Лёгкая атлетика – летом. Лыжи – зимой. Я сам ходил в секции на волейбол и баскетбол, но добился немного. Меня больше тянуло к футболу. Но этой секции у нас в школе не было. Но при заводе УАПО (агрегатный) была секция футбола, и я решил пойти туда. Но об этом расскажу попозже.

А пока вспоминаю наши соревнования между школами – игры в волейбол и баскетбол. Это было что – то. Вспоминаю азарт соревнований. Олимпиады отдыхают. А после были драки – никто не хотел проигрывать. Дрались все: и пацаны, и девчонки, но очень редко.

Теперь о музыкальной школе, в которой я учился три года по классу баяна.

Я её должен был закончить в 1974 году вместе со своей основной школой. Начну издалека. Мой родной дядя Дьяконов Геннадий – родной брат моей мамы был очень хорошим баянистом. Талант есть талант. И моим родителям тоже захотелось, чтобы я стал баянистом, хочу я того или нет. В общем, купили мне баян и отправили на обучение в музыкальную школу № 8, которая находилась на улице Аксакова на остановке Красина. Три года я учился там по классу баяна. Кроме этого, я посещал уроки сольфеджио (учили музыкальным нотам, октавам и другим разным музыкальным премудростям) и музыкальную литературу (изучали международных, советских и русских композиторов и их произведения).

В общем, я должен был стать классным баянистом, но, увы, как говорится, ни слуха, ни голоса. Но для общего развития – это было неплохо. Было чем заняться в свободное время, вместо того чтобы гонять собак на улице, как говорили мои родители.

Но пришлось бросить эту музыкальную школу. И главная причина – моя успеваемость в моей основной школе. Я часто стал не успевать выучить основные предметы, и моя успеваемость пошла вниз. Я был счастлив, что моё музыкальное образование закончилось.

В музыкальной школе мы слушали много произведений композиторов мирового уровня. Тогда мы уже умели различать произведения Чайковского, Глинки, Мусоргского, Баха, Шуберта, Бетховена и других. Тогда казалось, что эта музыка не очень интересна нам. Только с возрастом понимаешь, что та музыка создана на долгое – долгое время, на века. А мы хотели слушать что – то современное.

Я покупал журнал «Кругозор», в котором были вставки гибких пластинок с современной музыкой. Современные вокально – инструментальные ансамбли: «Голубые гитары», «Лейся песня», «Битлз». Мы эту музыку гоняли сутками, знали много песен на иностранных языках. Это считалось очень модным.

В общем, занятия в музыкальной школе не прошли даром. Каждый смог взять что – то для своего развития.

Мы заканчивали восьмой класс. Пришла пора сдавать экзамены. Их было всего два: родной язык и литература (диктант) и второй предмет – математика. Я сдал их успешно: на четвёрки.

Пришло время определиться о дальнейшей учёбе. И… мои родители выбрали – школу, т. е. идти в девятый класс, а потом будет видно. Конечно, я хотел уйти и куда – нибудь поступать в техникум, но этому тогда было не суждено случиться. Из школы уходили после восьмого класса много ребят и девчонок. Одни поступали учиться в училища, техникумы, другие шли на работу, третьи – должны были рожать детей (были и такие из нашего класса).

В девятый наш класс «В» пришли учиться 27 человек. Это 18 девчонок и 9 пацанов.

Сейчас я хочу рассказать ещё об одном интересном событии, произошедшем со мной летом 1972 года после восьмого класса.

Как я вам уже сообщал, я увлекался футболом, – ходил в секцию при агрегатном заводе, команда называлась «Авангард». Мы участвовали в первенстве города по футболу среди юношей. Моя позиция была – полузащитник. Я не пропускал ни одной тренировки, приходил и в дождь, и в холод, так меня увлекала эта игра в мяч. Дух соревнований тянул меня на футбольное поле. Кроме этого, я был заядлым болельщиком, знал все команды СССР, выступающие в высшей лиге нашего футбола. Знал статистику выступлений. Смотрел все игры чемпионатов мира, начиная с 1970 года в Мексике.

В общем, я в составе команды «Авангард» отправился на первенство Башкирии в город Стерлитамак, где собралось 8 команд. Из Уфы было три команды – это «Авангард», УДФК (Уфимский дерево – фанерный комбинат) и «Новатор».

