Перси заметил, что трещина уже обогнула весь домик и оставалось совсем немного, чтобы завершить неровный круг. Земля вновь дрогнула. Стимфалийские птицы, все до одной, страшно завопив, полетели к Перси. Он схватил меч, собираясь защищаться, но уже первая их атака выбила его из сил. Правда, они потом все улетали обратно в Тартар.
Уилл встал рядом, схватив первое попавшееся оружие, и принялся отбиваться. Вот только он не заметил, что птицы заставили его пятиться прямиком к Тартару, а когда Перси это заметил, стало слишком поздно. Ребята бежали к ним на помочь, но птицы, рвущиеся обратно в Тартар через Перси и Уилла, оказались быстрее.
Кто-то схватил его за ногу, потянув прочь от пропасти.
— Помогите Соласу! — закричал он, но оказалось слишком поздно. Последние птицы пронеслись в самые глубины ада, и лекарь просто не удержался.
Он упал в пропасть, и страшный крик стимфалийских птиц утонул в сердце самого Тартара. Земля дрогнула в последний раз, и послышался жуткий треск. В следующую секунду во тьму провалился домик Посейдона, а ещё через миг — всё прекратилось.
Там, где только что были трещина и третий домик, не осталось ничего, кроме тёмной безжизненной земли жутко багрового цвета.
— Уилл! Уилл, нет!
Это закричал Нико, которого держал Джейсон, не давая приблизиться к пропасти, но когда она исчезла, он ослабил свою хватку, и ди Анджело упал на колени, обречённо смотря на землю под ногами.
— Как случилось так, что границы пропустили столько монстров из Тартара? — спросил кто-то. — Руно же защищает территорию.
— Дриады только сообщили, что руно было похищено, — громко сказал Гроувер. — Эти монстры здесь… Всё, чтобы отвлечь от руна.
Лука встал, выпрямив спину.
— Для начала займёмся ранеными, — сказал он в наступившей тишине. — Надо отвести сейчас всех в лазарет, те, кто в состоянии, организованными группами прочешут лес. Потом… — он сглотнул, чуть замявшись, но ему всё же удалось взять себя в руки. — Потом разберёмся с потерями. А после соберём совет.
И пока другие понемногу приходили в себя, Кастеллан сам подошёл к одному из раненых полубогов и помог ему встать, а потом пошёл в сторону лазарета.
Понемногу все зашевелились. Хирону пришлось немного на всех прикрикнуть, чтобы привести всех в себя. Работа была в самом разгаре, когда из Большого дома вышла Рейчел.
Ребята удивлённо смотрели на оракула, но никто ничего не сказал. Её глаза светились мягким зелёным светом. В одной её руке было какое-то странное растение коричневатого цвета, формой напоминавшее трубу с расширением к концу, а во второй руке — гвоздика. Она дошла до того места, где раньше был домик Посейдона, и рухнула на колени, бросив цветы. Полубоги её окружили, и даже Перси нашёл в себе силы сесть и убрать тыльной стороной ладони кровь с глаз.
Рейчел бросила цветы на землю и принялась прямо на земле писать какие-то строчки, что-то бормоча под нос. Не жалея своих пальцев, она продолжала выводить что-то. С первого взгляда могло показаться, что она писала буквы, но подойдя ближе, ребята заметили, что это древние знаки, лишь изредка сменяющиеся привычным древнегреческим языком. Когда она вывела последние знаки, Рейчел на секунду вся засветилась зелёным светом, а потом обмякла.
Хирон помог ей встать, смотря на то, что она написала.
— У нас есть новое пророчество, — хмуро сказал кентавр.
Вот только в тоне его звучал мрачный смертельный приговор.
========== 18. Аннабет ==========
Это было странно, но на Перси она теперь смотрела другими глазами. После происшествия с офиотавром ей упорно лезли другие картины, когда она видела его не с лучшей стороны. Во время битвы на Манхеттене в какой-то миг он, казалось, стал совершенно другим: рубил безжалостно врагов, и там, где другой был бы предельно серьёзен и мрачен, Перси смеялся, протыкая очередного монстра мечом.
И таких моментов, когда он был пугающе сильным, было много. Самый яркий — когда он душил Ахлис её же ядами.
Раньше она об этом не задумывалась, но в свете последних событий стала видеть в Перси ту опасную мощь, которую раньше во внимание не принимала. Она как-то ясней стала понимать, что его дурашливость и идиотская ухмылка на губах лишь фасад, за которым стоит огромный потенциал.
