– Ну, за хороший отдых! – сказал Вадим, поднимая бокал. – Тебе понравилось?

– Конечно! – восторженно сказала Марина. – Здесь просто сказочное место!

– А как вино? – Вадим игриво смотрел на нее сквозь прозрачную стенку бокала.

– Супер! – соврала она, слегка удивившись (за столько времени, что они вместе, он мог бы запомнить, что она предпочитает красное даже к рыбе).

Вадим, пригубив вино, откинулся на спинку стула и расслабленно внимал игре виртуоза-саксофониста. Марине же не давало расслабиться ощущение затянувшегося ожидания. Пожалуй, впервые молчать рядом с Вадимом ей было некомфортно. Она крутила в руках бокал и не отрываясь смотрела на пламя свечи.

– Ты чего такая напряженная? – наконец спросил он. – Музыка не нравится?

– Нравится, – мрачно сказала она.

– Ну, тогда это, видимо, ПМС, – улыбнулся Вадим и снова повернулся к сцене, где вдохновенно играл пожилой музыкант.

От этих слов у Марины на глазах выступили слезы. До нее наконец дошло, что бархатная коробочка в планы Вадима не входит, а в спонтанный отпуск они сорвались только потому, что он не смог упустить горящий тур.

– Ну ты что у меня совсем раскисла? – тревожно спросил он, в очередной раз обернувшись к Марине. – Может, болит что?

– Болит! – неожиданно для себя с вызовом сказала она. – Душа болит. Потому что я замуж хочу. Я думала, ты меня сюда позвал, чтобы сделать предложение. А у тебя, вижу, и в мыслях нет, чтобы мы стали семьей.

Конечно, если бы не воздействие этого несносного белого вина, слегка затуманившего ей разум, Марина бы ни за что не решилась вот так в лоб обозначить причину своего разочарования. Но было поздно: Вадим остолбенело смотрел на нее, не в силах поверить своим ушам. Когда он наконец заговорил, она поняла, что этой темы лучше было не касаться.

– А мы с тобой разве не семья? – он говорил жестко и тихо, но каждое слово звенело в ее ушах. – Тебе непременно нужно документально зафиксировать мою к тебе любовь? А зачем, если не секрет? Что тебя сейчас не устраивает? Или ты так заморочена на белом платье и букете невесты? При любом раскладе от твоей затеи прет такой банальщиной! Мне казалось, что ты человек, свободный от условностей, но, видимо, я ошибался. Так бездарно испортить настроение под конец отпуска – это еще умудриться надо. Приди в себя, дорогая! Я пошел в номер. Мозги на место встанут – буду рад тебя видеть!

Вадим вскочил из-за стола так стремительно, что язычок пламени свечи судорожно заплясал с риском погаснуть. Марина осталась сидеть в оцепенении. В голове и на душе было пусто. Волшебные звуки саксофона и горящая на столе свеча не вписывались в эту далекую от романтики реальность. Она налила себе полный бокал дорогущей белой кислятины, залпом выпила и закрыла глаза.

– Вы танцуете? – негромко прозвучал голос почти над ухом.

Марина вздрогнула и обернулась. Перед ней, склонившись, стоял мужчина лет сорока – сорока пяти, с которым она несколько раз в течение этой недели сталкивалась взглядами. Они вместе летели сюда в самолете, периодически встречались и в ресторане на завтраке, и у подъемников. Марине даже показалось, что он смотрит на нее с нескрываемым интересом.

– Нет, не танцую, – тихо сказала она. – Настроения нет.

– Тогда я постараюсь вам его поднять, – сказал незнакомец, присаживаясь за стол на место Вадима. – Вы извините, но я невольно в теме: ужинал за соседним столиком, поэтому слышал ваш разговор. Не расстраивайтесь, реакция вашего молодого человека не говорит о том, что он вами не дорожит. Просто для мужчин, особенно молодых, институт брака действительно большой ценности не представляет.

– А почему? – спросила она, удивившись, что обсуждает этот вопрос с первым встречным.

– Не знаю, – пожал плечами собеседник. – Наверное, по природе своей мужчина завоеватель, а женщина – хранительница очага. А чтобы было что хранить, надо вначале создать. Ваше желание выйти замуж за любимого человека абсолютно нормально: вы же не амазонка, которой мужчина нужен раз в году для продолжения рода. А ваш спутник еще просто недостаточно зрелый, чтобы это понять. И у него, и у вас еще все впереди. А пока давайте все-таки потанцуем: грех сидеть и грустить под такую музыку, да еще в таком красивом платье.

