Тетя помедлила, то ли что-то вспоминая, то ли делая какие-то вычисления.

– В апреле тридцать пятого, когда папа уехал, твоему отцу было всего три месяца.

Лиза прикрыла глаза, словно ожидая, когда полученная информация осядет в закоулках ее памяти.

– Значит, в этом доме жили дедушка Жан, бабушка Голда, мой папа, ты. Кто еще?

– Родители Жана. Мои бабушка и дед. Твои прадед и прабабка. Деду было тогда пятьдесят девять лет, маме – пятьдесят семь.

– Как вы узнали о том, что случилось с дедом?

Тетя Вардена задумалась. Молчала она долго, пока Лиза не тронула ее за рукав.

– Я боготворила отца, – сказала тетя Вардена. – Он был такой остроумный, элегантный. Да еще и занимал такой высокий пост! В доме постоянно были какие-то люди, решали какие-то проблемы. Отец часто уезжал. Он присылал нам письма и открытки. Из Вены, из Цюриха, из Софии. Когда он исчез, меня, как ты понимаешь, в курс дела не посвящали. Но я слышала разговоры. Дед встречался с Хаимом Вейцманом, он приезжал к нам домой с какими-то людьми. Они совещались, думали, что делать и как найти отца. Я знаю, что бабушка, дед и Голда ездили в МИД. По-моему, даже к министру. Время от времени мы получали официальные письма. Бабушка читала их и плакала. Мама постоянно говорила со мной об отце. Она могла думать только о нем.

– А Ашинзон?

– Что – Ашинзон? – Тетя Вардена внимательно посмотрела на племянницу.

– Он приходил к вам?

– Приходил. Несколько раз. Но он был только секретарем отца и не участвовал в совещаниях с высшими руководителями агентства.

– Он не рассказывал о том, что обнаружил в купе Восточного экспресса?

– В купе? В котором убили отца? Может быть, и рассказывал. Но я об этом ничего не знаю. А что он там обнаружил?

– Вот это я и хотела тебе рассказать, тетя.

Тетя Вардена взяла племянницу за руку.

– Что ты собираешься сделать, Лиза?

– Я хочу выяснить, кто и за что убил деда.

Тетя Вардена кивнула в сторону телевизора, на экране которого судья поднимал руку победителя.

– Ты, девочка, не слабее любого из этих мужиков. Тогда, в тридцать пятом, не нашлось человека, который взял бы поиск Жана в свои руки. Бабушка и дед были слишком стары. В то время пятьдесят девять – это уже была старость. Мама была слишком растеряна и могла только плакать. Наверное, тогда нам не хватало тебя.

– Ну что ты, тетя, – пробормотала растроганная Лиза.

– Но, поверь мне, девочка, даже располагая столь незначительными силами, мы сделали все, чтобы вернуть тело Жана. Или хотя бы найти его могилу. Нам помогало все руководство Еврейского агентства. Но у нас ничего не получилось. Как же ты теперь, когда прошло столько лет…

– Тогда было другое время, – решительно перебила Лиза. – Германией правили фашисты, евреи были изгоями, наши страны враждовали. Теперь никто не посмеет препятствовать моим поискам. А архивы, тетя, никто не сжигал. Не может быть, чтобы документы по такому делу не сохранились.

Тетя Вардена молчала. Затем она щелкнула кнопкой, и экран телевизора погас.

– Ладно, – кивнула она. – Может быть, ты и права. Рассказывай, что ты узнала от Ашинзона.

В Центральном архиве министерства обороны Андрей нашел Поля Госсе. Профессор Королев прекрасно отзывался об этом человеке и снабдил Андрея рекомендательным письмом, пообещав, что «Поль поможет непременно».

Вопреки ожиданиям Андрея, Госсе оказался вовсе не старичком-архивариусом в темно-синих нарукавниках и старомодном пенсне, а молодым человеком в потертых джинсах и ярко-красном свитере. Он прочел письмо Королева и картинно развел руками.

– Франция к вашим услугам, мсье Андрэ.

Андрей рассмеялся.

– Ну уж, вся Франция! С меня вполне достаточно вашего архива.

Андрей достал папку с копией драгоценного донесения Сталину и объяснил ситуацию. Госсе вернулся за компьютер и придвинул к себе клавиатуру.

