Медленно, не переставая бормотать, еле передвигая ноги, опираясь на руку медсестры, женщина шла по коридору. Вдруг она закричала, схватилась за голову, упала на колени, зарыдала и стала биться головой об пол. Вокруг неё засуетились медсёстры, ей быстро сделали успокаивающий укол, подняли на кресло-каталку и отвезли в палату. Сцена была очень тяжелая. Элли, съёжившись на своём стуле, расширенными глазами наблюдала за происходящим.

К Элли подошла медсестра, и спросила, как она себя чувствует – девушка побледнела, как мел.

– Всё в порядке, мне ничего не нужно, я просто жду, когда меня позовут на осмотр. Спасибо.

– Хорошо, но если тебе что-то будет нужно…

– Скажите, пожалуйста… – Элли запнулась, сглотнула и всё-таки решила спросить. – Что с этой женщиной? Она очень больна?

– А, это Полина Маркова. С ней случилась настоящая трагедия. У неё страшный ожог на всём животе – она опрокинула на себя кастрюлю с кипящим маслом.

– Какой ужас, – Элли представила себе эту картину и вздрогнула. – Ей, наверное, очень больно.

– Да, ей очень больно. Она готовила обед, и собиралась сделать картофель фри, как любил её сын. Она поставила кастрюлю с маслом на огонь, и оно закипело. Когда она собиралась положить туда картофель, ей позвонили из полиции, и сообщили, что её семнадцатилетнего сына только что сбила машина. Водитель скрылся, а парень скончался на месте, не приходя в сознание. Женщина упала в обморок, зацепила кастрюлю, и всё кипящее масло вылилось прямо на неё.

– Кто же за ней ухаживает? – Элли с трудом осознавала то, что ей рассказала медсестра.

– У неё никого нет. Некоторое время она провела в больнице. А теперь соседи по очереди приводят её к нам на процедуры. Хорошо, хоть с соседями ей повезло – они и с похоронами сына ей помогли. – У медсестры пропищал телефон. – А вот и доктор Крапивин тебя вызывает. Пойдём, я тебя провожу.

Элли была потрясена этой историей. За несколько минут рассказа у неё произошла переоценка произошедшего с ней – матрица перезагрузилась. До этого момента ей казалось, что с переломом руки её жизнь закончилась. А теперь, у неё словно глаза открылись и то, что произошло с ней, Элли показалось незначительным. Она шла по длинному больничному коридору за медсестрой, и другими глазами смотрела вокруг.

Вот мальчишка в инвалидном кресле, который уже никогда не сможет ходить – но он с увлечением стучал по клавишам нетбука, лежащего у него на коленях, и его глаза счастливо блестели.

А вот пожилая женщина в больничном халате, вышла в коридор, катя за собой капельницу – к ней пришли дети и внуки, принесли ей цветы и фрукты, и она весело смеялась.

Молодая пара сидела в укромном уголке – парень с загипсованной ногой, держал в одной руке костыль, другой рукой обнимал свою подругу и что-то шептал ей на ухо, что-то такое, от чего у неё порозовели щеки.

Это была больница. Повсюду были травмы, несчастья, болезни. И повсюду была жизнь. Элли почувствовала это всей душой. И решила, что будет бороться, и будет жить.

Когда Элли вошла в кабинет доктора Крапивина, её синие глаза сверкали – такого давно уже не было. Альберт встрепенулся и обрадовался – он надеялся, что это хороший знак, ведь то, что он оставил Элли в холле, было продуманным шагом. Он надеялся, что Элли, глядя на происходящее вокруг, поймет, что перелом руки не самое страшное в жизни, и, похоже, что его план удался.

– Всё в порядке, Элли, – доктор Крапивин был доволен. – Повязка наложена хорошо, и сейчас главное покой для твоей руки, и приятные впечатления для твоей души.

На обратном пути Элли всю дорогу молчала, но Альберт чувствовал, что это молчание другое – Элли явно что-то обдумывала. И отец был этому рад.

– Как ты думаешь, Элли, может быть после того, как тебе снимут гипс, мы найдем хорошего физиотерапевта?

– Возможно, папа, посмотрим, как рука будет заживать. Возможно.

Альберт довольно улыбнулся. У него появилась надежда, что всё будет хорошо.

