— Разрази чума эту налакавшуюся каргу, — пробормотала Атенаис, в ярости отдергивая руку.

Но Ла Вуазин была намерена воздать каждой из них полной мерой. Она быстро схватила

руку Анжелики, вытаращила глаза, покачала головой.

— Сказочная, невероятная судьба! Ночь, но еще и Огонь. Огонь, который подавляет все.

— Мне хотелось бы узнать, выйду ли я замуж за маркиза дю Плесси?

— Не могу сказать, но я вижу, что любовь стоит на твоем пороге, но будет ли это маркиз или кто другой…

— Боже милостивый!

— И еще… тени! — одна, вторая, третья… Они хотят твоей погибели.

— Довольно, отпустите меня, — запротестовала Анжелика, пытаясь высвободить руку.

— Нет, подожди! Будь осторожна. Этот огонь просто удивителен. Он горит всю твою жизнь… до самого конца. Он пылает так неистово, что затмевает само Солнце. Этот огонь сможет защитить тебя от смерти, если ты перестанешь отрицать его существование и бежать от него.

Возвращаясь домой в карете, Атенаис дала выход переполнявшей ее ярости.

— Эта женщина не заслуживает ни одного су из тех денег, что платят ей люди. Я еще никогда не слышала такого вороха бредней.

Анжелика же практически не слышала возмущения подруги, до сих пор чувствуя прикосновение старухи к своей ладони, а ее слова звучали у нее в ушах. Ощущение, что в ближайшее время решится её судьба, не покидало молодую женщину…

Сен-Круа испытывал невероятное удовольствие, наблюдая за спящей Мари-Мадлен, раскинувшейся рядом с ним на кровати во всем великолепии своей наготы. Даже сейчас, находясь во власти сна, утомлённая, она продолжала волновать его. Нежно, лишь кончиками пальцев он провел по шелковистой коже ее бедра, поднимаясь к талии. Когда ладонь мужчины уже готова была обхватить грудь спящей любовницы, в дверь негромко постучали.

— Черт побери, — тихо выругался мужчина.

Одним махом накинув на женщину простыню, Годен открыл дверь.

— Простите, хозяин, — в дверях стоял слуга. — Там к вам пришли. Я уже проводил в кабинет.

Сен- Круа кивнул.

Слуга ушел и Годен вернулся к кровати. Мари- Мадлен все так же спала, не побеспокоенная ничем. Одевшись, мужчина покинул комнату. В кабинете его ждала женщина. По внешнему виду в ней легко было узнать обитательницу Двора чудес.

— Господин, — сделала неуклюжий реверанс женщина.

Сен-Круа слегка кивнул.

— Мне сказали, что вы платите за информацию о мадам Моран?

— Да, — лицо мужчины осталось невозмутимым, но во взгляде появился огонек интереса.

— Сколько заплатите? — покосилась на него нищенка.

— В зависимости от ценности информации, — сложив руки на груди, проговорил мужчина.

— Нет, так не пойдет, — решительно помотала головой женщина. — Знавала я таких. Свое получишь и выкинешь, поди, докажи потом…

Мужчина нахмурился: наглость бездомной была просто возмутительной, и Годен знал, что стоило ему только припугнуть бродяжку, как она тут же выложит все, что знает, и даже без вознаграждения, но тогда в следующий раз соваться во Двор чудес за помощью будет опасно — можно будет запросто получить нож в спину в одном из темных переулков… Так что без лишних слов мужчина подошел к одному из шкафов, достал оттуда небольшой мешочек и небрежно кинул его женщине.

Она, не стесняясь, раскрыла его и наспех пересчитала монеты.

— Расскажешь что-нибудь интересное — получишь вот это, — он подкинул на ладони еще один мешочек, в котором звякнули монеты, — но, если ты решила меня обмануть… — в голосе Сен-Круа зазвучала угроза.

— Что вы, господин, — поспешно запихивая деньги за корсаж, самым смиренным тоном произнесла гостья. — Один мой знакомый, который раньше был в банде Каламбредена, рассказывал мне, что она была «маркизой» их бывшего главаря. Так вот, когда Каламбредена подстрелили фараоны на ярмарке, эта «маркиза» и пропала.

