— Аннабет!
Девушка остановилась, почувствовав озноб во всём теле от знакомого голоса. Она хотела было окликнуть его, но имя застряло где-то в глотке.
— Аннабет, это не я!
Дочь Афины стиснула зубы и оглянулась вокруг, пытаясь найти источник голоса.
— Перси? — позвала она. — Перси, ты здесь?
За её спиной послышалось надломленное «Аннабет», и она повернулась на голос, затаив дыхание. Перед ней стоял Перси Джексон, испуганный и не понимающий, что происходит. Своим взглядом он, казалось, молил её ответить на вопросы, которых сам не понимал. Аннабет затаила дыхание, не в силах ничего сказать. Она даже шага не могла сделать, недоумевая, откуда он появился.
— Перси, — дрожащим голосом начала она. — Что ты тут делаешь?
— Аннабет, я не делал этого, — прошептал юноша, словно не слышал вопроса.
Девушка тряхнула головой, возвращая себе способность трезво мыслить, но когда она снова подняла взгляд, Перси уже стоял с мечом в руках и переводил удивлённый взгляд со своего оружия на Чейз, словно не понимал, что происходит.
— Перси, я…
— Я не делал этого! — твёрже произнёс Перси, сделав шаг вперёд.
На мече и одежде у него появилась кровь, словно кто-то обрызгал его. Аннабет отшатнулась от испуга.
— Перси…
— Я не делал этого, Аннабет, поверь мне! — взмолился юноша.
Крови на нём с каждой секундой становилось больше, и где-то совсем рядом зашумела вода. Девушка испуганно на него посмотрела, уже думая просить его остановиться, но слова застряли где-то в глотке. Аннабет беспомощно покачала головой, не зная, что сказать.
Кровь продолжала проступать на его одежде, стекала отвратительными маленькими ручейками по лицу и рукам. Совсем на мгновение память сыграла с девушкой злую шутку — она вспомнила его в Тартаре, когда он душил Ахлис её же ядами, и разъярённое выражение его лица. Его тогда загнали в угол, а он, противясь судьбе, приложил все свои усилия, взяв верх над Богиней страданий. Тогда Аннабет не просто увидела его тёмную сторону, тогда она поняла, что Перси на деле куда сильнее, чем кажется и чем хочет показать, а возможно и быть. Правда, тогда она об этом как-то позабыла, но сейчас, видя его в крови и где-то на заднем плане крушащиеся одно за другим здания от землетрясения, память услужливо подбрасывала другие картины, где Перси был пугающе страшен: его смех на мосту, когда он рубил мечом направо и налево, отправляя монстров в Тартар, когда он устроил такой силы взрыв, что сумел разбудить Тифона, и ещё сотни других моментов, когда он проявлял недюжинную мощь.
Аннабет тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Перси, протягивая к ней руки, сделал шаг вперед, Аннабет ударил в нос запах крови, и она отшатнулась.
— Я не делал этого, — беспомощно прошептал он, а кровь продолжала проступать везде.
— Я видела тебя там, — наконец, сказала девушка. — Ты был там! Ты убил офиотавра, Перси, — упрямо повторяла девушка, и с каждым словом голос её подводил и срывался.
Аннабет не верила в то, что сама говорила, но она не могла идти наперекор своему здравому смыслу, не могла не верить собственным глазам, не могла думать, что возросшая сила Перси после того случая никак не связана с убийством офиотавра.
Перси поднял на неё взгляд своих зеленых глаз, и Аннабет увидела в них болезненную мольбу и горькое разочарование в любимом человеке. Девушка, не выдержав, опустила голову, не в силах смотреть на него, и едва ли сдержала иррациональный порыв подбежать и обнять, все повторяя, что на самом деле не верит в его причастность к происшествию, но внутри здравый рассудок голосом мамы твердил: “Ты сама видела, что произошло на Олимпе. Он виновен”.
Аннабет тряхнула головой и сделала шаг назад. Она дочь Афины, она не идет на поводу у чувств.
— Ты убийца, Перси, — тверже сказала она, подняв глаза на юношу.
Тот в ту же секунду рассыпался в прах, словно его и не было, и до Аннабет только начало доходить, что это все не на яву.
Вокруг вдруг все залило белым светом, который больно бил в глаза, и девушка крепко зажмурилась.
