– Парня не трогайте. Шли куда-то?

Приятели переглянулись, нахмурились, но ничего не сказали и разошлись. Рафаэль смотрел на Карла и мог поклясться, что увидел то, чему сначала не поверил: глаза юноши покрылись какой-то светлой плёнкой, изменив тон радужки на неприятный белёсый оттенок, но уже через секунду приобрели нормальный цвет. Когда стайка рассыпалась в разных направлениях, Рафаэль хотел поблагодарить Карла, но тот даже не взглянул на него и прошёл мимо. Мальчишка немного удивился этому, а на сердце после всей этой ситуации осел неприятный груз. Пусть и небольшой, но всё же. Но Рафаэль не стал долго думать об этом и направился к учебному корпусу, у него ещё были дела.

* * *

Темнело в академии довольно рано, и уже к восьми часам корпуса погрузились в тёплый полумрак. В учебном корпусе ещё кое-где горел свет, но окна гасли один за другим, кабинеты закрывались. В коридоре раздавался звук шагов.

– Наверное, мне стоит сказать ещё раз – и я это скажу: великолепно выглядишь.

Уолтер шёл вслед за Ларой, заложив руки за спину и с довольной улыбкой наблюдая за тем, как женщина проверяет, остался кто-то в аудиториях или нет. Плащ почти в пол покрывал спину демонолога, его обрамлённые неестественными тёмными кругами глаза сверлили фигуру женщины, а тонкие губы трогала подленькая улыбка. Было ясно, что главный фрик академии вышел на охоту.

– Наверное, мне стоит сказать это ещё раз, – сказала Лара, не оборачиваясь к Уолтеру. – Нет.

– Ну почему? Я прекрасно себя вёл всё лето.

– Вы каждую неделю появлялись мне на глаза, профессор, в то время как я была крайне занята важной научной работой.

– Только не надо на «вы», сейчас не учебное время.

Лара выключила свет, проведя пальцем по выключателю, ещё одна аудитория погрузилась в темноту.

– Я не позволяю себе фамильярности, равной вашей.

Женщина ощутила, что её взяли за руку, быстро обернулась и вырвала её, увидев всё ту же подлую улыбку в темноте.

– Обожаю, когда ты злишься.

Лара вышла из аудитории, заперев её, Уолтер проследовал за ней.

– Вы просто отвратительны.

– Что поделать, никто не согревает мой холодный вампирский досуг.

– Вы здесь, чтобы преподавать, Уолтер.

Возле очередной аудитории мужчина вздохнул и, пока Лара пыталась дотянуться до выключателя, уткнулся лбом в её шею, в позвонки.

– Лара, ну пару капель, я голоден. Очень-очень голоден. Начну бросаться на студенто…к.

– Мне неважно окончание, – холодно заметила женщина.

– Да ладно, я-то знаю, что ты ревнуешь.

Лара отстранила Уолтера, но тот перехватил её руку, прижав её к своей бледной щеке и состроив несчастную мину. Женщина нахмурилась, после вздохнула и, ничего не сказав, вышла и аудитории. Уолтер торжествующе улыбнулся, осознав, что выиграл эту партию, и его покормят. Поэтому он быстро просеменил вслед за Ларой в коридор, откинув на спину волнистый хвост.

– А на ночь можно будет остаться?

– Нет.

– А на ночной чай?

– Нет.

– Ну хотя бы полежать на коврике или повисеть под потолком?

– Нет. Замолчите, пока я не передумала.

– Да ладно, я не думаю, что Вольфганг свято верит в то, что моя сущность может прожить без крови. Он прекрасно понимает, что где-то я питаюсь.

Лара хотела что-то ответить, но в этот момент раздался отдалённый звук шагов и голосов. По коридору к ним приближались две фигуры. Один из них был Чарльз, несший в руках несколько книг, второй был какой-то первокурсник.

– Спасибо за книги, сэр, я обязательно верну их через неделю! – с улыбкой сказал Рафаэль, тоже тащивший книги три-четыре, в потёмках сложно было разглядеть, учитывая ветхий переплёт каждой.

– Спасибо тебе, что проявил такой интерес, – сказал Чарльз. В этот момент они поравняли с Ларой и Уолтером, кивнули друг другу и пошли дальше. Уолтер проследил взглядом за прошедшими, после перевёл многозначительный взгляд на Лару, та вздохнула и повела горе-вампира за собой.

– Тебе нравится в академии? – тем временем поинтересовался Чарльз. Он отвёл мальчишку в комнату, которая была ему выделена, и угостил его чаем.

– Да, очень. Здесь интересно и так красиво… – мальчишка огляделся. – У вас уютная комната.

– На самом деле, я редко живу в ней. За окружной стеной, где ещё территория академии, есть келья. Чаще я провожу внеурочное время там.

– Я ещё не выходил за стену…

– И не нужно. Лишь этот небольшой участок территории ограждён полем тепла. Дальше начинается вечная зима.

Чарльз взглянул на часы.

– Скоро комендантский час, Рафаэль. Тебе нужно поспешить домой.

