ТАМАРА ЗАРИЦКАЯ

В обычной жизни музыкант, а лучшее свое время провела в лесу, где рассказывать истории вокруг костра – самое естественное вечернее занятие. И вот как-то раз почти случайно Тамара зашла на собрание «Школы Боевых Сказочников»… да так там и осталась, открыв в себе способности довольно-таки боевого сказочника.

С тех пор каждая новая сказка открывает с какой-то неожиданной стороны Вселенную внутри ее головы, где сплелись воедино прочитанные книги, услышанные истории, новости по радио и пройденные своими ногами дороги.

© Зарицкая Т.В., 2021

© «Пробел-2000», 2021

В самом сердце Африки, в государстве Конго, на одном из притоков великой реки Замбези жил один Бегемот. Был он еще сравнительно молод, но своих родителей не помнил, родственники у него если и были, то где-то далеко, с друзьями тоже было не очень – в общем, жил тот Бегемот спокойной и однообразной жизнью, почти ни с кем не общаясь. Другие звери предпочитали держаться от него подальше: побаивались. Хоть он и питался травой, но клыки у него были внушительные, и территорию свою он защищал ревностно, никого не подпуская. Время от времени какие-то глупые двуногие существа, которых называли людьми, пытались пересечь его реку на своих утлых скорлупках, но Бегемот одним ударом морды разносил их в щепки, и люди, немного побарахтавшись, все как один шли на дно, а там уже попадали на зуб к старине Крокодилу, который тоже обитал поблизости. Друг другу Бегемот и Крокодил были не страшны, ни в чем не соперничали, а потому дружили – вернее, это Бегемот так думал, Крокодил же считал его туповатым и ограниченным зверем и частенько про себя над ним потешался.

Помимо Крокодила, одиночество Бегемота скрашивало лишь одно существо: маленькая птичка, у которой, конечно, было имя, но звери его давно забыли и называли ее просто Пиу-пиу – так звучала песенка, которую она распевала с восхода солнца до позднего вечера. Птичка Пиу-пиу была очень полезным другом. Каждое утро она отыскивала Бегемота, который в это время обычно принимал грязевую ванну, после короткого приветствия усаживалась ему прямо на голову и начинала выклевывать из складок его толстой шкуры притаившихся там паразитов. А надо вам сказать, личинки африканского овода способны доставить массу неприятностей даже такому толстокожему зверю! Поэтому Бегемот всегда бывал ей ужасно благодарен и радостно подставлял под ее клюв то шею, то загривок, то бока. Потом птичка, туго набив животик, весело чирикала ему «пиу-пиу» на прощанье и улетала по своим делам.

И вот как-то раз самым обычным утром Бегемот, провожая взглядом улетающую птичку, вдруг неожиданно загрустил и вздохнул так глубоко, что на берегу заколыхалась трава.

– Что это с тобой? – спросил случившийся рядом Крокодил.

– Да понимаешь… Смотрю на эту птичку и думаю: какой же я толстый и неуклюжий, какая у меня нелепая и неинтересная жизнь! Ничего-то я не стою!

«Вот дурак!» – подумал Крокодил, а вслух начал терпеливо объяснять:

– Слушай, ты – это ты, ты бегемот и обязан быть толстым, как все бегемоты, а эта птичка – маленькое безмозглое создание, которое только и знает, что песенку из одного слова. Зачем ты себя с ней равняешь?

– Да я-то да, конечно, ты прав, – уже чуть не плакал Бегемот, – но ведь она лета-ает, а я – я никогда!

– Ах вот оно что! – прищурился Крокодил. – Так ты ей завидуешь! Ну-ну.

Все это, по мнению Крокодила, было верхом глупости, и он решил подшутить над не в меру наивным соседом.

– Раз уж ты так мечтаешь летать, – сказал он, – может, у тебя и получится – да помогут тебе в этом белые люди!

– Какие белые люди? – удивился Бегемот. – Люди же черные, я их много видел, а ты-то еще больше!

