— Страшных мучений тебе на полях наказаний, — пожелал Зевс и швырнул молнию в Перси.

Калипсо зажмурилась. Она хотела кинуться к юноше, чтобы защитить, но громовержец откинул ее в сторону потоком ветра. Небо осветила яркая молния, и когда она угасла, девушка боялась посмотреть на то, что осталось от Джексона.

Но когда Калипсо всё же открыла глаза, она увидела, что перед Перси стоял Океан собственной персоной. Молния Зевса сверкала в его руках как никчемная дешевая игрушка, и он, презрительно сморщив лицо, откинул её.

— Спасибо за службу, Посейдон, — сказал он, обратившись к Богу, который теперь стоял на ногах.

Он посмотрел на Перси, и на долю секунды Калипсо заметила в его глазах страх.

— Ты ведь сказал, что не заберешь его, — сказал Владыка морей.

— Если его жизни ничего не будет угрожать, — напомнил Океан. — Теперь это не так. — Титан перевел взгляд на разъяренного Зевса, который открыл рот, чтобы обрушиться на Океана гневной тирадой. — Не трать своих сил и послушай брата, — предупредил он.

А потом повернулся и, схватив Перси за шкирку и не дав ему даже возможности сопротивляться, исчез в ворохе соленных брызг.

========== 24. Перси ==========

Всё произошло слишком быстро.

Не успела Калипсо договорить, как появился Зевс. Затем — Посейдон. В следующий миг они уже сражались, а сам Перси потянулся за мечом, запоздало вспомнив, что Анаклузмос сломался ещё в Нью-Йорке.

Он сломал свой меч. Не Зевс своими молниями. Он сам. И он просто забыл об этом, подумав, что тогда ему показалось, а верный меч вернётся к хозяину позже. В любом случае он даже это не успел осознать, когда заметил, что Зевс уже вновь замахнулся на него. Он видел прямо перед собой молнию и приготовился почувствовать боль.

Но её не последовало. Воздух рядом разрядился. Запахло озоном, но его быстро сдуло ароматом свежего бриза. Так пахло обычно от Посейдона. Он распахнул глаза, но перед ним стоял совершенно другой мужчина. Он повернулся лишь на секунду, вероятно, убедиться, что Перси не загорелся ярким костром на ночь Гая Фокса*. А юноша с удивлением смотрел на него. Точнее в его глаза. Они были как океан, и это не было фигурой речи. Вместо зрачков у него плескался океан, переливаясь всеми оттенками бирюзового, он видел даже, как волны бились о берег, распускаясь белой пеной. Мужчина что-то бросил Олимпийцам, а в следующую секунду схватил юношу за шкирку, как маленького щенка, и они исчезли в ворохе солёных брызг.

***

Тартар в Лагере. “Это из-за тебя, Перси”. Первое пророчество. Очередной конец света. Дитя титана. “А мы уже его знаем”. Где-то в закромах сознания юноша уже знал ответ. Знал, кто это, только забил на эту мысль, всё пытаясь найти другое объяснение. Должно быть другое объяснение.

Перси оглянулся по сторонам. Вокруг были лишь темно-бордовые стены, те же, которые окружали его в худшие дни пребывания в Тартаре. Только вот сейчас он не падал. Сейчас он просто висел в воздухе, озираясь по сторонам и пытаясь понять, где выход из этого кошмара.

Сны, где не происходит ровным счетом ничего — самые страшные, и ненавистны Перси больше всего. Как убивать монстров и выживать в аду он научился, а справляться с болью от потери близкого человека и от предательства друзей — нет.

Эмоции накрыли его с головой, душили изнутри, сдавливая грудь в тиски. С каждой новой минутой ему казалось, что это его предел, вот-вот — и он просто не выдержит всех этих мучений, еще миг — и он просто сдастся в уже ставшими долгожданные объятия смерти, но она никак не хотела наступать.

А за горечью следовал гнев. Тихий, он только набирал обороты, сверля огромную дыру где-то внутри.

Сколько можно уже! Сколько ещё он будет лишь пешкой в играх Богов? Сколько раз он окажется узником глупых пророчеств? Сколько ещё ему придётся рисковать всем ради Олимпийцев, которым, по сути, было наплевать на всех, кроме самих себя! А что ещё противнее, этих глупых пророчеств было не избежать. И если то, о чём он думать не хочет, окажется правдой, это будет значить, что даже в Тартаре ему сохранили жизнь, чтобы потом отнять.