Последние несколько дней, правда, он был слишком… агрессивным. Аннабет, конечно, понимала, что это всё из-за суда над ним, угрозы расправы и браслетов, которые Зевс заставил его самого надеть на себя. Да и в Лагере кто-то пустил слух о том, что произошло, и Перси просто в один день лишился всего: доверия отца, собственных сил и друзей.
Поэтому он, впрочем, ходил мрачнее тучи и врезал Шону. И если в любой другой ситуации это было бы нормально, потому что сын Ареса нарвался сам, то на этот раз на него все косились с ненавистью и страхом, учитывая, в чём его обвинили Олимпийцы.
И потому когда он одним из последних вошёл в Большой дом в одежде Джейсона, все немного притихли, кидая подозрительные и презрительные взгляды на Перси. Аннабет со своими братьями и сёстрами пыталась расшифровать письмена, которые оставила на земле Рейчел пару часов назад, но и они замерли, когда увидели Джексона в Большом доме. Аннабет прочистила горло и вернулась к письменам.
Не смотреть на него оказалось ещё сложнее. Хотя бы потому, что одежда Джейсона смотрелась на нём… довольно странно. В виде сравнения в голову Чейз пришёл Гроувер, который когда-то в своей далёкой молодости решил, что широкие штаны на низкой посадке и широченные футболки на размера три больше с тяжёлыми золотыми цепочками, выглядящими вопиюще дешёвыми, смотрелись на нём круто. Перси, конечно, выглядел не так броско, но строгая рубашка и немного длинные светло-синие джинсы смотрелись на нём более чем неуместно. Джексон, наверно, единственный в своём роде, кому не идёт строгая одежда. Ну или её подобие, потому что он отказался застегнуть манжеты и ему было плевать, что таким образом виднеются два серебряных браслета на руках. Верхние три пуговицы он, кстати, тоже проигнорировал, вывернув воротник самым нелепым образом. Нет, рубашки, определённо, не для Джексона. Хотя в таком виде в глаза бросалась та черта характера, которая периодически раздражала (но чаще восхищала) Аннабет и перманентно выводила из себя Богов — его бунтарский характер и отказ подчиняться общепринятым нормам ношения рубашек.
А ещё Перси выглядел как истинная жертва стимфалийских птиц. Чёрные сальные волосы немного слиплись из-за крови из царапин от когтей, и в них, кажется, запуталась пара-тройка железных перьев. Его лицо всё было в глубоких царапинах и мелких порезах. На лбу, под глазами, на губах и щеках, практически везде. Странно, что птицы не добрались до его глаз. За одеждой не были видны его множественные раны, но по его напряжённой походке можно было догадаться, что стимфалиские птицы знатно его достали. Он даже не сел, хотя выглядел изрядно потрёпанным и уставшим. Не облокотился и не упёрся руками — они были обожжены. Это показалось Аннабет странным, но спросить не было возможности. Следом за Перси вошёл Джейсон.
В целом, он был в порядке. Возможно, пара ссадин и ушибов, пару царапин на лице, но выглядел он хорошо. Особенно на фоне сына Посейдона.
Чуть позже вошёл Лука. Он был одним из немногих, кто не успел переодеться в чистую одежду, но его это совсем не тревожило.
Кастеллан быстро оглянул всех, а потом спросил:
— Где Нико и Калипсо?
Нико и Калипсо. Их обоих никто не видел с тех пор, как… Уилл и Лео упали в Тартар.
— Я проверю, где они, — тут же вызвался Джейсон и выскочил из Большого дома.
Лука хмуро посмотрел на дверь, а потом перевёл взгляд на изрисованный пророчеством лист.
— Получилось расшифровать? — спросил он.
Аннабет покачала головой.
— Это очень древние письмена. Так писали первобытные люди ещё в те времена, когда Боги только приходили к власти. А строчки на древнегреческом… Они бесполезны без перевода первой части.
Лука нахмурился и тоже посмотрел на письмена, как тут открылась дверь и в гостиную вошли Калипсо, за ней хмурый Нико и Джейсон. Калипсо быстро вытерла слёзы на глазах и выпрямилась, заняв свободный стул у стола. Её лицо тут же приняло сосредоточенное выражение, а губы упрямо поджались.
