Из мечтательного состояния её вывел вопрос Маши Каминской, заданный невинным, но, несколько ехидным тоном.

– Елена, дорогая, все эти годы на церемониях открытий «Цветочных уголков» играла Элли – это традиция. Как же будет теперь? Она ведь уже не сможет играть? Как жаль, Элли всегда была украшением церемоний. Мы так тебе сочувствуем, похоже, твоей звёздочке не суждено стать звездой… – И Маша улыбнулась фальшивой, сочувствующей улыбкой замороженной трески.

Елена стиснула зубы. Эта Маша Каминская! Дочь генерала Каминского, друга её отца, её заклятая подруга, ехидна, вечно делающая жалкие попытки быть лучше её, Елены Прекрасной! Ха! Можно подумать такое возможно – у этой Маши ни красоты, ни вкуса, ни воспитания. Елена улыбнулась Маше обворожительной улыбкой.

Несколько лет назад Маша попыталась устроить «бунт на корабле» – сместить Елену с поста председателя благотворительного комитета. Она считала, что работают они все, а пресса и все лавры достаются Елене. Её попытка не удалась, остальные члены комитета в количестве трех единиц, не поддержали перемены во власти. Струсили.

Вспомнив это, Елена улыбнулась Маше ещё обворожительнее. Как только Машке это могло в голову прийти – сравнить вклад Елены с их мизерными вкладиками! И, конечно, Елена осталась бессменным председателем комитета.

Больше этот вопрос не поднимался, но с тех пор, при любом удобном случае, Маша использовала возможность её уколоть. Как и теперь. Но Елена не могла допустить, чтобы последнее слово осталось за этой неухоженной, безвкусной, толстой коровой.

– Как это мило с твоей стороны, – ответила она и пододвинула поближе к Маше тарелочку с пирожными. – Но ты напрасно беспокоишься, Элли обязательно сыграет на следующей церемонии, она уже сейчас может это делать.

– О! – Маша откусила кусочек эклера и от наслаждения прикрыла глаза. – Как это замечательно! Может быть, ты попросишь Элли сыграть для нас что-нибудь? Немного классической музыки – это такое приятное дополнение к хорошему дню.

Елена на мгновение задохнулась от злости. Эта невоспитанная дрянь смеет просить, чтобы её дочь сыграла ей для улучшения пищеварения? Но Елена почувствовала в этой просьбе подвох – если она откажет, Маша будет всем рассказывать, что дочь Елены Прекрасной стала инвалидом и неудачницей, а этого нельзя допустить.

Елена приказала принести свежего кофе, и обдумывала ситуацию. Кажется, она не слышала, чтобы Элли начала заниматься, ей сняли гипс всего несколько дней назад. Но, может, она занималась в её отсутствие… В конце концов, не разучилась ведь она играть за месяц, раз она профессионал, то должна сыграть!

Нина принесла горячий кофе, и Елена попросила её позвать Элли.

– И скажи ей, чтобы взяла скрипку.

У Нины замерло сердце. Она знала, что Элли ещё не начала заниматься, прошло ещё мало времени, и девушка просто боялась прикоснуться к инструменту.

– Елена, я не уверена, что Элли дома, – постаралась найти отговорку Нина. Елена с пониманием на неё посмотрела.

Но тут встряла Маша.

– Она дома, Нина, когда я пришла я видела её, и мы так соскучились по её искусству…

Елена чуть зубами не заскрипела. «Соскучились по искусству»! Что б ты понимала в искусстве, дочь солдафона! И какой пошлый шарфик ты на себя нацепила, леопардовый рисунок уже давно не актуален, да ещё на толстой шее!

Но упасть лицом в грязь Елена не могла, у неё всё должно быть лучше всех, её трон не может быть поколеблен. Ничем. Никогда.

– Да, Нина, Элли действительно дома. Попроси её прийти к нам. Со скрипкой. – Елена сказала эту фразу своим «фирменным» тоном, который домашние называли между собой «Мы, королева английская, повелеваем».

Нине ничего не оставалось делать, как пойти выполнять распоряжение-повеление хозяйки. Она застала Элли сидящей на постели – перед ней лежал раскрытый скрипичный футляр, она протирала скрипку бархоткой.

– Элли, тебя зовёт мама. К ней пришли подруги из комитета. Она хочет, чтобы ты что-нибудь для них сыграла.

Элли ахнула. После перелома она ещё ни разу не играла, и не представляла себе, что из этого могло получиться. К тому же, страх, что её кисть снова может «сломаться», окончательно так и не прошёл. Возможно, это было главной причиной того, что Элли пока не начала заниматься. Но также Элли знала, что мама не принимает отказов. Побелев, как мел, она медленно взяла скрипку, и на подгибающихся ногах спустилась в гостиную.

В гостиной её ждали с нетерпением. Подругам Елены было интересно посмотреть на Элли, они её не видели с тех самых пор, как её сбила машина.

Да, девочка побледнела, похудела, стала совсем, как тень – ни блеска в глазах, ни улыбки. Маша решила проявить сочувствие.

– Элли, милая, мы так рады тебя видеть! Мы очень волновались за тебя. Правда, девочки? – Присутствующие дружно закивали головами. – Просто ума не приложу, как ты пережила такой кошмар. Тебе, наверное, было очень страшно попасть под колеса?

Элли судорожно сглотнула – ей вспомнились звуки, которые неимоверным усилием воли ей удавалось отгонять от себя в последнее время: женский крик, визг тормозов, тупой удар. Ей стало плохо – затошнило, и закружилась голова.

Елена заметила, что Элли побледнела ещё больше и решила не затягивать эту сцену.

– Элли, милая, сыграй для нас.

Приказ был отдан. Элли подчинилась. Как всегда.

Минуту она раздумывала, что же ей сыграть… Уж точно, сейчас не до Паганини – Элли даже подумать было страшно о виртуозных пассажах, не то, что сыграть. Нужно было что-то медленное, не такое страшное. Элли осторожно поднесла скрипку к плечу, пристроила её поудобнее под подбородком, и осторожно опустила смычок на струны.

По комнате поплыли нежные звуки «Лунного света» Дебюсси. Ля-фа, ми-фа-ми… ре-ми-ре-ляяяяя-ре, до-ре-до…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.