Боль.
Свет.
Черное.
Красное.
Что это? Розы? Мне так давно не бросали роз… Так много лепестков, алых, багряных — они падают и падают на лед… Нет. Это кровь. Соленая кровь, что льется у меня изо рта. Я захлебнулся, закашлялся и почувствовал, как в груди и левой руке расползается давящее тупое жжение. Оно было настолько сильным, что голова закружилась и я начал терять сознание.
Нет. Нет-нет-нет. Я не могу отрубиться. Ради чего я здесь выкладывался, сука?! Чтобы в последний момент проебать оглашение результатов?!
Неимоверным усилием воли заставил себя подняться и медленно покатился в предполагаемую сторону «слез и поцелуев». Со всех сторон приглушенно слышались овации, крики и свист, летели мягкие игрушки, цветы, еще какие-то предметы. Добравшись до бортика, буквально упал на него всем телом. Кто-то схватил меня за руки. Яков.
— Юрочка! Юрочка!
Я хотел ответить, что со мной все в порядке, но вырвался только сдавленный хрип, и я начал сползать на пол. Яков и женщина в желтом пуховике подхватили меня, положили на скамью, рванули с треском воротник костюма, захлопали по щекам. Засуетились, забегали вокруг люди:
— Воды!
— Это кровь или грим?
— Врача позовите, где дежурный врач?!
Все кругом смешивалось в хаотический калейдоскоп из вспышек света и гвалта, среди которого я пытался расслышать диктора, объявляющего результаты. Но слышал только странно знакомый, приближающийся голос, без конца повторяющий:
— Я знаю, что с ним! Пустите меня к нему!
Из тумана выплыло лицо Отабека, быстро изучило меня взглядом темных раскосых глаз и снова исчезло. Опять послышался знакомый голос, в котором на сей раз звучали командирские нотки:
— Вызовите «скорую», немедленно. Дежурный врач не поможет. Сердечный приступ, скорее всего, инфаркт, возможно, мозговое кровоизлияние. Счет идет на минуты.
Под шею просунулась теплая рука, приподняла меня и положила на колени склонившегося надо мной казаха. Я медленно разлепил покрытые кровавой коркой губы.
— Я выиграл?
— Ой дурак… ой дурак…
Почему-то стало смешно, и я улыбнулся краешком рта — насколько мог это сделать.
— Лежи спокойно. Я выполнил свое обещание, теперь и ты свое обещание выполни — дождись меня, не уходи раньше времени.
Отабек говорил так тихо, что слышать его мог только я.
— Зачем? Зачем, Юрий? Стоят ли мировые рекорды твоей жизни?
Я снова рванул в легкие воздух, закашлялся и захрипел.
— Свою победу я унесу с собой…
— Ради чего нужна победа такой ценой? Чтобы доказать — что? Кому?
— Всем… что я… есть…
Теплая рука под шеей стиснула мои плечи.
— Мне ты ничего не должен доказывать. Я тебя всегда принимал таким, какой ты есть. И сейчас принимаю, и приму любым — потому что ты мой друг. Как бы далеко ты ни был, как бы редко мы ни общались, я никогда не переставал считать тебя своим лучшим другом. Расстояние никогда не имело для меня значения. Единственное, о чем жалею — что не сказал тебе об этом раньше…
Он продолжал что-то говорить, но я проваливался все глубже в темный непролазный туман и уже почти ничего не слышал. Перед глазами промелькнула череда смутно знакомых образов, а затем сверху посыпался белый-белый снег, как мелкие звездочки. Откуда-то появилась музыка, заглушая Алтына, ритмичная и дерзкая, повторяющая, как заевшая пластинка:
я
мертв
рок
мертв
поп
мертв
и нам остается ждать
когда вернется мечта
и начнется новый бит
революция
химическая революция
Кто-то потрогал меня за запястья, затем я почувствовал укол, и тело начало превращаться в бесплотную дымку.
я
мертв
рок
мертв
поп
мертв
я
мертв
А потом просто ничего не стало.
