Дрожащие пальцы вывели аккуратную подпись на белой бумаге в положенном месте, пока Ивар поправлял на себе одежду. Больше его ничего не заботило. Он не был мастером каких-либо разговоров после секса в целом, поэтому, пригладив волосы ладонью, Ивар убрал бумаги в свою черную папку с победной и такой раздражающей его конкурентов улыбкой.
— Я же говорил, что ты нуждалась во мне куда больше, чем я в тебе, — подмигнув, Лодброк небрежно стер размазанную помаду возле губ Софии, и поспешил покинуть ставший душным кабинет, даже не заметив вспыхнувшее лицо Пауло. О, с ней еще никто, наверняка, не обращался подобным образом, но Ивар заставил ее кричать, стонать и просить еще… Только вот Лодброку больше ничего и не требовалось. Сделка заключена, вероятно, с последующим продлением и, конечно же, рекомендациями.
Насчет секретаря Лодброк оказался прав. Она во все глаза смотрела на Ивара даже с какой-то завистью, но он не остановился. Получив желаемое, он поспешил домой. Теперь это стояло первым на повестке. В такси он облизнулся, ощутив солоноватый привкус. Стервочка все же оставила на нем свой след.
Заметка: На встречи с Софией отправлять помощника. Заказать завтрак в кабинет на утро и прихватить игрушки.
Чайник уже пора было кипятить по новой который раз. Ивару повезло: Хлоя все также мирно спала на диване, укрытая пледом, когда он вернулся. Хвитсерк же на удивление кимарил в придвинутом кресле.
— Повтори, — попросил. Нет. Потребовал Ивар, не поднимая головы, опершись ею в ладони. Хвитс закатил глаза, недовольно выдыхая. Этот вечер он планировал провести с братом совсем иначе: в компании девушек модельной внешности и с нескончаемым алкоголем.
— Ивар, ты же не глухой. — Хвитсерк покачал головой. — Второй раз говорить тоже самое мне уже не интересно. Я понимаю, что…
— Что ты понимаешь? Ну, что? — прохрипел Ивар, вскакивая из-за стола. Покосился в сторону комнаты, убедившись, что это не нарушило сон Хлои. Его глаза нездорово блестели, а губы дрожали. Как он мог позволить так легко обвести себя вокруг пальца? Невероятно. Ивар задыхался, поэтому распахнул окно и, щелкнув зажигалкой, вобрал в себя порцию никотина. Легче не становилось. Как и не приходило решение. Вернее, оно лежало на ладони. Все было вполне очевидно, но что-то похожее на совесть скребло своими противными коготками по живому. — Магнус сообщил, что Маргрэт покинула Данию и сейчас с большой вероятностью скрывается где-то в Швеции. Я могу рвануть за ней уже сейчас, но…
— Да брось! — Хвитсерк усмехнулся, но тут же помрачнел. — Ты серьезно еще и задумался? Ивар, все очевидно. Не надо ничего выдумывать. Если знаешь, что она там, то просто отвези ей Хлою. Делов-то.
— Ты дурак или прикидываешься? — Лодброк был готов перевернуть всю кухню верх дном, будто это помогло бы найти нужный ответ.
Зачем вообще Хвитсерк рассказал все это? Ведь та девчонка с растрепанными волосами, приоткрытым ротиком, немного вздрагивающая во сне, непривыкшая к роскоши и возможности купить то, что ей хотелось… Та, что прижималась, дрожа, в аквапарке к Ивару. Ее смех растопил серость одинокой квартиры за такое небольшое время. Ивар ощущал, что она родная ему. Он не мог ошибаться. Просто не мог. Но какого хрена? Хотелось украсить лицо Хвитса парой фингалов, и пусть он не был виновен в услышанном когда-то. Но кто тогда должен ответить за взрыв внутри Ивара?
Бутылка с пивом быстро опустела в руках Ивара. Воспоминания, дополненные рассказом брата, смутно пробивались сквозь реальность. Алкоголя всегда было достаточно на таких вечеринках. А Маргрэт… О, она увлекала своим танцем каждого. Небольшая душная вип-комната в дорогом клубе, оплаченная Бьорном. Он никогда не жалел денег на развлечения. Нанимал только лучших девушек. И вот сейчас одна из таких демонстрировала свою гибкость. Платиновые волосы липли к лицу, когда она подползла к Ивару, и он осторожно убрал их ей за ухо, не в силах оторваться от зрелища. В ее глазах мелькнуло странное непонимание и что-то еще, тут же скрытое за манящей улыбкой. Ивар помнил этот момент: как Линд влекла его, тянула за собой, крепко держа за руку. Они были тогда совсем молоды, а она… Она казалась какой-то недосягаемой звездой.