Она не успела ответить – в дверях ресторана появился Вадим, вспомнивший, что, уходя, не рассчитался за ужин. Незнакомец, увидев его, извинился и вернулся за свой столик. Подошедший Вадим нервно подозвал официанта и попросил счет.

– А ты, я смотрю, не теряешься! – язвительно сказал он, глядя на притихшую Марину. – Мой стул еще остыть не успел, как на нем уже другой сидит. Что это за хлюст?

– Понятия не имею, – безучастно ответила Марина. – Я устала и хочу спать.

Она встала и пошла в номер. Через несколько минут туда пришел и Вадим, держа в руках недопитую бутылку. Сделав несколько глотков прямо из горлышка, он накинул куртку и вышел на балкон. Марина скинула с ног узкие «лодочки» и присела на кровать, собираясь с силами пойти в душ.

Прошло минут десять, прежде чем балконная дверь открылась снова, мгновенно наполнив комнату студеным зимним воздухом. «Послушай, – примирительно сказал Вадим, поеживаясь от холода. – Твоя внезапная озабоченность штампом в паспорте действительно поставила в тупик. Я не думал, что этот вопрос для тебя хоть сколько-нибудь важен. Ты ведь эту тему никогда не поднимала и даже намеков не делала. Но раз статус жены для тебя принципиален, будь по-твоему, давай поженимся. Как я уже понял, в случае иного решения мое место долго пустовать не будет. Ну, теперь ты довольна?».

Марина продолжала сидеть на кровати все в той же позе. «Не так я представляла себе это событие», – усмехнулась она про себя. А вслух сказала: «Не знаю. Я должна подумать».

– С Новым годом! – голос Гоши в трубке был радостно-возбужденным. – Здоровья тебе и всех благ, самая лучшая на свете сестра! Ты даже не представляешь, какая ты классная, и я желаю тебе наконец-то это осознать.

– А ты когда придешь? – нетерпеливо спросила она. – Обещал еще до курантов, а сейчас уже второй час ночи. Мы ведь ждем, из-за тебя фейерверки запускать не ходили.

– Не ждите! – прокричал брат. – Я зашел дядю Пашу поздравить, а у них тут дочка Катька с подружками празднуют. Так что я с девчонками завис. Еще раз тебя с праздником, сестренка!

– Ну вот! – разочарованно повернулась она к собравшейся за столом компании. – Гоша не придет – он в компании девчонок-студенток остался. Хотя с ними молодому парню, конечно, веселее, чем с нами.

– Да уж понятно, что со студентками любому мужику интереснее, – многозначительно хохотнул захмелевший супруг. – То ли дело новая «ласточка», а не авто с пробегом! Эх, мужики, пусть за всех нас шурин отгуляет! Давайте выпьем за его удачный вечер!

Мужчины за столом одобрительно загудели и начали дружно наполнять бокалы, чтобы поддержать тост. Женщины, наоборот, растерянно замолчали. Понятие «авто с пробегом» подходило к каждой из них. Даже при соответствующем «тюнинге» в сорок лет конкурировать с двадцатилетними, мягко говоря, проблематично.

– Ой, а я про заливное совсем забыла! Сейчас принесу. Первый раз из судака делала – такая вкуснятина получилась! – торопливо защебетала она, пытаясь скрыть досаду и переключить общее внимание с гендерной темы на гастрономическую.

Заливное действительно удалось, но прелесть новогодней ночи для нее после реплики супруга потускнела. И не только для нее: гостьи одна за другой потянули своих мужей по домам, ссылаясь на накатившую от праздничного чревоугодия сонливость. Даже про незапущенные фейерверки никто не вспомнил. Удерживать она никого не стала: ей очень хотелось остаться одной.

Пока она убирала в холодильник остатки салатов, холодца и заливного, муж успел заснуть. Переполненный желудок и солидная доза горячительного вылились в громкий заливистый храп, интенсивность которого, как она знала по опыту, не спадет вплоть до пробуждения благоверного. А ей спать как раз совсем не хотелось. Она взяла с туалетного столика увеличительное макияжное зеркало и уселась с ним на диван в гостиной, включив яркий свет.