– Операция «Каталина», операция «Каталина», – повторял он, качая головой, пока его руки бегали по клавишам. – Никогда не слышал о такой операции. Вы уверены, что ее проводила именно французская разведка?

Андрей подчеркнул ногтем слово «французская» в донесении. Госсе покосился на незнакомые буквы, дотронулся пальцем до пузатой «Ф» и кивнул.

– Где она проводилась? В какой стране? Или хотя бы какой именно из наших разведок – военной или общей?

Андрей пожал плечами. Госсе переходил со списка на список и бормотал себе под нос: «Ничего! Так, посмотрим здесь». Наконец он оттолкнул от себя клавиатуру.

– Странно! – Госсе откинулся на спинку кресла. – Ничего нет. Ни в одном каталоге.

– Как же это может быть? – Андрей, словно спасательным кругом, помахал пожелтевшим донесением. – Ничего нет ни у вас, ни у нас.

– Не знаю. – Госсе кивнул на экран компьютера. – Смотрите сами. Я сделал запрос по всем каталогам, включая два секретных. Нигде ничего нет.

– Может быть, есть еще какие-то каталоги? – Андрей сел рядом с французом.

В его голосе прозвучали нотки просителя, вторгшегося в серьезное учреждение и отвлекающего серьезного человека от его серьезных дел. Андрей вдруг подумал: а не предложить ли этому человеку за компьютером немного денег, чтобы активизировать его поиски? Но Госсе неожиданно сказал:

– Конечно, есть. Но туда нет доступа. Ни мне, ни вам. Можем, конечно, сделать запрос, попросить о доступе. Но вопрос не в этом. Почему операции, которая была проведена семьдесят лет назад, нет в общем каталоге? Почему ее нет в каталоге операций? Нет в открытых каталогах спецслужб? Не понимаю. Не может же она оставаться засекреченной через столько лет.

Андрей молча пожал плечами. Все это, конечно, странно, но пускаться в рассуждения он не намерен.

– Давайте еще раз посмотрим ваш документ, – предложил Госсе. – Переведите мне его слово в слово.

Андрей раскрыл драгоценную папку.

– «Французская разведка готова к проведению известной Вам операции Каталина, – медленно прочел он, сделав ударение на словах «французская» и «известной Вам». – Операция назначена предположительно на 12 апреля. В силах нашей местной резидентуры способствовать как проведению этой операции, так и ее срыву. Жду Ваших указаний по этому вопросу».

– Готова к проведению, – повторил Госсе. – А может быть, операция просто не была проведена?

– Может быть. – Андрей пожал плечами. – Но вряд ли руководитель разведки стал бы докладывать Сталину об операции, проведение которой было под вопросом. Вы представляете, Поль, кто такой Сталин?

– Я занимался историей вашей страны, Андрэ. Даже писал книгу под руководством профессора Королева. И я понимаю, чем рисковал Артузов, если бы операция не была проведена. И потому давайте исходить из того, что она состоялась. Но упоминаний о ней нет. Нигде. И потому у нас есть только один выход, Андрэ. Искать по датам.

– По датам? Что вы имеете в виду, Поль?

Француз откинулся на спинку кресла и коснулся пальцем сложной конструкции, стоящей на столе. От этого прикосновения конструкция пришла в движение. Защелкали металлические шарики, закрутились цветные аллюминиевые полоски, сливаясь в сплошной круг. Поль не сводил глаз с этой фантастической картины.

– Предположительная дата операции – 12 апреля. Так? – спросил он и тут же продолжил, не ожидая от Андрея ответа: – Любая операция сопровождается перемещениями сотрудников, техники или армейских подразделений. А может быть, всего этого, вместе взятого. Если операция была успешной, по ее итогам могут кого-то наградить. В случае провала могут начаться увольнения и ликвидации. Можно попробовать все это поискать.

– Отличная мысль, Поль, – оживился Андрей. – Стоит попробовать.

Ему было приятно осознать, что француз помогает ему вполне добросовестно, а не просто «отбывая номер», потому что об этом его попросил старый приятель.

– Попробуем. – Госсе развернулся к столу, одним движением остановил крутящиеся планки и щелкающие шары и решительно придвинул к себе клавиатуру. – Двенадцатое апреля. Я беру десять дней в одну и другую сторону, Андрэ. Со второго по двадцать второе апреля.