Попутно разрешились и некоторые личностные отношения в окружении Шульги. Хотя с той же Юлей, неожиданной пассией Петра Ярового, никаких сложностей не произошло. Шульга-Паркс встретил её, будто бы случайно, завлёк в укромное место и основательно поработал над сознанием пациентки. Девица оказалась довольно разбитной, если не сказать, что уже почти «испорченной». Причём не только в плане сексуальной распущенности, будучи в телесной близости то с одним, то с другим местным хулиганом. Не переборчивая красавица ещё и в охотку почти начала работать с воровской компанией, выискивая подходящие для ограбления квартиры и пытаясь втереться в доверие советских граждан, хозяев намеченных для грабежа объектов.

С дальнейшей уголовной карьерой Юлечке обломилось. Как и обломилось с этим же и её знакомым воришкам-хулиганам. Самые злостные на нары отправились, а кто не слишком погряз — те резко сменили образ жизни, после коротенькой встречи с мемохарбом. Ко всему и бывшие хахали молодой распутницы напрочь лишились мыслей о мщении или о какой-либо ревности. А сама Юлия со страстью и небывалым энтузиазмом возлюбила товарища Ярового самой искренней и чистой любовью. По крайней мере так выглядело со стороны и в этом был уверен сам Киллайд.

А вот с дядей Борей, опекуном Анастасии, получилось вообще невероятно интересно. С точки зрения советских обывателей, естественно. Потому что представитель цивилизации пьетри подобными перипетиями отношений между иными землянами не заморачивался. Он руководствовался девизом: «Лишь бы человек был хорошим и помогал осуществлению общего плана!»

Всё началось с той самой ночи, после свадьбы. Тогда обе вдовушки Еланцевы забрали пьяненького парторга ночевать к себе. Имелась ведь свободная комната. И уж как там случилось такое, но Борис Денисович «заночевал» великолепно: не просто одну из дам соблазнил-оприходовал, а сразу с двумя справился. То ли генерал Алкоголь помог, то ли рядовой Одиночество в нужную сторону подтолкнул, но получился этакий равнобедренный треугольник, при полном непротивлении всех сторон. Конечно, никто из троих об этом не кричал на каждом углу. Наоборот, все они проявили уместную конспирацию и держали свои отношения в глубокой тайне. Но разве можно что-то скрыть от мемохарба?

Тем более что ему пришлось давать новые наставления дядюшке и он сразу обнаружил новую сложность. Ибо все три участника загорелись такими пылкими страстями, что впору было их сравнить с Ромео и парочкой Джульетт. Сравнить и учесть. Так что пришлось несколько напрячься, ускоряя перевод майора Бельских в столицу. А в ней-то и своих генералов девать некуда! Как и прочих тысяч офицеров в звании пониже хватало, мечтающих пригреться в Белокаменной на хлебном месте. И куда пристроить проштрафившегося на прежнем месте службы парторга? У которого из личного дела ещё не успел исчезнуть прежний строгий выговор за слабую работу с личным составом? Если бы не спеша, с толком, с чувством, с расстановкой… А так?

Пришлось изрядно побегать, потратив на родственника жены времени в десять раз больше, чем намечалось. Потому что кадровики ВС СССР — оказались ещё те крутые перцы, среди которых чуть ли не каждый пятый — пакри. И что можно внушить таким монстрам, которые не боялись самого Жукова? Точнее, это сам великий маршал Победы побаивался кадровиков и старался с ними вообще не связываться.

Но, не мытьём так катаньем, с помощью взяток, подношений и внушений, дядю Борю перевели в Москву, не забыв попутно повысить в звании до подполковника. Зато эта страничка деяний, помогла мемохарбу выйти на самого «Маршала Победы», а там и пообщаться с ним. Причём это получилось скорее случайно, чем преднамеренно. Если вообще не отнести подобную встречу к чуду. Потому что Жуков в тот момент был в большой опале и командовал всего лишь Одесским военным округом. А в Москву наведался с краткосрочным, двухдневным визитом по случаю смерти кого-то из своей родни. Учитывая постоянный контроль и слежку за Георгием Константиновичем, пришлось извращаться по полной программе, чтобы спрятавшись в доме покойника, дождаться маршала и таки поговорить с ним нужное время.

