— Милая, я не сделаю тебе ничего плохого. Клянусь. Ты, моя девочка. Вдохни поглубже.
Дженнифер послушалась, и почему-то сразу разразилась потоком слёз. Они просто стекали по её щекам, и она никак не могла остановиться. Нужно перестать плакать, ведь она прекрасно знала, что происходит с её лицом, от слёз. О, Господи! Вот опять.… Теперь её волнует, как она выглядит перед ним! Марс приподнял её, пристроив теперь на себе, и крепко обнял. Джен показалось, что его руки были везде – на её волосах, на её спине, на её руках, гладя, успокаивая, прогоняя напряжение. Он понимал, что происходит с ней, поэтому поглаживая её, он вёл разговоры на отвлечённые темы, позволяя ей, таким образом, немного рассеяться. Лёжа на нём, Джен слышала спокойное биение его сердца, и с каждым его ударом успокаивалась и сама. Она больше не плакала. Щека её была прижата к его рубашке. Она замерла, успокоенная неподдельной искренностью и сожалением, звучавшими в его голосе.
Это было каким-то сумасшествием, иначе как ещё объяснить, что ещё совсем недавно, она в страхе шарахалась от Маршала, а теперь лежит на нём, такая расслабленная и неподвижная. И почему-то сейчас, ей это казалось таким правильным, таким естественным. Внутри неё росло какое-то странное чувство, какая-то неутолимая жажда, заставлявшая её напрягаться. Она хотела его. Джен лицом к лицу столкнулась с собственной страстью, и это делало её ещё более беззащитной перед ним, чем прежде. Ей было так удобно, казалось, что выемка на его плече словно создана для её головы. Она просто наслаждалась этими ощущениями и больше не пыталась ничего понять.
Её ладонь, теплая и немного влажная теперь лежала у него на глазах, и больше Марсу ни до чего не было дела. Лежать было не очень удобно, но он всё равно не двигался, слушая тихое и ровное дыхание Джен. Он улыбался и радовался темноте, потому что улыбка была, до неприличия довольной. Он снял её руку с глаз, и положил себе на губы. Та Дженнифер, которая так много перенесла и из-за этого пыталась в ужасе скрыться от него, пробудила в нём желание оберегать её от всех, в том числе и от себя. Дождавшись, когда её накроет глубокий сон, он осторожно выскользнул из постели и вышел на кухню, чтобы покурить.
Комментарий к Ближе нельзя Рекомендую послушать песню группы Ольви – убийца. По моему она идеально подчёркивает атмосферу происходящего.
====== Распахнутые двери ======
Прекрасны и грубы влекущие губы
И странно-красивый изогнутый нос,
Но взоры унылы, как холод могилы,
И страшен разбросанный сумрак волос.
Дженнифер проснулась от приятного ощущения: солнечные лучи давно наставшего утра, разбрызгивали тепло по всей комнате, и, попадали на кожу. Пока сон постепенно не развеялся, она не могла пошевелиться, но проведя рукой по постели, поняла, что лежит одна. Как ни странно, настроение было отличным, несмотря ни на что. Давно она не чувствовала такого подъёма. Мысль пришла в голову так стремительно, что лишь спустя несколько секунд, она поняла причину своего хорошего настроения. Маршалл. Мысленно произнеся это имя, она почувствовала необычайное возбуждение. Маршалл. Оно ласкало слух, и Джен вдруг очень захотелось произнести его:
— Маршалл… — она повторила несколько раз.
— Мар… — звук рождался глубоко в груди, поднимая горячую волну — шалл… — и, задерживаясь во рту, перекатывался, как сладкий леденец, легко соскальзывая с языка.
Кстати, где он? Несмотря на душевный подъём, она неожиданно тяжело слезла с постели и мгновение подержалась за высокую спинку, пытаясь сохранить равновесие. Потом ей пришлось, будто бы заново учиться ходить. Все тело жутко болело. Она приподняла майку (хотя точно помнила, что ложилась в платье, значит, Марс её переодел!), и обнаружила несколько синяков – два больших на рёбрах, один на пояснице и ещё целую россыпь мелких ссадин и царапин. М-да. Весело, ничего не скажешь. Расстояние до ванной было бесконечным, и Дженнифер через силу заставила себя преодолеть его. Она приняла горячий, успокаивающий душ, а потом холодный.