– Ну, те, которые здесь живут, и вправду черные, – стал объяснять Крокодил, – а над ними есть еще такие же, но белокожие, и у них полным-полно всякого добра, еды, машин – а уж оружия вообще навалом! И еще они хитрые, поэтому я их только видел, а сам не пробовал, – и в глазах его мелькнули злые искорки.

– Хорошо, а летают-то они как – что, крылья себе отрастили своей хитростью? – спросил Бегемот.

– Нет, не отрастили – забыл тебе сказать, среди их машин есть и летучие, некоторые с крыльями, а чаще с большим винтом, который крутится и подымает сильный ветер. Точно тебе говорю, есть, я видел – просто сюда редко прилетают, нечего им делать в нашей глуши.

Бегемот задумался. Крокодилу, кажется, можно было верить: тот за свою жизнь облазил почти всю реку и знал гораздо больше, чем он, Бегемот. И обычные машины, которые ездят по земле, Бегемот несколько раз видел – так что удивительного в том, что хитрые белые люди построили летающую машину?

– Хорошо, пусть так, – сказал он. – Но что же заставит их прилететь сюда и взять меня на эту свою машину?

– А ты слушай и не перебивай! – воскликнул Крокодил. – Короче, делать надо так: когда настанет большая жара, ты не уходи, как все, в верховья реки, где еще есть вода, а оставайся здесь, заройся в грязь и пережидай засуху. Уже несколько лет белые люди в это время пролетают тут и смотрят, не попал ли кто из больших зверей в беду. Они вас ценят, знаешь ли! И когда они увидят тебя, то подумают, что ты болен или слишком ослабел, чтобы уйти. Тогда они вытащат тебя из грязи, погрузят на летучую машину и увезут.

– Куда увезут? – спросил Бегемот, и сердце его екнуло.

– Откуда я знаю куда? – рассердился Крокодил. – Они мне не докладывают! Но ты же сильный и в обиду себя не дашь, так что не трусь, в любом месте проживешь!

– Я не трушу, – опустил голову Бегемот, – а все-таки как-то… Знаешь, привык я здесь.

– Тру-усишь, не ври! – язвительно протянул Крокодил. – А будешь трусить, так никогда и не полетишь! Все, короче, я пошел, больше мне сказать нечего.

– Спасибо, я тебе правда очень благодарен, – чуть растерянно сказал Бегемот. – Я подумаю.

– Думай, – отрезал Крокодил и с одним ударом мощного хвоста ушел на глубину.

Много думал обо всем этом Бегемот, пока еще шел сезон дождей, прикидывал и так, и сяк, но не мог определиться. Летать ему очень хотелось, но неизвестность страшила. Как назло, лето в тот год выдалось особенно жаркое, и уже через месяц их участок реки обмелел, а звери начали уходить в верховья. Ушел вместе со всеми и Крокодил. «Я бы обязательно остался и полетал с тобой, дружище, – сказал он Бегемоту, – так ведь люди не станут меня спасать, а просто пристрелят и сделают чучело. Ты уж как-нибудь сам!» – и оскалил на прощанье свои страшные зубы.

И Бегемот так и не смог уйти. Вода в реке давно высохла, траву сожгло солнцем. Даже птичка Пиу-пиу покинула его. День за днем грязь вокруг него густела, он похудел и уже путал, где сон, где явь, – а белые люди все не прилетали. И в одно совсем не прекрасное утро Бегемот попробовал было вытащить ноги из ямы, где спал, – и не смог. Высохшая грязь держала его намертво. Бегемот задрожал: речь шла о жизни и смерти. В панике бросился он расковыривать землю вокруг себя зубами, но только поранил рот о куски засохшей глины – и совсем пал духом. Что если он погибнет тут от жажды? Что если никакие белые люди не прилетят? Вдруг Крокодил ошибся или, хуже того, поиздевался над ним? При этой мысли Бегемот застонал. Потом солнце поднялось еще выше, и он впал в оцепенение.