Мы все жили в гостинице «Ашкадар». Сейчас она существует, и я в прошлом году жил там, находясь в командировке. А тогда это было счастье. Помню нам выдавали суточные: наличные деньги по 2 руб. 50 коп. на питание. Тренировал команду – Рим – мужчина лет 40–45 из бывших футболистов (фамилию, к сожалению, не помню).

В общем, сыграли мы неплохо, но в призеры не попали, заняли только четвёртое место. Команды из других городов были тогда очень сильными в плане физической и тактической подготовки.

Опять начались будни: школа, дом, улица, секции и т. д. Главной задачей опять было обучение, получение хорошего аттестата и т. д. Знания давались тяжело, особенно, когда весна, солнышко и т. д.

Повзрослев чуть – чуть (лет в 15–16), уже начинали заглядываться на девчонок, писали записки на уроках, приглашали в кино. Тем более, когда стали изучать произведения о жизни, любви и т. д. Сейчас, по происшествии стольких лет, понимаешь, что это были самые лучшие, самые чистые помыслы в жизни. Но такого уже никогда не будет. Вспоминаешь – и сердце щемит. Самое лучшее осталось там – в детстве, юности, молодости. Пробовал тогда писать стихи, но потом бросил – не Пушкин. Хотя мысли были хорошие.

Вспоминаю, как мы с друзьями из класса устроились на работу на Уфимский хлебозавод № 1, на целый месяц. Теперь всё по порядку.

Мы закончили девятый класс, и нам уже исполнилось по 16 лет, и мы получили свои первые паспорта СССР. Для нас это было круто, хотя такого выражения тогда никто не употреблял. Мама наших близнецов из класса Марса и Марата работала на хлебозаводе бригадиром грузчиков готовой продукции. Завод находился на ул. Гафури. Летом работников отпускали в отпуска, и нужно было эти места кем – то заполнить. И на эти места решили принять нас, пацанов шестнадцатилетних, на один месяц. Сразу скажу, мы неплохо были развиты физически, сказывались занятия спортом и помощь по дому.

В общем, нас четверых приняли на работу грузчиками на хлебозавод. Работа состояла в том, чтобы погрузить готовый выпеченный хлеб в вагонетку и отвезти её на место отстоя – охлаждения.

Расскажу, как это происходило. Мы постоянно работали в ночную смену, т. к. машины с хлебом развозили по магазинам ночью.

В горячем цеху было четыре печи для изготовления хлеба в формах. Затем формы освобождались, и хлеб по конвейеру доставлялся на круглый стол, который постоянно вращался. Мы брали готовые буханки хлеба и складывали их на деревянные стеллажи, расположенные в вагонетке. И так конвейер работал без остановок. Обедать ходили по очереди, чтобы производство не останавливалось. Смена была с 12 ночи до 8 утра. Днём мы отсыпались. И поздно вечером опять шли на работу, которая нам очень нравилась, хотя было очень тяжело. В конце смены нам за работу давали по буханке серого хлеба, который я приносил домой. Дома были довольны, что мы, балбесы, уже работали и помогали родителям.

Ещё что помню из нашей трудовой деятельности на хлебозаводе. В это время мой товарищ, который учился в пищевом техникуме, находился на практике на кондитерской фабрике, которая находилась по соседству (через высокий забор от хлебозавода). Утром, после смены, мы передавали ему в маленькую лазейку буханку свежего хлеба, а он нам целую рукавицу шоколада вместе с орехами. Был честный обмен. Но об этом никто не знал, только мы.

Так прошёл месяц нашей трудовой деятельности. Мы получили зарплату, не помню сколько, но нас не обидели, всё – таки мы были свои, да и работали мы хорошо – без нареканий. Так что место работы мы себе нашли на перспективу.

На заводе мы изучили всё производство и территорию, и имели представление, как лучший продукт народов доходит до покупателя.

Работалось нам легко – было много молодых девчонок, которые всегда могли с нами поболтать о жизни. Через год я вернулся сюда после десятого класса на один месяц. Но специальность сменил – я стал ремонтировать деревянную тару (поддоны для складирования готовой продукции).