Здесь не было гвалта и толп, суеты и забот. Жизнь здесь существовала в другом ритме. Поэтому и людям было дело до того, кто ими собрался править.

   Раманд шел как лев, а гиены скалились со стороны. Они знали, что их больше, но они боялись кинуться вперед. А грозный хищник даже не смотрел на ощеренные пасти.

   Здесь он попросил провести только по определенным улицам. Главную городскую площадь, ратушу, казначейство, главный пост стражей он рассмотрел внимательно, уделив им время. Храмы и алтари не подверглись такому тщательному ознакомлению. Угадать эмоции хозяина Аркоста являлось непосильной задачей. Странный взгляд. Не пустой, не бессмысленный, но полностью непроницаемый.

   Яревена постаралась дать себе зарок вообще не разбираться в этом человеке. У всего есть срок. Раз уж он Владыка, то беды от ятоллы должен увести как можно скорее, иначе в его роли нет никакого смысла.

   Что до остального - будь как будет. Вреда Свидетелю он причинить не может. Она будет держать ответ перед богами, пусть и Отвергнутыми, сила связавшей их всех магии укрывает Яревену от всех злодейств того, кто провел ритуал призыва. Иными словами того, кто должен будет открыть свою память бессмертным, смертные тронуть не могли и пальцем. Намерения вернувшегося изгнанника ясны. По крайней мере, на первый взгляд, но даже если он и задумал что дурное, она за этим будет наблюдать лишь со стороны. Пусть делает что хочет, она скрепя сердце исполнит роль и избавится от оков.

   И задаст трепку на этот раз уже Отвергнутым. Те должны знать, какова она в гневе. Пантеон вот с недавних пор знает.

   - Отведите к воде, к которой можно подойти, - попросил Раманд.

   Яревена провела его до парка. Их появление приравнялось к пришествию тигров в сад с павлинами. Вот уж о чем точно будут говорить обе части города, так о том, что неугодная и вернувшийся прогуливаются парой по местным красотам. Это еще долго с уст не сойдет.

   Раманд подошел к каменной ограде пруда, вода в котором не исчезала под вечно палящим солнцем только благодаря магии, склонился и коснулся ее поверхности.

   - Погода изменилась?

   Это было его манерой в моменты сосредоточенности. Говорить резко, быстро, отрывисто и только по сути. Яревена всегда полагала, что люди должны научиться говорить поменьше, но столкнувшись с подобной чертой, она чувствовала, как ее коробит.

   - Нет. Поэтому и выворотня не ждали. Из всех бед только свечи в храмах Пантеона мерцают, да знаки богов не греют с прежней силой.

   - Но боги приходят? - Раманд отвернулся от воды.

   - Приходят, конечно. Вся ятолла им поклоняется до единого, к Отвергнутым лишь я отношусь.

   Раманд посмотрел на своего Свидетеля. Она легко говорила. Ни намека на боль и страдание не в тоне, не в жесте. Разве она не наказана Пантеоном? Раз ее отдали низложенным, значит, больше не желали принимать как свою служительницу. Для жрецов это конец. Это унижение и стыд, клеймо, не на теле, а на душе. От него не отмыться и о нем не забыть. На теле клеймо он видел, а вот что с ее душой? Может, за то и отлучили от алтарей, что нет ее?

   - Но приходят не быстро, - продолжила Яревена свой ответ, не догадываясь о его размышлениях, - как в холодную воду входят. Поэтому бывают реже, чем все привыкли. Оттого ко мне и забегали, - усмехнулась она жестоко.

   - Кто?

   - Местные.

   - Зачем?

   - Затем, что беды сопровождают жизнь любого смертного, а мы, люди, в силу краткости своей жизни желаем иметь немедленное спасение. И когда Пантеон позволяет себе капризы, Отвергнутые уже не кажутся такими уж неприятными.

   Это была мысль, доставляющая Яревене несказанное удовольствие. Всю свою жизнь посвятив Пантеону, она никогда не задумывалась о низложенных. Отвергнутые были ни ее заботой, все жрецы таковы. Судьба богов переменчива, сегодня на вершине одни, а завтра другие, жрецам полагается продолжать свою службу только тем ликам, которые проявляются над кругом огней. Бессмертные одни или другие неважно, боги это боги.

   Люди были куда менее справедливы. Хаэсса в особенности. Вся ясса и ее ятоллы делились на тех, кто поклоняется разным алтарям. Только Отвергнутым кланяются в десятки раз меньше, но есть верные души, которые чтут традиции, или те, кто делает особенный выбор. В Хаэссе же низложенные равнялись чуть ли не скверне, чуть ли не Запретным! Тем самым, чьи имена произносить даже про себя - кощунство. Опасные слова никто и не говорил, но мысли, взгляды... Однако, стоило Яревене изменить свою судьбу, как нашлось множество тех, кто тут же позабыл свои клятвы и отверг все слова. Не одна Машани такой была.

   Раманд пригляделся к своей спутнице с новым интересом.

   - Как вы им служите?

   Яревена, склонив голову на бок, улыбнулась, блеснув ровными белыми зубками.

   - С усердием.

   - Я был в храме, там давно не протирали пыль.

   - Пыль низложенных заботит в последнюю очередь. Да и в самом деле, разве можно представить, что я в одиночку способна поддерживать целый храм? У меня вина не хватит на все алтари, а если вычищать паутину из каждого угла, так мне и до конца десятилетия не управиться.

   - Если вы нечто подобное заявляли Пантеону, то я понимаю, почему они от вас избавились.

   Яревена рассмеялась. Смех был красивый. Красивее, чем у Гаяры. Неудивительно, что окружающие на них стали смотреть еще больше, чем до этого. Раманд все видел, всех чувствовал. Он играл уже в гораздо меньше степени, чем в свой первый день здесь, но все же. Окружающие его забавляли.

   - Храм Отвергнутых без меня вовсе стоял запертым, - заговорила неугодная, - я открыла его двери и окна, и если вы в нем были, то заметили, что ступени под ногами не рассыпаются. Большего низложенным не нужно.