Вернувшись в постель, она со стоном рухнула в мягкие подушки, и отключилась до самого вечера, проснувшись только от дикого чувства голода.
Спускаясь на кухню, вниз по лестнице, она раз за разом прокручивала в голове вчерашние события. Неужели всё это действительно произошло с ней? Чёрный парк, бешеный взгляд Тома, потом до боли нежные губы, и темнота в сильных, ласкающих объятиях. Ей до ужаса, захотелось увидеть Марса прямо сейчас.
Хорошенько подкрепившись, и выпив пару чашек кофе с молоком, она сразу почувствовала себя лучше. Джен устроилась в удобном кресле, перед телеком. Показывали очередную слезливую мелодраму, она смотрела вполглаза.
Мысли крутились в голове бешеным водоворотом – что с Томом? Где он сейчас? Что рассказывает про вчерашний вечер своим родителям и друзьям? «В полицию он, скорее всего не пойдёт — рассуждала она. Ведь это он попытался её изнасиловать, находясь при этом под кайфом.” А она сама? Конечно, следовало сразу заявить на него, но… представив, что в её дом придут полицейские, начнут обо всём расспрашивать, Джен откинула эту идею. Том сполна получил вчера. Даже более чем. И, потом, вдруг найдётся какой-нибудь непрошеный свидетель, а она не хотела, чтобы кто-то знал о Марсе. Вот ведь зараза! Куда подевалась та Джен, которая боялась любого шороха, и при случае, мгновенно набрала бы нужный номер, если бы это помогло засадить Марса? Теперь же она переживала не менее сильно, боясь, чтобы он не исчез из её жизни. Вчерашняя ночь в её доме казалась сном, и так страшно было представить, что она не повторится! Сейчас уже можно себе в этом признаться.
Очень скоро, её снова сморил сон. Последней мыслью было: почему же он не приходит? Стоит запереть все двери и дрожать как осиновый лист – он является без приглашения, а когда распахиваешь их перед ним – его нет.
Весь следующий день прошел бестолково. В колледж она не пошла, решив, что выглядит сейчас не лучшим образом. Зато целый час с лишним болтала со Стефани. Затем позвонила остальным друзьям. Сказала всем, что приболела. Заверила их, что она в полном порядке. Что было, конечно, настоящим враньём. Сама – то она отлично понимала, что до этого ей ещё далеко, но зачем волновать их понапрасну. Ей не хотелось никого тревожить своими проблемами.
Вечером, шатаясь бесцельно по дому и взглянув на полку в прихожей, она обнаружила оставленную Марсом сигарету. В памяти услужливо вспыхнуло: она, привязанная возле бассейна... Марс, который склоняется совсем близко.. выпускает струйку дыма прямо в её раскрытые губы... Казалось, это было совсем в другой жизни. В этот миг у неё возникло странное, необъяснимое ощущение, что если она закурит эту сигарету, то почувствует себя ближе к нему. Но, как только она взяла её в руки, то поняла, как это глупо, и выругала себя. Она уже собиралась положить сигарету на место, как вдруг услышала какой-то шум. Джен резко обернулась, уронив с полки хрустальную статуэточку. Хрупкая вещица, упав на пол, разлетелась на множество мелких, сияющих осколков. Дженнифер вздрогнула, ей показалось, что разбилось что-то живое. Некоторое время она смотрела на осколки, а затем увидела причину шума. На кухонном столе, почему-то вся мокрая, но от этого не менее гордая, сидела тёмно-серая кошечка. Умные, проницательные глаза, смотрели на неё в упор, и даже с каким-то упрёком, как будто это Дженнифер вторглась в её пространство и произвела много шума. Сначала Джен хотела выставить её за порог, но подумав, решила оставить. Хоть какое-то развлечение.
Она осторожно взяла её на руки, и отнесла в ванную. Хорошенько помыв и высушив кошку (удивительно, но она не сопротивлялась), Дженнифер обнаружила, что её гостья никакого не серого цвета, а ослепительно белоснежная. Только маленькое тёмное пятнышко на грудке, в виде серпа.
— Тебя будут звать Луна, — сказала она кошке, и та, несомненно, её поняла, потому что сразу стала отзываться на своё имя. После сушки, белое существо, несколько раз, с удовольствие потянулось, важно распрямилось, и медленно побрело по лестнице, с каждым шагом мягких лапок, всё меньше напоминая кошку, а всё больше – лёгкое облако.
