- Уже жалеешь, - поджала Куомма губы.

   - Пытаюсь представить, ты ведь знаешь, я все пропустила.

   - Да, ты пропустила все, но отражений на тебе больше чем на всех нас.

   Яревена мотнула головой. Потому и просьба, и вот, бутылек в руке. Надо будет выпить залпом, чтобы уснуть крепко-крепко. Сегодня дурная ночь, покоя не даст. Яревена так и не поняла, в чем разница всех ночей, что она проживала, как и все люди день за днем, но научилась чувствовать.

   Иногда в голову лезла подлая мысль, а не потому ли она так умела и верна, что иначе бы ее жизнь была бы бесконечной мукой? А так, при службе всю жизнь - Пантеону, полгода вот Отвергнутым, она сохраняет себя в безопасности. С низложенными похуже, вот и приходится Куомму подталкивать к нехорошему. Все от этого? Или она на самом деле лучшая из жриц Хаэссы?

   - Береги себя, - бросила Куомма вместо прощания. Все же старшая жрица почитала труды той, кто была лучшей среди них всех.

   Ушла.

   Яревена потрогала мочку уха, гвоздик стал чем-то привычным. С таким можно примириться. В конце концов, это ведь не страшно да? Низложенным страшнее.

   Когда-то один из богов Пантеона сказал ей, что бессмертные жалеют людей. Их бестолковую юность, короткую жизнь, глупость, слабость. Но богов не жалеет никто. Потому что та сила, что стоит над ними не имеет выражения. Либо же она такова, что даже бессмертные не в состоянии понимать ее. Поэтому Яревена старалась жалеть их. И правящих, и низложенных.

   С этими думами она поднялась к себе в комнату. Уже можно и спать лечь. Если она понадобится своему новому хозяину, то он призовет ее, нет смысла сидеть в ожидании оклика. Она не властна над собой, поводок не перерезать. А служить она умеет, она хорошо послужит Владыке и все отдаст во власть ему и судьбе. Если победа будет за ним, она навсегда останется в близком для него кругу. Если всех одолеет судьба, Яревена докажет ей, что была послушна и покорна хозяйской руке, как объезженная кобыла. Кто бы из этих двоих не выиграл, она оторвет от этого кусок и себе.

   Выпив содержимое бутылька залпом, она рухнула в безбрежный темный сон. В такой не пробьются никакие крики, что слышались ей всюду. Что слышались ей все двадцать три года.

  Глава 8.

   Раманд вернулся в Аркост и призвал Гихра.

   Долгое путешествие сегодняшнего дня позволило обзавестись мыслями. Город был в странном состоянии. Внешне - спокоен, в порядке, но стоило немного надавить, и все обращалось в прах. В прямом смысле. Раманд проверил. Дошел до старой мельницы и лишь коснулся ее деревянного основания, оно тут же осыпалось пылью ему под ноги. А в старом колодце было полно мертвой рыбы. Ятолла намного слабее, чем выглядит, что-то незаметно тянет из нее силы. Всюду, куда не падает взгляд людей, раны глубоки и болезненны.

   Город с высоты полета птицы выглядел живым и целым. Этой иллюзии существовать недолго. Странно, что из-под земли только выворотень вылез. Должно целое полчище заблудших прийти, для них здесь всюду раздолье. Кто же взялся за дурное дело? Кто не боится ни богов, ни людей? Раманд намеревался обучить неразумного страху. Без него дозволено жить лишь сильнейшим, а тот, кто исподтишка губит, сильным быть не может.

   - В Ясху.

   Ястреб ветром долетел до названного Дома. Этот край Раманд так и не вспомнил, но полагался на память своего будущего противника. Без веской причины Круо поединок бы не затеял. Надо сделать так, чтобы после завтрашнего полудня уже ни один Дом не пошел против своего Владыки.

   Вон как все. Представители Домов сегодня во дворе Ясхи, сидят близко друг к другу, говорят свободно. Минры только не видать. Выходит, Гаяра и правда друг? Могла прийти, подслушать, вооружиться знаниями, но даже этого не сделала. Не захотела пятнать себя.

   А Круо кичится тем, что ему первому дозволенного спросить с порченой крови. Его поддерживают, желают доброй охоты. Уже решено меж всеми что делать. Они оценят силу самоназванного Владыки и пойдут против него всем скопом, если ему удастся выжить. А потом оправдаются тем, что вернувшийся вел себя странно, упрямился и беспокоил мирную жизнь ятоллы. Ответ против держать тот все равно не сможет, с вышвырнутой из тела душой.

   Ястреб вовремя вернулся на свою землю и обнаружил подошедшего вплотную к границам Аркоста незваного гостя. Гаяра навязчива в своей заботе.

   Раманд встретил хозяйку Минры у той же черты, далее которой она не смогла ступить и в прошлый раз. Когда он выходил к ней, то сливался с ночью, благодаря одеждам, а благодаря глазам успел подметить, как подруга недовольна ни тем что приходится ждать, ни тем что держат ее даже не у порога, а много дальше. Что ж, сама хозяйка, не привыкла к тому, но потерпит. Теперь у нее не должно было остаться сомнений в его нежелании видеть кого-то на своей земле.

   - Тебе не стоит стыдиться... - заговорила Гаяра вместо приветствия, подавив свои чувства.

   - Тебе не стоит ходить сюда, - произнес Раманд тихо.

   - Я же сказала, что не боюсь, - дернула она плечиком. - Минра самая сильная земля, пусть только попробуют тронуть...

   - Гаяра, я не зову гостей не из-за нелепого стыда, а за тем, чтобы не видеть вас.

   Слова остро ранили ее.

   - Я не настолько глупа, чтобы не понимать этого, - она чуть отвернулась от хозяина Аркоста, чтобы скрыть заалевшие щеки. - Но Раманд... ты единственная нить. У меня ничего не осталось с тех лет, совсем ничего. И вдруг появился ты, словно чудо.

   Голос резко стих, перехваченный старой болью, как ловушкой. Если бы он не преодолел это, если бы он не преодолел всё, был бы таким же?

   - Чудо? Ты не знаешь меня, - голос Раманда шелестел чуть громче ночного ветра. - И если ты не глупа, то прекрасно осознаешь, что я не просто изменился. От прошлого у тебя ничего не осталось, но осталась ты сама. Я даже этим не могу похвастаться.