Пока противник отступал, защитники баррикады в недоуменном молчании переглядывались, как бы спрашивая друг у друга: «Серьезно? Так бывает? Я один это вижу или ты тоже?».

А затем раздался первый триумфальный вопль.

— Отведали северной стали и обделались! — что было мочи завопил мужик с бельмом на глазу и принялся торжествующе показывать в сторону отступающих неприличные жесты. — На! На! Подавись, тварь! Подавись!

Это был не совсем тот победоносный клич, который принято упоминать в героических сагах и легендах, сидя у камина долгими зимними вечерами, но он был искренним и шел из самого сердца. А потому его моментально подхватило все войско Хадола. Люди громогласно ликовали, потрясали оружием над головой, показывали врагу неприличные жесты и радостно обнимали друг друга.

— И это все? — спросил Аргилай, переводя ошарашенный взгляд с Лисы на деда Кучума. Юношу трясло от возбуждения, а голова кружилась словно после пары кружек крепкого пива. — Мы победили? — еще раз уточнил юноша, никак не желая поверить своей радости.

Варварка не ответила. Стоя на бочке, девочка отплясывала импровизационный танец победителя. В танце преобладали непристойные телодвижения, более свойственные лыжникам, и триумфальные повизгивания.

Звездочет задумчиво пожевал губами и поглаживая свою седую бороду, ответил, поглядывая на юг:

— Ты внимательно слушал мою сказку, Лаи?

— Сказку? — уточнил юноша и нахмурился, пытаясь сообразить, о чем говорит его собеседник.

— Про глупую обезьяну. — напомнил старик и вздрогнул от нового, резкого звука, что взлетел над полем боя.

Со стороны левого фланга, где находилось ополчение, раздался нарастающий барабанный бой, а затем к нему, громко и заливисто, присоединилась звенящая флейта. Это сэр Ричард Мерри, рыцарь Медвежьего озера, отдал приказ своим лихим столичным парням идти в атаку. Словно гончие, увидевшие убегающего зайца, Тильбонские ополченцы смело ринулось вперед, чтобы нанести сокрушительный, смертельный удар в спину отступающего врага. Быстро ускоряясь, неровный строй левого фланга выдвинулся вперед, намереваясь догнать, добить и растерзать отступающих.

Защитники баррикады встретили это событие дружным, радостным ликованием. Сейчас каждый понимал, что победа близка, как никогда в жизни. Еще совсем немного, еще совсем чуть-чуть и, грозное войско легендарного и неведомого Хадна-ара будет уничтожено. Того самого Хадна-ара, который веками наводил ужас лишь одним своим именем. Того самого Хадна-ара, о котором мало кто знал что-то доподлинно, но страшные предания, о котором веками передавались из уст в уста. Победа над таким противником навсегда войдет в историю и станет прославленной легендой. Каждый, кто участвовал в сражении будет именоваться героем, спасителем Хадола. А, что означает быть героем? Это означает, что можно пользоваться всеобщим уважением и восхищением, рассказывать о своем подвиге детям, внукам и… Да чего уж там, в первую очередь хвастать перед девицами в таверне, чтобы снискать их благосклонность и бесплатную любовь. Ну или хотя бы скидочку. Ведь женщины любят героев!

Воодушевленный подобными мыслями о халявной любви, строй Тильбонского ополчения нечетким квадратом, уже больше напоминавшим кляксу, бодро, под звуки флейты и барабанного боя, переместился с левого фланга в центр. Войско под командованием сэра Ричарда Мерри, как раз пробегало перед бронированными копейщиками лорда Джордана, когда над полем битвы, второй раз за этот день, низко и утробно, подобно далекому грому, прокатился рев сигнального рога Хадна-ара.

Солдаты врага, которые, казалось еще мгновение назад, были объяты ужасом и улепетывали, не разбирая дороги, резко остановились. Неожиданно быстро и дисциплинированной войско Хадна-ара приняло боевой порядок и развернулось в сторону ополчения.

Но столичных лихих парней не напугал этот неожиданный маневр.

— Тильбон! Тильбон! — громогласно прогремел боевой клич.

Опьяненные своей молниеносной контратакой, ополченцы сходу влетели в строй противника. Флейта замолкла, барабан оборвался на полуслове. Какофония, сотканная из грохота щитов, звона металла и исступленных криков ярости, воцарилась над полем битвы. Так начался ближний бой, страшный, лютый и кровавый.

