- Машани, - представилась пришедшая, отринув мысли. Глупости все это, она здесь ради дочери. Просто... несправедливо.
Женщина краем глаза взглянула на себя в зеркало, что висело на противоположной стороне. В ней и доли такой красоты не было, а она верна Пантеону, своему мужу и семье.
- Что хочешь для девочки, Машани? - спросила хозяйка дома, оправляя край полотенца подле себя.
Пришедшая заерзала на своем месте, теперь холодок пробежал по спине. Откуда знает? Догадалась? Слухи дошли? Мысли читает?
Неугодная усмехнулась одними губами. У той, что сидела напротив, все по глазам и лбу читалось.
- Вылечить ее хочу, - заговорила гостья торопливо, резко. - Нужна талалатка на отвар, да не достать ее нигде, а дочь... нельзя дитя и дальше мучить.
Хозяйка дома слушала внимательно, но в глаза по-прежнему не смотрела.
- Знаешь, как готовить отвар? - в тоне неугодной призраком промелькнула насмешка, но точно не определить.
Что за девица! Речи все также горделивы. Говорят, всегда странной была, но тогда она обитала в храме, возле алтарей, служила богам, людские умы не тревожила, судеб смертных не касалась. Теперь же такое творит! Творит и считает себя... кем-то!
- Знаю, - бросила пришедшая быстро. Сомнения заползли в ее мысли, она даже назад обернулась. Еще не поздно обратно ступить. Уйдет и забудет, осенит себя знаменьем Пантеона, мужу обо всем поведает как на духу, они вдвоем сходят в храм и...
- Хорошо, талалатку достать несложно, - произнесла неугодная плавно и легко, двигая свечи на столе в только ей известном порядке.
- Правда? - встрепенулась Машани с надеждой, позабыв обо всем.
- Конечно, - кивнула хозяйка дома, оглаживая рукой перед собой поверхность стола. На пальцах тускло горели перстни, как глаза зверя. - Я у Лагри-Фаххи попрошу.
- У...у... белоликой? - задрожала пришедшая всем телом.
- Да. Ее силы за лекарства отвечают.
Отвечали. Так правильно. Сейчас уже все. Не в свете богиня, как и все Отвергнутые. Во времена, когда она была в силе, белоликой ее звали за красоту лица, не тронутого ни румянцем, ни пороком. Сейчас это имя она носила, потому что напоминала собой призрака, и лица у нее не осталось... Таковы слухи.
- А что... взамен? - Машани проглотила ком в горле. Ей ведь не придется встречаться с Отвергнутой? Говорили, что и характер у Лагри-Фаххи вслед за красотой исчез, а потому она теперь ко всему безразлична. Ну-ка с бесстрастностью решит и с просящей лицо сорвать.
- Спрошу, - отозвалась хозяйка дома.
Легко говорит. Как будто всегда такой была, как будто быть недостойной Пантеона не самое страшное в жизни.
Начала спрашивать. Телом здесь осталась, а взгляд бессмысленным стал. Машани сидела напротив, не дыша, лишь поводя широко распахнутыми глазами по сторонам, ожидая, что одна из колеблющихся из-за света свечей теней, вдруг обратиться кем-то и набросится. Но дом полнился тишиной и покоем. Обрядчество представлялось ей другим. С долгими ритуалами, кровавыми подношениями, гашением свечей голыми пальцами и зловещими словами, произносимыми свистящим шепотом. Она почти испытывала разочарование.
- Радость на полгода, - неожиданно заговорила хозяйка дома, прищурив темные глаза.
- Что? - заморгала гостья, успевшая погрузиться в тишину.
Она не поняла ни слов, ни смысла. Отвергнутые просят много странного, порой людям это легко отдать, порой невозможно. А иногда вот так...
- Она заберет из твоей души весь свет на полгода, - терпеливо говорила неугодная. Теперь она смотрела.
Ох... лучше бы и дальше в пустоту зрила. Взгляд у неугодной как камень. Придавил, не сдвинешься, не уйдешь обратно.
Машани думала.
- Ни глаз, ни рук не потребует?
- Ты бы предпочла ими расплатиться? - теперь уж точно насмешка, красивые полные губы изогнулись.
- Нет, я...
- Ее условия я передала, - отрезала хозяйка дома.
У нее был опыт. По опыту каждый просящий чем-то недоволен. Может быть и неугодной ее называют за то, что она людям угодить не может, а не богам? Боги не столь привередливы.
Такая мысль ей понравилась, но она сдержала смех.
- Дешево как-то, - скривилась Машани. За такую цену хороший товар не купишь, жена купца это точно знала. - Что это за богиня...
- Дура, - почти ласково произнесла неугодная. - Думаешь, без света в душе так жить легко? Ты ребенка своего вылечишь, а радости не почувствуешь и легче тебе не станет. Видела я таких. За две недели серели и в петлю лезли. Так что думай, выдержишь или нет.
Две недели? А ей полгода уговорено. Лагри-Фаххи хочет радоваться за счет чужой души, так как в своей ничего не сохранила. Должно быть так.
- Выдержу. Говори, что я согласна.
Машани рассудила о цене, как о несущественной. В самом деле, она рассчитывала на нечто чудовищное. А радость, свет... Когда дочь поправится и снова начнет бегать и играть со старшими детьми, она точно испытает счастье, хоть все Отвергнутые свет из души выпьют.
Прогадала "ведьма", подвела своих новых хозяев. Машани скрыла усмешку. То-то же. А то больно гордая! А по сути - торговка.
- Хорошо, - снова отозвалась неугодная в своей странной манере. Как будто все время готова рассмеяться. - Клади меж свечей руку.
