Неугодная обнажила зубы в улыбке-оскале ей в спину. Раманд украдкой любовался.

   - Я не рыцарь, - она покинула комнату, не считая нужным слушать наставления малознакомых девиц. Глава Минры может катиться в бездну следом за Чар-Оватом.

   - Мы сейчас в ее доме, Гаяра, - произнес Раманд тихо, когда они остались одни. - Ты не можешь позволять себе дерзость.

   Та покраснела пуще прежнего.

   - Прости, просто я как узнала... Все говорят, что Владыка силен, что как справится, то старые грехи можно если не забыть, то хотя бы более никогда о них не заговаривать. Ты ведь пытаешься сделать это, да? Отмыться добела перед всей ятоллой?

   Гаяра мельком взглянула на него и продолжила залечивать рану. Лекарства из храма Пантеона быстро избавляли Раманда от болезненного следа.

   - Думаешь, это возможно? - спросил он, прищурившись.

   - Я не знаю, я только хочу, чтобы ты был осторожнее. Бесстрашие красит мужчину, но слишком часто сталкивает его в пропасть.

   - В ней нет ничего страшного. Все можно пережить и срыв, и полет, и удар о самое дно.

   Хозяйка Минры совсем ничего не понимала. Она жила в слишком безопасном мире, слишком легко. Ее не коснулись осколки, на ней не было ни единой раны. Раманд примечал то, что она скорее гордится своей принадлежностью к трагедии, вместо того чтобы проклинать случившееся. Поэтому она ему нравилась с каждым разом все меньше. Захотелось отнять руку, но он позволил ей себя перевязать. Так все закончится быстрее.

   - Я знаю, что мне никогда не понять тебя, - прежде чем заговорить, Гаяра убедилась, что за спиной у нее никто не стоит. Хозяйка дома не собиралась подслушивать чужие беседы. - Но... я все равно хочу уберечь тебя. Понимаешь, то время, оно под запретом, о нем стараются не говорить и стараются не вспоминать, но мы ведь были живы тогда. Почему я должна делать вид, будто этого времени не было? Был один очень плохой день, перечеркнувший очень хорошую жизнь всех нас. Ты - светлое воспоминание, и я хочу сохранить тебя.

   - Я давно не в свете, Гаяра, - Раманд пошел к порогу комнаты, и ей пришлось следовать за ним.

   - Позволь мне так думать, - грустно улыбнулась она.

   Он знал, что за заботу следует благодарить, но хозяйку Минры благодарить не хотелось.

   - Иди, - он кивком указал ей на черную дверь, - разозлим моего Свидетеля, обоим мало не покажется.

   Гаяра явно хотела сказать что-то еще, но побоялась задерживаться в доме неугодной еще дольше. И так будет не оправдаться, если прознает кто. Все мгновенно заговорят о том, что ятолла не так уж и верна Пантеону.

   Гаяра стремительно покинула дом бывшей жрицы.

   Раманд вздохнул, подавил раздражение и отправился снова разыскивать Яревену. Она пряталась в дальней комнате, служившей, скорее всего, внутренней гостиной, такие еще называли чайными. Сюда хозяин дома приводил только тех, с кем хотел проводить время. Убранство соответствовало названию: пусто, ничего, кроме толстых мягких ковров вокруг большого квадратного стола. Бывшая жрица лежала, прикрыв рукой глаза. Она слышала хозяина Аркоста, но ни смотреть, ни говорить не хотела.

   Раманд ушел и что-то принялся делать в другом конце дома. Яревена не нашла в себе сил, даже злиться на хозяйское поведение чужака. Владыка! Ему путь в любой дом открыт.

   Владыка вернулся к ней, ступая совершенно бесшумно. Стукнуло, звякнуло. Она убрала руку, поглядела на стол. Свежезаваренный чай пах вкусно. Неугодная села, посмотрела на своего хозяина и принялась осторожно пить. Первый же глоток заставил насторожиться, она принялась принюхиваться.

   - Ром?

   - Тебе не помешает, выглядишь уставшей.

   Решив, что со стороны виднее, Яревена не стала отказываться. Не стала даже возмущаться за фамильярное обращение, на которое он так резко перешел. На алкоголь она и списала странное ощущение, затопившее с головой. Она чувствовала себя спокойно наедине с человеком, понять которого было совершенно невозможно. С тем, кого проклинать можно с той же силой, с которой и благодарить.

   - Простите, - Яревена нарушила тишину и молчание спустя более получаса, вынырнув из странного состояния полусна.

   - За что? - Раманд отвлекся от своих размышлений и впервые за это время пошевелился, повернув к ней голову. До этого его интересовало разве что небо, видневшееся в оконном проеме.

   - За истерику.

   Он долго не отводил своего взгляда от нее и даже когда отвел, она знала, что он внимательно за ней следит и изучает. Наверное, даже стук сердца слушает. У него отличный слух.

   - Ты не похожа на того, кто на грани срыва. В чем причина? - Раманд решил узнать правду, а не догадываться самому.

   - Я могу не отвечать?

   - Мне кажется, ты хочешь ответить.

   Яревена закусила губу. Как легко он ее поймал. Пришлось подняться на ноги и подойти к окну, она загородила ему собой обзор. Раз уж так любопытно, то пусть смотрит. Хотя... он прав, она нуждается больше. Ей нужно сказать, хоть единой живой душе.

   - Я... родилась в ту ночь.

   Раманд не вздрогнул и не побледнел, он выпрямил спину и уставился на нее, не мигая. Яревена растянула губы в вялой усмешке. Поражен.

   - Единственная рожденная в ночь, когда люди попытались призвать Запретных богов. Говорят, моя красота от этого. От того кошмара что творился там. Ведьмы рождаются в огне.

   Она говорила тяжело. Слова будто камни катились по гортани вниз к сердцу и оставались там. Груда. Гора. Иногда из-за нее тяжело дышать.