Так жили они много-много веков, пока одному карлику вдруг не пришла в голову мысль. Долго обдумывал он эту мысль, а потом собрал своих родичей и сказал:

«Друзья мои, у наших соседей-великанов много-много вкусной еды и всякого добра, ведь они сильны и хорошо умеют охотиться. Но я знаю, они большие простаки, и обмануть их ничего не стоит. Давайте мы притворимся, что голодаем из-за того, что малы и слабы, и я уверен: они тут же поделятся с нами всем, что добывают. А когда мы сможем больше есть, мы станем расти и в конце концов вырастем такими же, как эти великаны, – а тогда пойдем на них войной и завоюем их!»

Большинству карликов план понравился, однако они сказали, что раз так, сам Хитрый карлик и должен идти на переговоры. На самом деле он порядком трусил – но кому еще было доверить такое важное дело? Поэтому на следующий день он отправился в стойбище великанов, прихватив с собой для верности пяток самых худых и низкорослых своих сородичей. Там они, жалобно подвывая и утирая слезы, наперебой принялись стенать и жаловаться на нужду и голод. «Мы такой же великий и разумный народ, как и вы, братья, – говорили они, – но у нас не хватает сил добыть себе достаточно пропитания, а вы так богаты – так не поделитесь с нами хоть объедками?»

И великаны поверили – а надо сказать, этот народ больше всего на свете ценил правду и справедливость и любил, чтобы все вокруг были счастливы и довольны, так что оставить бедных соседей без помощи они не могли. А те предложили: давайте отныне вся собранная еда будет делиться по справедливости – половина вам, половина нам. Великанам это показалось разумным, и договор был заключен.

С тех пор так и повелось: поймают великаны огромного слона и сразу несут на условленное место, режут пополам и половину отдают карликам. А карлики приносят туда же барашка и тоже режут пополам. Соберут великаны целую гору фруктов и ровно половину оставляют соседям, а карлики принесут, сколько набрали, в мешочке и тоже делят. Ну и таким манером у карликов очень скоро оказалось столько еды, сколько они в жизни не видели, – и они принялись есть изо всех своих кар-личьих сил. Они-то думали, что теперь начнут расти как на дрожжах – но получилось по-другому. Те, кто больше всех старался, от переизбытка съеденного просто-напросто лопнули – в их числе и тот самый Хитрый карлик, с которого все началось. Другие остались живы, но страшно растолстели и начали страдать от невиданных болезней вроде диабета и артрита. И, главное, вырасти так никому из них и не удалось! Только некоторые дети, казалось, действительно подрастали быстрее и становились чуть выше родителей, а их дети – еще чуть-чуть выше.

А что же великаны? Им-то как раз жилось несладко, ведь оставшейся половины еды уже не хватало – но они только туже затягивали пояса и не жаловались, ведь все было по справедливости. А когда у них рождались дети, они вырастали все меньше и меньше: так было легче выжить. И уже через пару сотен лет карлики и великаны сравнялись в росте, тогда прочие существа перестали их различать и стали звать просто «люди». С тех пор люди и живут на нашей прекрасной Земле.

Но знайте, что если среди людей вы встретите того, кто жаден до чужого и стремится забрать себе гораздо больше, чем ему на самом деле нужно, – это потомок карликов. А если кто-то превыше всего ценит правду и справедливость и хочет, чтобы нигде на Земле не было обиженных и недовольных, – это потомок великанов.

Водном селе жил да был мальчик Ваня. И вот как-то раз пошел тот Ваня в лес по грибы. А грибов в тот год немного уродилось. Идет он себе с корзиночкой по тропинке, раз отошел за грибом, два, на третий хотел было на ту тропинку вернуться – а нету ее, и, как назло, солнца не видно. Ну, думает Ваня, пойду куда глаза глядят, лес небольшой, к какой-нибудь деревне рано или поздно выйду.

