Юпитер убедился, что противнейший, но самый выгодный из его советников теперь и рта не раскроет до конца собрания, а потом повернулся к Джейсону.
— Но он сделал справедливое замечание. В прошлый раз ты проявил слабость.
Джейсон склонил голову. То ли в знак признания своей вины, то ли чтобы скрыть раздражение, которое он сдерживал с трудом. Раньше повиновение давалось ему легче.
— Такого больше не повторится, цезарь.
Юпитер замолчал. Он изводил своих собеседником выжиданием, прекрасно знал, что это заставляет их нервничать, переживать, злиться и забывать держать язык за зубами. Джейсон, даже зная это, не мог взять себя в руки. Ему хотелось пуститься в оправдания, убедить, что с тех пор многое изменилось, но вот только для императора это был один пустой звук.
Юпитер, наконец, кивнул и сказал:
— Я верю в это. Поэтому даю тебе второй шанс. В северных водах нашей страны завелись преступники. Уже несколько недель не доходит туда наш товар, и оттуда получить мы ничего не можем. Я отправляю туда свой флот. Ты поплывёшь на корабле моего сына, Аполлона.
Юпитер с улыбкой посмотрел на юношу, который улыбался лучезарно и довольно, как и при виде доброго друга, с которым делил хлеб и вино, так и когда прокручивал клинок в теле своей очередной жертвы, наблюдая за её мучениями. Аполлон недолюбливал Джейсона всегда, а тот замечать это начал только недавно. Как только вернулся с корабля.
Грейс лишь ещё раз поклонился, подчиняясь воле императора. Скажи он хоть слово — и голос выдал бы его с потрохами.
Император вдруг встал со своего места. Он неторопливым шагом подошёл к юноше, остановившись в полуметре от него. Джейсон не мог выдержать его взгляд, он опустил голову, но Юпитер положил руку ему на плечо, а второй взял его за подбородок, заставив смотреть себе в глаза.
— Я хочу, чтобы ты понимал: это его единственный шанс доказать, что даже такие отъявленные преступники как он могут исправиться и получить шанс служить в наших войсках. Он должен с радостью, если в этом есть необходимость, пожертвовать своей жизнью во благо нашего государства. Но это и твой шанс. Последний, — Юпитер сделал паузу, давая возможность юноше осознать сказанное. — Доказать, что ты — дитя Рима, — император на секунду поджал губы, словно хотел добавить что-то, но не мог. Но взгляд его был даже слишком серьёзен и хмур, и он смотрел на него так, словно эти недосказанные слова Джейсон каким-то образом сам должен был понять. — Я доверяю присмотр за ним тебе. И мне будет жаль, если я услышу, что ты проявил сочувствие или жалость. А я обязательно узнаю. Я знаю всё, что происходит на кораблях, моих кораблях, знаю, кто из моих людей теряет ключи и даже куда пропадает мясо, которое жарится в кухнях на моих кораблях. Не подведи меня. Я очень хочу тебе доверять.
Последнее он сказал тихо, спокойно и без угрозы. Так искренне, что Джейсон почти поверил ему. А потом он вспомнил, какое бесчисленное количество раз, несмотря на юный возраст, Юпитер одним своим словом рушил всю его карьеру и отправлял совершенно в разные войска начинать всё сначала. И если это была проверка на прочность, Джейсон готов был её пройти, но каждый раз в этих решениях был замешен Аполлон.
А теперь это соло стало дуэтом. Тандем с Октавианом не сулил абсолютно ничего хорошего, и об этом говорила та задача, которую поставил перед ним Юпитер: не оступиться под командованием Аполлона. С равным успехом Юпитер мог обмотать его шею верёвкой с ядром и кинуть в океан, попросив не утонуть.
— Приказ будет выполнен, цезарь, — сухо проговорил Джейсон.
Он сам сделал шаг назад, отвесил сдержанный поклон, выпрямился, посмотрев в глаза Юпитеру и не спрашивая разрешения, развернулся и вышел из зала.
Джейсон уходил с противным ощущением, что вернётся с этого плавания сам в цепях и в качестве преступника. Если, конечно, не придумает, как выстоять против Аполлона. Боги, когда он был в неведении, ему жилось проще. Тогда и император казался воплощением честности и достоинства, а дело, ради которого он служил, правильным и единственно верным.