Сен-Круа нахмурился. Он видел мадам Моран и знал, что таким благородным дамам положено танцевать в Версале, а не быть любовницами бандитов и бродят, но так или иначе, мадам Моран была лишь шоколадницей с тёмным прошлым.

— Что-то ещё? — посмотрел Годен на женщину.

— Нет, — немного подумав, ответила она. — Больше ничего.

— Этого слишком мало, — покачал головой мужчина, пряча мешочек с деньгами назад.

— Подождите, господин! — воскликнула бродяжка. — Я могу привести его к вам. Он тоже не откажется от звонкой монеты. И расскажет вам все.

Сен-Круа задумчиво посмотрел на женщину перед собой, а та с мольбой и алчным огоньком в глазах смотрела на него.

— Хорошо, — согласился Годен. — Приведешь его завтра.

— Да, господин, — поклонилась женщина.

— А теперь пошла вон, — махнул он рукой в сторону двери.

Бродяжка с прытью, с которой обычно удирала от полицейских во время облавы, ринулась из кабинета. В дверях ее перехватил слуга и проводил до двери, зорко следя, чтобы ушлая нищенка не стащила ничего по пути.

Сен-Круа, проследив, чтобы гостья без происшествий покинула его дом, вернулся в комнату. Мари-Мадлен все также спала. Мужчина разделся и лег рядом, наблюдая за спящей.

Женщина потянулась с грацией дикого животного и открыла глаза.

— Годен?

— Да, дорогая? — улыбнулся ей мужчина.

— Я долго спала?

— Нет, ровно столько, чтобы я успел завершить все свои дела, — нежно погладил руку женщины Сен-Круа.

— Дела? Какие дела? — придвинулась к мужчине любовница.

— Связанные с вашей подругой, мадам Моран, — продолжая обдумывать слова нищенки, ответил Годен.

— Вы думаете, она представляет для нас угрозу? — вздрогнула Мари-Мадлен.

— Не знаю, — прижимая женщину к себе, ответил Сент-Круа. — Просто у нее слишком много тайн. Это меня беспокоит, но вас, моя дорогая, — обхватив рукой талию Мари-Мадлен, мужчина прижал ее к себе еще теснее, — это не должно волновать. Особенно сейчас.

Женщина подалась вперед, жадно приникая к его губам.

Кантор сидел на подоконнике в одной из галерей отеля и перебирал небольшие разноцветные камушки, что нашел в саду. Некоторые из них были черными, другие зелеными, третьи сверкали радужными разводами или блестели искорками на свету. Теперь мальчик знал, что такие камни называются минералами и в некоторых из них содержались частицы металлов. Все это им с братом рассказал колдун. Они приходили к нему с Флоримоном ещё несколько раз. Несмотря на то, что однажды их отсутствие заметила Барба и они получили нагоняй, хотя так и не признались, где были, дом таинственного незнакомца притягивал их, словно магнит.

От воспоминаний мальчика отвлек звук шагов. Он обернулся и увидел Анжелику в богато украшенном платье, в котором она смотрелась прекрасным сказочным созданием, феей или заколдованной принцессой из сказки.

— Мама, — улыбнулся ей Кантор.

— Хороший мой, — погладила сына по светлым локонам Анжелика. — Ты здесь один?

— Флоримон занимается фехтованием, — пожал плечами мальчик. — Матушка, вы куда-то уезжаете?

Кантор смотрел на неё с такой надеждой во взгляде, что на секунду Анжелике захотелось остаться дома, но на приёме должен был появиться Филипп, а она не видела и ничего не слышала о нем уже целую неделю.

— Да, прости, мой хороший. Я обещаю, что завтра проведу время с тобой и Флоримоном, — с ноткой вины в голосе произнесла женщина. — Только не убегайте гулять без предупреждения. Барба жаловалась, что иногда не может дозваться вас, — тон Анжелики стал строже.

Кантор лишь вздохнул, опустив голову. И тут у него возникла мысль: а что, если он расскажет ей про колдуна, и тогда она останется и, возможно, даже согласится пойти вместе с ним и Флоримоном к нему в гости?

— Матушка?

— Да?

— Хотите, я расскажу вам одну тайну?

— Что за тайна, малыш? — склонилась к нему Анжелика.

— Я с Флоримоном… мы… — Кантор все не мог решиться, ведь они с братом поклялись хранить тайну.

— Здравствуйте, матушка, — в галерею вошел старший сын.