Перси крепко стиснул зубы, пытаясь совладать с собственными эмоциями. Раз миру и так суждено погибнуть, когда проснется Он, может, тогда Перси поспособствует этому? Он понятия не имел, что происходит и какую игру ведут титаны, но он был совершенно точно уверен в одном: быть пешкой он больше не будет.

— Какие сильные эмоции, — раздался вдруг голос.

Перси обернулся вокруг, пытаясь найти его источник. Голос был знакомым, но вот откуда он исходил?

Вдруг обстановка изменилась. Короткий щелчок, и Тартар превратился в Национальный парк в самом центре Нью-Йорка. Погода стояла ясная, солнце светило ярко, и на небе ни единого облачка. И вроде картинка была красивая, но все равно было что-то не так. Тишина, понял Перси. Слишком тихо. Не слышно голосов случайных прохожих, детских восклицаний и смеха, даже птицы молчали.

На берегу небольшого пруда сидела молодая девушка. Её длинные кудрявые волосы красиво ниспадали на изящную спину. Она, словно только заметив, что за ней наблюдают, повернулась к юноше, одарив его самой нежной улыбкой. Перси как завороженный смотрел в ее голубые глаза. Она напоминала ему мать, и на него накатила бесконечная грусть, душащая где-то изнутри. Он с трудом сдержал нахлынувшие эмоции и отвёл взгляд, стараясь не смотреть на Богиню.

А та грустно улыбнулась, поняв, в каком обличье её увидел Перси. Афродита тяжко вздохнула, а потом осторожно спросила:

— Калипсо тебе успела рассказать, что должна была?

— Про что именно она должна была рассказать? — как-то безучастно спросил Перси, витая где-то в своих мыслях. К собственному удивлению, его голос звучал слишком безжизненно и хрипло, словно кто-то высосал из него все эмоции, хотя внутри бушевала буря.

— Про первое пророчество. Про Тартар. Про дитя титана, — последнее она сказала с некой опаской, словно реакция Перси на это её сильно беспокоила.

— Рассказала, — кивнул юноша. — Правда, не успела сказать, кто это.

Афродита слегка прищурилась, пристально осматривая юношу.

— Но ты сам знаешь, кто это.

— Нет, — возразил Перси.

«Ты не хочешь этого знать», — предупреждала его Калипсо и оказалась права.

Афродита снисходительно улыбнулась.

— Не буду врать, что понимаю, через что ты проходишь…

— Что тебе от меня нужно? — прервал её Перси, в его голосе звучало нетерпение.

— Сделка, — чуть погода ответила Афродита. — Видишь ли, так получилось, что меня достало то, что остальные Боги смотрят на меня…. скажем так, искоса. А хамка Афина и вовсе перестала видеть других с высоты своего самомнения, мне это немного надоело, и я решила внести красок в нашу жизнь.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — озлобленно спросил Перси.

Получилось немного резче, чем он планировал, но ему было откровенно плевать.

— Затем, что я хочу, чтобы ты мне поверил. Хочу заслужить твое доверие.

Последнюю фразу Афродита сказала даже с почтением, а Перси недоверчиво покосился в её сторону. Вот уж от кого он не ждал такого отношения к себе, так это от Афродиты, которую и он, если признаться честно, не особо принимал всерьёз. Он так ничего и не сказал ей в ответ. То и дело отводил взгляд, не в силах смотреть на неё. И Афродита не могла его за это винить.

— Я знала об этом пророчестве давно. Но не могла знать, когда оно исполнится. Когда была первая гражданская война, Боги были слишком… заняты, чтобы обратить на это внимание, но от меня не укрылись некоторые слухи о планах титанов. Но нас всех отвлекла матушка Гея. Когда она чуть было не проснулась тогда, я узнала о планах Океана. Видишь ли, не все титаны твердолобые монстры, не способные на хитрость. Все почему-то считают Кроноса опасным титаном, а на деле он просто слишком громкий. А вот Океан будет пострашней.

Перси даже во сне почувствовал головокружение. Ему совсем не нравилось, что рассказывает Афродита, но что-то в ней, в её тоне подсказывало ему — она не врёт. Он не знал, какую сделку она собирается заключить, но понимал, что сейчас ему необходимо собраться. Отбросить все эмоции и чувства и придумать, как выбраться из этой ситуации хотя бы не проигравшим лузером. А потому он только поджал губы, сжав челюсти, и кивнул, показывая, что всё ещё слушает Богиню.