Фрэнк больше не был пробной версией воина под боком у Джейсона. То плавание и после него несколько месяцев из большого неуклюжего медведя сделали большого сильного медведя, и хотя ему, на скромный взгляд Грейса, всё ещё не хватало уверенности, он всё равно стал лучше и добился того, что его включили в римский флот как полноправного воина.
Они не говорили толком с прошлого плавания, и всё это время Фрэнк был занят своими делами, но он, кажется, всё ещё чувствовал себя должным слушаться Джейсона. Что, впрочем, того устраивало только потому, что он не хотел терять такого друга, а как это сделать иначе ещё не придумал.
Джейсон тоскливо посмотрел на корабль. Ему не хотелось снова в море, но и оставаться здесь он не горел желанием. Раньше хотя бы он успокаивался тем, что оказывался далеко от Аполлона, а теперь ему предстоит быть с ним на одном корабле, в закрытом, по сути, месте, среди океана, откуда сбежать никуда нельзя.
Нет, Джейсон всё же хотел быть подальше от этого судна как можно дольше.
— Я надеюсь, ты не позволишь своим сомнениям лишить себя шанса на повышение.
Джейсон повернулся к императору. Он слегка поклонился и вернулся к наблюдению за кораблём.
— У меня есть ваш приказ, — ответил юноша. — Я его выполню. Как всегда.
Очевидно, злость, смешанную с обидой, ему не удалось скрыть в своём голосе, потому что Юпитер усмехнулся, словно Джейсон тут вдруг решил травить шутки.
— Я хочу тебе кое-что сказать. И об этом знают только я, Аполлон и сейчас узнаешь ты.
Юноша не стал задавать вопросов. Он повернулся к императору и выжидал, пока собеседник сам не продолжит разговор. Юпитер едва заметно улыбнулся своим мыслям, а потом сам повернулся к кораблю. На палубе Аполлон в своих сияющих доспехах лучезарно улыбался и проводил время в окружении своих людей. Джейсон, наблюдая за ним, вдруг почувствовал себя не особо хорошо. Словно его где-то ущемили, пустили горечь по органам, и теперь любая мысль на вкус как кислый лимон. Аполлону всё всегда доставалось легко, по праву его рождения. Ему не приходилось никогда лезть из кожи вон, чтобы заставить отца гордиться собой, всё, что он делал — это развлекался, возлежал днями на подушках, пока ему не надоедало, перепробовал игру на всех инструментах, занимался любой борьбой, любым делом, и всё это для того, чтобы просто провести весело время. Нет, он был хорошим бойцом и отличным стратегом, Юпитер лично обучал его всему, что знал сам, и от этого было ещё больней. Джейсон прекрасно знал своё место, понимал, что хоть они оба и от одного отца, но рядом никогда не будут, просто потому, что он бастард, незаконорождённый. Но неужели он не сделал достаточно, чтобы заслужить доверие отца? Неужели всё то безропотное подчинение, слепая верность императору и делу, отличная служба везде, где бы он ни был, неужели всего этого не хватило, чтобы получить хоть долю его внимания и признания? Он всегда должен был сделать больше, ему всегда не хватало ещё чуть-чуть, всегда было хорошо, но нет.
Джейсон молчал. Юпитер, тоже выдержав паузу, продолжил:
— Я предупредил Аполлона, но будет неплохо, если ты ему напомнишь, на случай, если он забудет или решит, что это слишком опасно и даже, может, безрассудно. Что бы ни случилось на корабле, тот парень должен вернуться живым. Даже если он будет заподозрен в попытке предать, даже если и предаст, может, он ещё и попытается сбежать, но что бы там ни случилось, приведите его обратно ко мне, но живым. Живым, Джейсон.
Грейс тоже ответил не сразу. Ему понадобилось пару минут, чтобы обуздать свои чувства.
— Если он для вас так ценен, если так важна его жизнь для вас, почему вы его отправляете служить на корабль к Аполлону? Вы же знаете, как он безжалостен к преступникам и врагам. И вы знаете, что этот пират был предан своему Капитану, он ведь ни слова о нём не сказал даже вам. Теперь вы его отправляете в плавание, даёте достаточно свободы, чтобы он мог предать. Думаете, он не воспользуется своим шансом?