Когда всё прошло, она оказалась на Олимпе. И увидев себя и Перси, выходящими из лифта, она поняла, что оказалась в том самом роковом дне. Аннабет оглянулась в поисках того, кто отправил её сюда, но рядом никого не было, и тогда она поняла, что ей дают шанс узнать, что произошло на самом деле.
Чейз покосилась на себя и Перси. Вот уже и Афина подошла к ним, а юноша, измотанный и уставший непонятно от чего, немного скривился, не особо стараясь скрыть свою “радость” от встречи с Богиней. Правда, у него едва ли было настроение съехидничать, что тогда должно было быть звоночком того, что с Перси что-то не так, но Аннабет на деле тогда обрадовалась, что он сдержался.
Девушка наблюдала, как она и мать отправляются на экскурсию по Олимпу, а Перси идёт к Дворцу, где находился Бесси.
Зная, что она там увидит, Чейз бы ещё раз предпочла пообсуждать с Афиной планы, но вместо этого заставила себя отправиться за Перси. Он быстрым шагом спустился к аквариуму, но у самой двери остановился, словно что-то его задержало. Его рука дрогнула, когда он коснулся двери, но он всё же открыл её, проходя внутрь.
Аннабет замерла у вдоха, не смея делать шаг дальше. Бесси и другие дельфины, только увидев Перси, тут же подплыли к самому стеклу, доверчиво взмахивая плавниками. Юноша улыбнулся им в ответ, а потом, постояв минуту, развернулся и пошёл к другим маленьким дверям. Посейдон специально для него сделал вход в этот аквариум, и Перси, пользуясь таким шансом, пробрался внутрь прямо к воде. Аннабет как завороженная следила за этим, всё боясь увидеть тот момент, когда произойдет страшное.
Она ждала, что вот-вот — и юноша вытащит Анаклузмос, совершив подлый удар в спину, но Перси, как дитя малое, резвился с Бесси и другими жителями аквариума, играл на перегонки и периодически гладил их, словно подбадривал. И чем дольше на это смотрела Аннабет, тем яснее понимала, что Перси не виновен, но здравый рассудок рвал и метал в противоположную сторону, настаивая, что это он втерся в доверие и вот-вот вытащит клинок.
Но этого не происходило. В какой-то момент Перси совсем измотался. Это было видно даже по тому, что он стал как-то вяло плавать, предпочел сидеть на дне и наблюдать за игрой офиотавра и дельфинов, а позже и вовсе закрыл глаза, засыпая.
“Я ничего не помню”, — потрясённо признался Перси, в бесполезных попытках копаясь в собственных воспоминаниях, чтобы найти хоть что-то, что поможет доказать его невиновность. А потом поднял молящий взгляд на Аннабет, осознав, что ничего не может сказать в свое оправдание.
Перси так и заснул на дне аквариума, ни о чем не подозревая, и Аннабет почти сразу же услышала шаги у себя за спиной. Она повернулась, увидев незваных гостей, и рефлекторно спряталась за дверью, поздно осознав, что её здесь никто не заметит.
Первым шёл Тритон. Злой и чем-то раздражённый, он быстро спустился по лестнице и прошёл к самому стеклу аквариума.
— А здесь не дурно, — оценивающе сказал Хрисаор, оглядываясь вокруг.
— Это не чертова экскурсия! — рявкнул Тритон.
Перси, словно услышав чужие шаги, дёрнулся, но Тритон взмахнул рукой, и полубог успокоился, хотя на его лице появилось болезненное выражение. Аннабет затаила дыхание.
— Ты уверен, что нас никто не поймает? — спросил Хрисаор.
Он достал меч, проведя своим длинным пальцем по острому лезвию, и посмотрел на офиотавра. Бесси, словно почувствовав неприятное, начал волноваться, наворачивая круги по аквариуму.
— Глупая тварь, — выругался Тритон и ударил рукой по аквариуму, разбив стекло. Вода вырвалась наружу огромной волной, но он контролировал и поток, и Перси, который продолжал лежать на дне аквариума без сознания.
Офиотавр теперь начал возмущаться, пытаясь вырваться и уплыть в противоположную сторону, но Тритон оказался сильнее. Он схватил существо за хвост, дёрнув на себя, и оно оказалось на полу, вне аквариума, беспомощно барахтаясь и извиваясь. Перси дёрнулся, вероятно, услышав крик Бесси, и почти проснулся, но Тритон, выругавшись, вновь взял его под контроль. Он залез в голову Джексона, контролировал его сон, пока Хрисаор склонился над офиотавром.