Ликование, радостным облаком, висевшее над баррикадой, рассеялось. Защитники тянули шеи, с волнением пытаясь разглядеть, как складывается разгоревшаяся битва.

— Нашим бы подсобить. — взволнованно пробормотал один из бойцов, стоявший подле фургонов. — Разом навалиться и кирдык южанам.

— Подсобить, на! — ворчливо отозвался обладатель бельма на глазу, хрюкнул и смачно сплюнул вниз. — Подсобилка не доросла, умник. У нас приказ, на. Стоять на, и защищать чурбанов на холме, на. Это стратегия, на! — Деловито пояснил он с видом бывалого воина, не желающего лишний раз рисковать своей шеей.

Лиса натянула свой лук, опустила, не выстрелив и тут же зло притопнула ножкой. Бочка, на которой стояла девочка, гулко откликнулась на удар.

— Далеко! — пожаловалась варварка и обиженно надула губки.

— Да куда там, милая, — вздохнул Звездочет и кивнул на холм у себя за спиной. — Даже эльфы молчат.

— Да чурбаны, на, криворукие. — поморщился мужик с бельмом на глазу и затем махнул рукой в сторону плотного строя бронированных копейщиков лорда Джордана. — Но какого хрена эти стоят, на? Кончай булки мять, на! — заорал он. — Вперед, железные задницы!

И железные задницы словно услышали этот крик. Без сигнала, без команды, копейщики разом опустили копья. Позвякивая стальными доспехами, бойцы лорда Джордана не теряя строя, быстро двинулись вперед и ударили. Вот только не по врагу. А по своим, по ополченцам. С тыла, а оттого эффективно.

Даже с такого расстояния, защитникам баррикады, было отлично видно, как острые наконечники копий, молниеносно втыкаются в беззащитные спины. Как мертвыми падают лихие Тильбонские парни к ногам предателей.

Все это было немыслимо, нереально, а потому еще более пугающе. Это не укладывалось в голове. За один краткий миг, мир перевернулся с ног на голову. Казалось победа близка, только руку протяни и уже можно обирать еще теплые трупы врагов, разливать вино по бокалам, лапать девок и напиваться до поросячьего визга. Но нет, победа упорхнула. Упорхнула, как испуганная птаха, оставив лишь липкий, сковывающий страх, полное опустошение и трепет перед будущем, что не сулило ничего хорошего.

Ноги Аргилая будто приросли к покатой крыше фургона. До побелевших костяшек юноша сжимал в руках арбалет из Мурдского дуба. Глаза отказывались верить в творившееся перед ними, а сердце колотилось в груди, словно копыта резвого скакуна в галопе. События, происходившие чрезмерно быстро, никак не укладывались в голове. Лаи судорожно пытался принять решение, что ему теперь делать. Одна часть личности, требовала немедленно броситься на помощь Тильбонскому ополчению, что сейчас оказалось в окружении и погибало под ударами врага. Другая часть личности, надо сказать — не самая лучшая, не сама смелая, и явно настроенная дожить до старости, настойчиво вопила: «Беги глупец! Бросай все и беги! Своя шкура важнее!».

Аргилай не успел принять решение. Обстоятельства сделали это за него. Часть войска Хадна-ара вышло из битвы, оставив бронированным копейщикам лорда Джордана право добить остатки ополчения. Враг быстро перестроился и, подняв над головой щиты, стремительно направился в сторону баррикады.

Эльфийские стрелки разом ожили на холме. В небо вновь поднялись бронебойный ростовые луки Зеленого леса, готовые разразиться губительным дождем музыкальных стрел.

— Внимание парни! — слегка охрипшим голосом громко прокричала Трицитиана. — Ситуация изменилась, теперь все по-взрослому! Берем свои помидорки в кулак и защищаем фургоны! Не пустим врага к эльфам — выиграем битву. Баррикаду держать любой ценой! Все ясно?

Но ей ответил лишь шум усилившегося дождя. Крупные капли воды падали с низкого свинцового неба, выбивая унылый ритм по покатым крышам фургонов. Промокшие до нитки люди неуверенно переглядывались. На грязных лицах, испещренных бледными тропинками воды, читался испуг и мысль убраться отсюда подальше. Но между желанием дезертировать и самим действием находится огромная пропасть страха: вдруг ты единственный сдрейфил и остальные тебя осудят.