Удивительно, что Жуков, при всей своей авторитарности не оказался пакри. Хотя само воздействие на него, чтобы оказать внушение и покопаться в памяти, оказалось сродни подвигу Геркулеса. Сложный оказался человечище, со своими «огромными тараканами» в голове. Зато выяснилось очень многое, и появилась правда в первой инстанции. И многое, о чём упоминалось историками, вполне соответствовало действительности.

Лично Киллайду было всё равно, как и за что отправлял маршал во время войны миллионы солдат на смерть. Дело прошлое, и не ему быть судьёй. Его интересовал нынешний исторический момент и возможные расклады, на которые могли опираться военные. Потому что как раз военные и являлись невероятной силой СССР, и сказанное слово, пусть и бывшего высшего командира, могло враз перевернуть всю политическую ситуацию в стране. И, как выяснилось, Жуков мог сказать такое слово. Его-то сместили, отправив подальше от столицы, но вес он имел невероятный, как бы не побольше самого Сталина. И придрались к нему за чрезмерное количество присвоенных трофеев (несколько эшелонов!) — чисто ради повода. Все грабили, а он чем хуже? Как он сам считал… Тот же Булганин, нынешний министр вооружённых сил СССР — наворовал не меньше! Но Булганин, тот ещё перевёртыш, всегда умудрялся вовремя лизнуть вождя и никогда не вылетал из «обоймы приближённых к телу». Так что, наказали именно его, Георгия… Да ещё нескольких маршалов. Что ещё больше усугубило личные обиды и повысило счёт претензий непосредственно к вождю. Вот и получилось впоследствии, что Маленков, Булганин с Хрущёвым, и прочие, в пятьдесят третьем году грамотно опёрлись о штыки и на погоны военной клики во главе с Жуковым. В противном случае, молви он хотя бы слово против, у них ничего не получилось бы с переворотом и отравлением генералиссимуса. Их самих живо «замочили бы в сортире» бравые вояки.

А не замочили. Поддержали. За что Жуков ещё раз поплатился, когда его вновь отправили в забвение, после укрепления власти Хрущёва. Маршала Победы в 1957 году исключили из состава ЦК КПСС, сняли со всех постов в армии и в 1958 году отправили в отставку. Хорошо хоть не убили при этом. Так и провёл он оставшиеся шестнадцать лет жизни под строгим домашним арестом.

Но именно сейчас, в сорок седьмом году, Георгий Константинович мечтал лично удушить своими руками, как Сталина, так и всё его окружение. Маршала только и сдерживал факт нахождения в заложниках его дочерей, жены, любовницы и нескольких близких родственников. Только начни он общаться с иными генералами не по делу, как все его близкие и родные были бы уничтожены самым жестоким образом.

«Теперь только и надо выяснить, — размышляя Киллайд после приобретения такой информации, — что думает по этому поводу сам Сталин? Кто их так поссорил? Ведь по некоторым намёткам, именно этого маршала Сталин планировал в свои преемники. И почему началась вражда?.. Может, у вождя просто не было иного выхода? И он узнал о великих амбициях намечаемого преемника? Не лучше ли задавить государственный мятеж таким способом (отставка), чем миндальничать с личностями, любой ценой рвущимися к власти? При этом не просто рвущимися, а ворующими эшелонами всеобщее добро, которое принадлежит народу? М-да, как бы в этом деле разобраться-то?..»

Что понравилось в деятельности Жукова во время и сразу после войны, так это его бескомпромиссное и настойчивое желание отстранить все политотделы от армии. Он всегда и всеми силами пытался убрать комиссаров из числа личного состава. Что, кстати, тоже ему поставили в вину на Политбюро и выводя его из кандидатов в члены ЦК. Но с этим-то всё понятно: никто из высших партийных бонз не хотел терять свой вес и своё влияние. Что потом и самому Сталину аукнулось, при попытке преобразовать политический олимп страны. Сразу отравили. Или не сразу?.. А долго поплакав над своим решением?..

Много чего прояснялось в истории. Белые пятна, тоже обретали красочность, постепенно формируя всю картину сложнейших взаимоотношений. В эту картину постепенно экстраполировались и зарубежные связи, которые немало влияли как на внутреннюю, так и на внешнюю политику СССР. Как этому ни противился Шульга, но учитывать следовало всё. Разве что нарастающие сложности отношений с бывшими союзниками можно было отложить на какое-то, но весьма короткое время. Благо, что знание истории, по прошлой жизни, давали гигантские преимущества. И реализовать эти преимущества — всегда успеется.