Идет он так, идет и видит: впереди поляна, а на поляне дом за высоченным забором. Подошел поближе, смотрит – ворота открыты. И вдруг из тех ворот как выскочат два огромных волкодава – и прямо на него! У Вани сердце в пятки ушло, да жизнь свою дешево продавать не хотелось. И он с размаху – р-раз! – одной собаке как даст по морде ногой – упала, другой в шею заехал, тоже присела. Тем временем первая оклемалась и опять давай бросаться, только пуще разозлилась. Надолго Ваню, конечно, не хватило бы – но тут кто-то как заорет: «Стоять! Стоять, я говорю!» – и собаки встали как вкопанные. Видит Ваня: из ворот бабка бежит, такая ничего себе бабка, не дряхлая еще, жизнью не согнутая, в дутой курточке и красных резиновых сапогах. Подбегает, запыхавшись, и спрашивает:

– Цел, милок? Не сожрали тебя мои черти?

– Не успели, – говорит Ваня.

– Ой, ты уж прости меня, дуру старую, собачек выпустила, а ворота запереть не догадалась. Тут у нас чужие не ходят. А ты сам-то чей будешь?

– Я из Лихоборья, – степенно отвечает Ваня, – Ангелины Степановны внук, Иваном меня зовут.

– Как же, как же, помню Ангелиночку! – оживилась бабка. – Еще в колхозе вместе работали, за телят-ками ходили, когда ж это было? Сорок лет прошло аль пятьдесят? Да где теперь тот колхоз… Вот и не видимся. А я Марья Васильевна. Ну раз так, идем, я тебя, Ванечка, хоть чаем напою.

Ваню долго уговаривать не пришлось: он устал и проголодался, и бабка оказалась хоть дальняя, но знакомая. Они вошли в ворота, и Марья Васильевна заперла их за собой. Дом был большой, новый и даже богатый – непонятно, зачем ставить такой в лесной глуши. Они прошли на вполне современную кухню. За другой дверью Ваня мельком углядел большую комнату с хорошей мебелью, даже с камином.

Бабка включила электрический чайник, достала из шкафчика кусок пирога.

– А может, тебе стопочку налить, для сугрева? – спросила она весело. – Ты уже вон какой большой!

– Не, Марьвасильна, спасибо, я не пью, – ответил Ваня. – Только по самым большим праздникам.

– Ха! Ну как пожелаешь. А расскажи-ка мне, Ванечка, чем вообще занимаешься, как жить думаешь. Есть планы-то?

– Ну как, – начал Ваня. – сейчас в колледже учусь, на механика. А потом, как доучусь, – хочу в институт поступать, на геологоразведочный. Страна у нас вон какая большая, полезных ископаемых море, должен же их кто-то разведывать! Хорошая, по-моему, специальность!

– Ой, да брось сказки рассказывать! – перебила бабка. – Вот ты еще три года в этом своем колледже, а по-старому в путяге, оттарабанишь, потом если и поступишь, пять лет студентом будешь по общагам мыкаться, потом выучишься, на работу устроишься – и будут тебя до пенсии гонять туда-сюда по всей стране за три копейки. Разве ж это жизнь? А ты послушай мой совет: бросай-ка всю эту муру, а через год иди в армию. Там тебя научат из автомата стрелять, приказы выполнять и вообще всему, что во взрослой жизни требуется. Настоящим мужиком станешь! Ты и сейчас вон какой ловкий да бесстрашный – думаешь, я не видела, как ты моих собачек отделал? А у меня сын, между прочим, в городе большой человек! Дом вон какой мне отгрохал! И сам частенько приезжает отдохнуть – да вот и сегодня звонил, что заедет. Оставайся у меня – познакомлю! Ему такие помощники огого как нужны!

Ваня медленно поставил чашку на стол.

– С автоматом – это в братки, что ли?

– Кто так называет, кто сяк, а я тебе скажу: сейчас это самые главные люди, главнее не придумаешь. Всем заправляют.

– Ну, Марьвасильна… А я все думаю, откуда домик у вас такой. Сына вашего я не знаю и про него ничего не скажу – но вы думаете, я никогда этих самых деловых не видел? Даже у нас в селе есть парочка – на кладбище. Ну да, деньги у них водятся – а откуда берутся? Что, я не слышу, что люди рассказывают? Как пытают и убивают за долги да за бизнес? Как наркотой торгуют и проституток крышуют? Как сами друг друга мочат из-за угла? А потом на зону попадают, а оттуда совсем нелюдью возвращаются? Не, не хочу я себе такую жизнь, ну его нафиг.