Пришли быстро. Лес, что за пределами ятоллы, широкий, богатый, обычный. Ни духа у него особенного, ни земли. Под ним жила не проходила, поэтому нечего было и странности искать. Что-то иное его переиначивало. Раманд слушал, смотрел и почти принюхивался.

   У богини вдруг начали подкашиваться ноги, и Яревена приняла на себя весь ее вес.

   - Ясмир чувствует все ятоллы. Хаэсса казалась ему странной, по его приказу все проверили, без результата. Он задумался, чтобы Владыку сюда вернуть, но не мог определиться кого. Тогда еще рядом с ним меня не было, - произнес Раманд, поглядывая по сторонам.

   - Уж за три года могли осуществить, чтобы там не задумали, - ответила Яревена.

   Она неотрывно следила за тенью Владыки. Та вела себя странно, искажалась, колебалась. Что это? Особенность пути богини, какое-то влияние ее силы? Но собственная тень неугодной оставалась ровной.

   - Не успели, - сказал Раманд, - а теперь я мешаю. Сон Нем-Аку опасен для всей ятоллы. Земля не достаточно сильно сопротивляться из-за него.

   - Такое возможно?

   - Да. Разбужу его, и поговорим обо всем.

   Яревена нервно фыркнула. Смертный собрался говорить со змеем? Просто... говорить?! У их ятоллы Владыка - истый безумец.

   - Я должна следовать за тобой? - неугодная волновалась за себя и за богиню, больше походившую на большую куклу. Она могла переставлять ноги, но взгляд стал абсолютно пустой. Вот как выглядит тот, у кого из груди медленно вырывают сердце.

   Не может Руи-Эхал быть близко к своему жениху. Совсем дурно становится. Она знает, какой он сейчас, и знает, что ничего не выйдет. От того и сереет на глазах.

   - Не бойся, - бросил Раманд, чуя сторону, куда следует идти. - Я смогу защитить вас. Только, Яревена, глаз от меня не отводи.

   Предупреждая, он бросил на нее столь многозначительный взгляд, что ей не подумалось ослушаться. Откуда только вера тому, кто лезет в проклятый огонь голыми руками и вырывает сердца у духов?

   Она пошла за ним, по-прежнему поддерживая богиню.

   Раманд шел впереди, в самую чащу. Тут было мало света и много холода, туман стелился молоком возле самых ног. В таком удобно прятать ловушки для взгляда. Посмотришь на случайно мелькнувший огонек и застынешь, забудешься, никогда отсюда не уйдешь. Что-то сторожило полоза, не желало пускать сюда всякого. Руи-Эхал проходила свободно, на нее ловушки не действовали, да она тогда еще силой полнилась, ей и дела не было до человеческих хитростей. Сейчас же наоборот, слишком ослабела, чтобы нечто ее могло заметить.

   Яревена смотрела только на Владыку. Знала - что-то происходит. Туман иногда вздымался выше, в этом тумане был... кто-то. По краям зрения мелькали брызги крови, вспыхивали ярко-алым. Она не знала, кто убивал и кто погибал. Знала лишь то, что Раманд защищает себя, ее и бессмертную. Больше знать и не хотелось.

   Неугодная корила себя. Прав Владыка, она была беспечна, неразумна, ошибалась. Пантеон мог заклясть Отвергнутого, чтобы избавиться от него, но боги не стали бы чинить препятствия людям. Только человек вредит человеку.

   Дошли. Раманд медленно выдохнул, только тем и выдавая, что путь, не занявший много времени, потребовал от него большой траты сил. Дремучий лес расступился, туман остался за спиной, а они стояли на краю холма. Всю землю, весь горизонт загораживал свернувшийся в кольца змей. Его шкура светилась в солнце серебром. Налившиеся свинцом веки полоза были плотно сомкнуты. Змей спал. Да так мирно, что едва можно было приметить. Кошмаров бессмертный не видел, его в плену держали хорошие сны, от того и не знал он о своей беде. Руи-Эхал вырвалась из рук Яревены, рухнула рядом и заплакала. У нее не осталось никаких сил.

   Раманд к стенаниям богини остался равнодушен. Он наклонился, поднял горсть земли, растер между пальцами. Сладкий медовый запах и больше ничего. Что за магия убаюкала полоза, он не распознал. Но против любой силы есть превосходящая, кружившая голову смертным и бессмертным в равной степени. Владыка снял подаренный ясмиром перстень с пальца и подбросил его в воздух. Заговоренный металл засветился ярко, перекрывая лучи солнца, как и в тот раз, когда хозяин Аркоста доказал свое положение всей ятолле. Тогда перстень лишь застил глаза людям, теперь же он сотворил настоящую магию. Когда свет потух, и массивное кольцо вернулось на руку хозяина, все вокруг было обращено в золото.

   - Столько должно быть достаточно.

   Яревена медленно поворачивала голову. Ей казалось, что даже ветер, скользящий по округе, сверкает золотым. Солнце щедро одаривало родственный себе металл блеском. Такое жертвоприношению богу, отвечающему за воздаяние и благополучие, за хранение материальных богатств, несомненно было избытком. Пантеону столько не даруют.

   Полоз, окруженный теплом и блеском благородного металла, очнулся. Бессмертный поднял громадную голову, расплетая свои кольца. Боль напитала его мышцы и кости, отчего его водило в стороны. Он топорщил стальную чешую и шумно втягивал ноздрями воздух. Нем-Аку, прочитав по звездам время, взвыл от ярости, ощерив пасть, усеянную острыми зубами. Все позолоченные деревья вокруг разнесло в щепки. Бессмертный принялся хвостом бить землю, что вмиг стала ненавистна, и казалось, что он истерзает ее до настоящей крови. Руи-Эхал смотрела на жениха обезумевшими глазами.

   Яревена вжала голову в плечи, боясь и пропасти под ногами, и обрушения неба на голову. Но мир оставался на положенном ему месте. Ни щепки до нее не долетало, ни осколка, хотя пространство от гнева бессмертного трескалось на кусочки. Неугодная протянула руку вперед себя, пальцы коснулись чего-то прозрачного, но из-за прикосновения пробежала еле заметная рябь и стало ясно, что существует барьер, что защищает их всех. Она взглянула на Раманда. Владыка ятоллы взирал на близкое буйство бога со спокойствием скалы. Богиня, поверившая, осознавшая, столкнувшаяся со взглядом своего жениха, вскочила на ноги и забилась по эту сторону барьера, словно бабочка о стекло.

   - Что ты делаешь? - прошептала Яревена в ужасе. - Пусти ее к нему.

   - Я сюда пришел не затем, чтобы эту пару друг другу в объятия бросить, - процедил сквозь зубы Раманд.