гарри неожиданно дошло, что он ведь тоже был старостой, так что сразу понял, что означает «Встретимся после ужина на пятом этаже у статуи Бориса Бестолкового».

— Привет, — только и смог выпалить Гарри. Драко оттолкнулся от стены и улыбнулся ему уголками рта.

— Привет, — ответил он.

Гарри хотел было сказать что-то ещё, но вдруг остановился, пригвождённый к полу одним единственным осознанием: какой же Драко красивый. Нет, конечно, он понимал это и раньше, и мысль была совсем не нова, но почему-то именно сейчас, глядя в лицо Драко в свете коридорных ламп, лицо, с которого почти сошли болезненные, усталые тени, Гарри полностью смог это прочувствовать. Его сердце забилось быстрее, и грохот отдавался во всем теле, как набат. Драко сощурился, посмотрел сначала на Гарри, потом на дверь.

— Ты знаешь пароль? – спросил он.

— Да, — пробормотал Гарри, который подсмотрел пароль заранее на Карте Мародёров, и все ещё пораженный своим осознанием, буркнул в сторону ванной: — «Мыльные пузыри».

Дверь открылась.

Внутри было совсем как прежде: и бассейн, и занавески, и сияющие краны, и даже портрет неизвестной русалки, которая напевала какую-то песенку, задумчиво перебирая волосы. Гарри быстро сгрузил свою коробку с тортом на скамью и потоптался на месте.

— Честно говоря, — протянул Драко, закрывая дверь на задвижку, — я не был уверен, что ты вообще вспомнишь.

— Я почти забыл, — повинился Гарри и приблизился к нему, чтобы обнять со спины. Боже, за все эти сумасшедшие дни он так безумно соскучился, что теперь единственное, чего ему хотелось — это обвить Драко руками и ногами и никогда не отпускать. Гарри только надеялся, что это желание хоть немного взаимно, и его надежды обрели плоть, когда Драко накрыл его ладони своими и издал что-то вроде ласкового смешка. — С днём рождения тебя.

— О, спасибо, Поттер. И где же мой камень? — Гарри непонимающе молчал, и Драко фыркнул. — Мой камень! В качестве подарка. Только не говори, что он в торте…

Только тогда до Гарри дошел смысл его слов, он закатил глаза и фыркнул, уткнувшись носом в теплую шею под волосами.