– Ох, да, конечно… Большое спасибо за чай и за книги, я побегу! – Рафаэль ухватил книги, улыбнувшись мужчине. – Всего доброго!

Мальчишка добежал до жилого корпуса, запыхавшись, но успев. Он как-то совсем потерялся во времени и совершенно забыл о комчасе, после которого покидать общежитие было запрещено. Для «охоты» на нарушителей по двору курсировали патрули дежурных. Как правило, это был либо пятый курс, либо специально нанятые для этого люди.

Рафаэль зашёл в комнату и запер за собой дверь. По шуму воды из ванной он понял, что Карл уже дома. Быстро расставив книжки на полки и сделав нужные закладки, мальчишка переоделся в пижаму, взял ополаскиватель для полости рта и, набрав его в рот, скоро выплюнул его в раковину, стоявшую возле холодильника, который одновременно являлся и столешницей. Так получался угол мини-кухни. Умывшись и попив воды, Рафаэль, замёрзнув, нырнул под одеяло. Он тёр ногу о ногу, чтобы согреть их, и так увлёкся этим занятием, что не заметил, как звук падавшей воды прервался, поэтому вздрогнул, когда рядом появился Карл с накинутым на плечи полотенцем.

– Я сегодня поздновато, немного задержался… – сказал Рафаэль, натянуто улыбнувшись.

– Ничего.

Карл не обернулся, расправляя кровать, после стянул с плеч полотенце, и Рафаэлю первый раз открылась его спина – до этого Карл выходил из ванной уже переодетый в ночное. Мальчишка увидел, как от верхних позвонков до лопатки шёл довольно широкий шрам.

– Откуда у тебя… такая рана?

Этот вопрос вновь вырвался сам собой, Рафаэль не имел в виду ничего дурного. Карл чуть обернулся к нему, и мрачный взгляд юноши Рафаэлю совсем не понравился.

– Поиграл со зверюшкой. Ещё вопросы?

Рафаэль опустил взгляд, покачав головой. Но после, сам не зная, что на него нашло, сказал:

– Сегодня, когда ты… ну, вступился за меня, я кое-что заметил… Твои глаза, они поменяли цвет, будто на них нашла пелена. Что это?

Рафаэль вздрогнул, побледнев. Карл впервые обернулся настолько резко. И его взгляд показался мальчишке настоящей бездной.

– Тебе показалось. Ясно? Просто. Показалось.

– Д-да, ясно… показалось… хорошо…

– А даже если нет – это не твоё дело. Понял?

– Понял…

Рафаэль весь сжался в комок под этим взглядом, Карл отвернулся, натянул на себя футболку и лёг под одеяло, но не на спину – а отвернулся от Рафаэля, выключив свет. Мальчишка поджал губы, тоже быстро погасил свет и забрался под одеяло с головой, отвернувшись от Карла. Он понял, что задел какую-то очень личную тему. И для кого? Для этого человека, который всяческим образом пытался в принципе избегать личных тем для разговора. «Но ведь я не хотел… я не знал. И так неосторожно два раза подряд задал совершенно не нужные вопросы… Наверное, я сделал ему больно» Через пару минут Рафаэль обернулся и сел.

– Карл, извини.

Он подождал. Несколько секунд, полминуты, минуту. Но ответа не последовало. И Рафаэль снова опустился на подушку.

«Я его обидел»

* * *

Прошло ещё две недели, был вечер субботы. После того инцидента Карл больше не разговаривал с Рафаэлем, тот и не навязывался, хотя никак не мог понять, в чём дело. Напряжение, царившее в комнате, очень давило на мальчишку, он боялся извиниться ещё раз, потому что понимал: в тот раз Карл услышал. И специально проигнорировал.

Это время снова прошло незаметно за сумбурным потоком незначительных событий. Рафаэль, казалось бы, спокойно общался с однокурсниками, но всё меньше вмешивался в беседы, больше слушая, и сам цеплялся за компашки, перемещавшиеся от аудитории к аудитории, чтобы не потеряться, однако сами приятели его не звали. Казалось бы, они постоянно были вместе, смеялись, болтали, но уже чувствовался раскол. В более агрессивной среде раскол любой компании всегда начинается раньше обычного… А среда действительно была не из самых благополучных. Логан, наконец, всех выучил и уже не давал спуску. Рафаэлю было тяжело переносить такие физические нагрузки, и он радовался, когда арену ставили последней парой, поскольку сразу же можно было идти домой и завалиться спать. Однако если она была между теор.предметами – это был ночной кошмар, мальчишка не мог оправиться и с трудом что-то записывал. К концу недели его пальцы болели, натёртые рукояткой оружия, он едва ли мог держать ручку или карандаш. Однако его однокурсникам всё это безумно нравилось, они мало уделяли внимания остальным предметам и почти не проявляли интереса к теоретическим дисциплинам. Иногда по вечерам Рафаэль заходил к Чарльзу, но беседы были короткими – мальчишка просто уставал. Но пока держался бодрячком и улыбался.