***

Беверли-Хиллз, дом Джека Гамильтона

Джек лениво плавал в бассейне. Плавал – громко сказано: он сделал пару кругов и – устал. Джек медленно вылез из воды, прошлёпал босыми ногами к шезлонгу и плюхнулся на него, пытаясь отдышаться и протирая мокрые волосы полотенцем. Он был недоволен собой.

Раньше купание в бассейне было бы последним делом. Джек предпочитал океан, простор, кураж и радость, которую испытывало его тело, наслаждаясь благодатью солёных волн.

Он не плавал в океане очень давно. И теперь разница между тем, что он помнил о себе, и тем, что произошло сейчас, поразила его. Джек налил себе апельсинового сока и залпом выпил целый стакан – в последнее время он часто испытывал жажду.

Гамильтон сидел у бассейна и вспоминал последний разговор с Хаггардом. Да, во многом его друг был прав. У него действительно появилась одышка и слабость, регулярно бывали головокружения, мышцы обвисли, появилась нездоровая бледность. И ни о чём не хотелось думать.

Джек стал часто забывать свои мысли. Он начинал писать предложение, и не мог вспомнить, как он хотел его закончить. Или начинал что-то рассказывать, и забывал – о чём.

Единственная, о ком о всегда помнил, и единственное, что его всегда волновало – это Бриджит и её желания.

Джек улыбнулся, вспоминая, как горячо Пол вчера рассуждал о его возлюбленной, особенно обращая его внимание на её возраст. Кто бы мог подумать – Пол провел расследование! Пол – балагур и весельчак, душа компании, самый доверчивый и жизнерадостный из всех, кого он знает – следил за Бриджит!

Да, он действительно удивился, узнав, сколько ей лет, но его это не взволновало: Бриджит выглядела очень молодо и привлекательно. Наверное, она делала пластику за границей, поэтому Полу ничего не удалось выяснить. К тому же Титуба – служанка Бриджит, знала какие-то тайные рецепты красоты, и готовила для хозяйки специальные маски и отвары.

Бриджит была родом из Салема, свою красивую чернокожую служанку привезла оттуда же и никогда с ней не расставалась. Титуба отправлялась с ней на съемки, в поездки по городам, в рекламные туры, на отдых, и всегда у неё наготове были нужные травы и другие средства, необходимые для поддержания красоты.

Джек ещё выпил сока и прошёл в дом. Он долго стоял перед зеркалом, рассматривая себя. Да, действительно, выглядел он не лучшим образом. И Джек решил, что пора собой заняться – он не хотел, чтобы Бриджит его разлюбила.

День клонился к закату, когда рядом с домом послышался звук приближающегося автомобиля, хлопнула дверь и через минуту в комнату вошла улыбающаяся Бриджит, Её изумрудные глаза сверкали, рыжие волосы растрепались от быстрой езды – летом она ездила на машине с открытым верхом, наслаждаясь порывами тёплого ветра.

– Ой, а кто это тут у нас проснулся, – Бриджит звонко чмокнула Джека в щёку. – Ты так поздно вчера приехал, что я не хотела тебя утром будить. Засиделся с Полом?

– Да, дорогая, мы обсуждали новый фильм. Пол отчитал меня за то, что я никак не закончу сценарий. А как ты провела сегодняшний день?

– Я поняла, что спать ты будешь долго, и развлеклась по полной программе. Прошлась по Родео-драйв, купила пару мелочей, а потом встретилась с агентом. Мне нужно будет уехать дня на три, утрясти кое-какие дела. Ты не против? У тебя ведь никаких планов не было на этот уик-энд?

– Это, конечно, огорчительно – но, если надо, так надо.

– Может, в моё отсутствие, над сценарием поработаешь, так что, мой отъезд будет и тебе на пользу, – заметила Бриджит и начала раздеваться.

Джек с удовольствием смотрел, как грациозно двигается Бриджит по комнате, поочередно снимая с себя всё, что на ней было надето.

Сначала на пол полетел топ цвета тусклого золота, затем Бриджит расстегнула молнию на белых широких брюках, вышла из них, и оставила их лежать на полу рядом с топом. Кружевные трусики спланировали на кресло, а бюстгальтер она летом не носила.