От этих мыслей Лодброка передернуло. Хлопнув дверью холодильника, Ивар вновь устроился на широком подоконнике. Об удобстве не было и речи, но кислорода не хватало, пришлось проигнорировать пульсацию в ноге. Сигаретный дым неторопливо растворялся в проникающем ночном воздухе, пиво добавляло горечи на языке, увеличивая противный ком в горле. Хвитсерк поежился от прохлады, но не рискнул вырвать брата из мыслей, предпочел влить в себя остатки пива.
Пять лет прошло, а Ивару было неприятно и даже стыдно вспоминать ту ночь. Алкоголь шумел в его голове. Разноцветные искры мелькали перед глазами, в ушах пело море, а ощущение теплых пальцев на груди, скользящих ниже, звон пряжки от ремня — срывало тормоза. Такие прекрасные блестящие глаза Маргрэт. Их было так мало в тот момент, что становилось страшно. Мягкие груди, сладость поцелуя и дальше — вспышки, какие-то толчки. Ивар смутно помнил, что происходило дальше. Только ощущение полета и эйфории.
Затянувшись, Ивар сглотнул. Первая девушка, застрявшая в его голове, оказалась обычной шлюшкой. Юношеская наивность сыграла тогда с ним неприятную шутку. Но роли сейчас уже было не изменить. Боль от накрывшей обиды Лодброк спрятал за кривой улыбкой. Кто бы мог подумать, что спустя года, ощущение едкой горечи придет так ярко? Да еще и к такому уверенному в себе, крепкому и всегда жесткому Ивару Лодброку. У него не должно быть никаких чувств — все это слабость. С какого момента его жизнь изменилась? С какого момента чувства и эмоции вскрыли скальпелем? Конечно, Ивар понимал это, но не принимал. Принятие означало бы то, к чему он еще не был готов. Или был?
«Она вернулась к нам, едва сдерживая смех, и сразу плюхнулась на колени Бьорну. Рассказывала, что ты отрубился, едва увидев ее грудь. Уснул, обнимая за талию. Ивар, ей тупо было любопытно развести тебя на секс. Может, чуяла, мразь, что тебе не присущи были такие тусовки или еще что. Послушай, у вас ничего с ней не было. Хлоя… Ну, она не может быть от тебя. Это чистой воды развод, чтобы скинуть балласт с плеч. Она меркантильная дрянь. А ты, каким бы засранцем не казался, не бросил бы ребенка. Марго, видимо, знала это. Тем более своего. А она… Боже, Ивар, она и Бьорн… Они не вылезали из комнаты, из которой тебя принесли к нам обратно. Вот с кем она трахалась. Вот от кого залетела. Это его дочь. Не твоя».
— Хлоя моя дочь, Хвитсерк, — на одном дыхании произнес Ивар, когда сигарета стлела до фильтра.
— Ты вообще слушал меня? — Глаза брата округлились. Он смотрел на Ивара и не понимал его, не узнавал. — Я же…
— Она. Моя, — отчеканил Лодброк повторно. Он обещал Хлое, что будет защищать ее, что не даст в обиду. Да, черт возьми, он полюбил Хлою, как бы не было тяжело в этом признаваться. А если и не полюбил, то очень сильно привязался. Так почему он не мог попробовать сделать в этой жизни хоть что-то хорошее? — И мне насрать на мнение любого, кто скажет что-то против. Даже если они правы.
— Твою мать, Ивар. — Хвитс хлопнул себя ладонью по лбу. — Ты хоть понимаешь, на что подписываешься? Верни ее матери, брат. — Все походило на какую-то глупую и не смешную шутку.
— И не собираюсь. Ты не понимаешь. Она, как я. Она… — Даже собственные мысли все еще казались Ивару чужими, непривычными. Но что он мог с собой сделать, если никогда не был дураком? Разве он мог не заметить отношения Маргрэт к родной дочери? И пусть Хлоя любила свою мать. Пусть. Но это не жизнь. Ивар имел привычку копаться в людях, выискивать в них слабые и сильные стороны и, как ни странно, он разглядел теплящийся потенциал в Хлое. Разглядел то, что прятал в самом себе столько времени. С ней он ожил. Да, это пугало, злило, но и заставляло двигаться вперед, преодолевать преграды. Сейчас он нуждался в Хлое не меньше, чем она в нем.
— Ты действительно хочешь помочь ей? — выдохнул Хвитс, уставившись на брата. Все это так не походило на того беспринципного и жестокого Ивара, которого видели многие. Но очень было близко Хвитсерку, знавшему младшего брата лучше, чем кто-либо.
