Бен с холодком понял, что ничего не знает о Джулии.

– Бен.

Бедняга вздрогнул, чуть не подпрыгнул от неожиданности. Джулия оказалась слишком близко. Встревоженная, побледневшая.

– Что случилось? Пожалуйста, скажи мне. Мы ведь договорились, что будем честны друг с другом, а ты обманываешь меня, глядя мне в глаза.

Если бы она язвила или злилась, было бы гораздо проще, а с такой Джулией – уязвимой, задетой за живое, Бен наотрез отказывался иметь дело. Потому что знал, что проиграет, и даже если даст бой в первом раунде, потом это непременно выйдет боком.

Но из двух зол пришлось выбрать меньшее. Бен не хотел, чтобы Джулия теряла сознание или билась в истерике, а потом ее пришлось бы везти в больницу и навещать с пакетами фруктов. Поэтому он осторожно взял ее за плечи, уже открыл рот, чтобы сказать, если не всю правду, то хоть какую-то ее часть, но тело резко подалось вперед, обнимая.

Бена трясло от противоречий. Он и не подозревал, насколько сильно успел накрутить себя, и чувство Джулии в руках, здесь, рядом, успокаивало.

– Ты заболел, – констатировала Джулия, похлопывая его по влажной от пота спине. – У тебя жар.

– Наверное, – тоскливо согласился Бен. – Но в комнату ты не войдешь.

– Так и знала. Соседи залили? Или обои слезли?

– Это не…

Бен замер, чувствуя руку Джулии в своем кармане, где он спрятал ключ. Джулия медленно отстранилась.

– Ключ потерял, говоришь?

Она сердито оттолкнула его. Ключ вошел в замок гладко, словно маслом смазанный. Бена охватило нелепое желание схватить Джулию, взвалить на плечо и оттащить подальше. А потом мелькнула едкая мысль-спасение – Джулия войдет, хлопнется в обморок, он увезет ее в больницу, приберется в комнате, время, как раз выиграет время, которое так нужно, разобраться, что не так с Джулией, почему двери, почему в определенный день, в определенное время? Чертова Джейн ничего толком не рассказала! Вернее он сам был слишком ошарашен произошедшим, чтобы уложить в голове что-то еще.

Джулия раздраженно распахнула дверь и обомлела. Бен двинулся к ней, готовый подхватить, если она упадет.

– Что за чертовщина? – потрясенно прошептала Джулия. – Вчера же только не было! Это и есть твой секрет? – Она круто обернулась, ошарашенная и испуганная. – Когда ты успел? Зачем испортил комнату?! Сюрприз называется!

Она большими шагами добралась до своего телефона на журнальном столике и сердито уставилась на зеленую дверь, испещренную красными символами.

– Ну… эээ… – пытался оправдаться Бен, лихорадочно соображая.

Джулия вдруг вздрогнула.

«Началось!» – подумал Бен.

– Убери это! Немедленно! Не умеешь рисовать – не берись! Убожество!

– Эй, красивые двери! – возмутился Бен. И дело не в том, что Джулия клеветала сама на себя – двери и впрямь ведь были преотличные.

Но Джулия странно мелко дрожала. Она уставилась на аккуратно уложенные в прозрачном пакете баночки с красками, вымытые кисточки, которые сушились на подоконнике.

«Ну не оставлять же было все неприбранным», – поджимая губы, подумал Бен.

– Это не ты рисовал, а я, верно?

Переход был слишком резким, чтобы Бен смог отреагировать должным образом.

– Что происходит? – Глаза Джулии расширились и блестели от подступающих слез. – Почему, Бен? Я не помню, чтобы привозила краски!

Она пятилась назад, к яркому светлому окну.

– Это ведь я, да? Чего молчишь? Язык проглотил? Это ведь я рисовала! Почему ты соврал мне? Бен!

– Я… – Бен к ужасу своему понял, что растерял все слова, какие когда-либо знал.

В голове бестолково запинались картинки одной за другим – как Джулия лепит ему пощечину, как Джулия падает в обморок, как Джулия собирает вещи и уходит, как Джулия его игнорирует, как для Бена не останется места в ее сердце, как Бен будет один-одинешенек в этом пустом доме, в этой чертовой комнате, разукрашенной дверями.

– Понятно, – горько проронила Джулия. – Ты как Джейн. Она тоже постоянно врет мне и что-то скрывает.

«Она уходит. Бен, она уходит!» – пронзительно вопила внутренняя тревога, ярко вспыхивая красными огнями.

– Это не так, – наконец, выдавил Бен. – Да, я соврал сейчас, но мне пришлось. Представь себя на моем месте!

– Ты думаешь, я спятила?!

– Я ничего такого не говорил!

До Бен дошло вдруг, что сейчас думает, прокручивает в своей голове снова и снова Джулия. И, вероятно, кое-что она все-таки помнит, возможно, не доверяя, не рассказывая об этом Джейн, а решив самостоятельно докопаться до правды.

– Но я ничего не помню! – брызнула Джулия. Она вцепилась себе в волосы и повалилась на колени. – Ничего! Каждый раз! А она врала! И о больнице все время врала! Все эти анализы, походы к психотерапевту!..

Бен сглотнул и присел возле нее, поддерживая за плечи. На большее он не решился – тело Джулии словно окаменело от напряжения.

– Что ты помнишь? Расскажи мне.

Джулия зверем уставилась на него. Отдернула руку.

– Ничего. – Ее глаза сверкнули безумным весельем на грани истерики. – Ничего.

– Джулия…

– Ничего не помню, – упрямо твердила Джулия.

– Почему ты не говорила мне об этом? – тихо спросил Бен. – Ты ведь знала, что с тобой что-то не так.

– Что я психопатка, ты имеешь в виду? – уточнила Джулия.

Бен молчал, исподлобья выжидающе глядя на нее.

– Отлично, – пробормотала Джулия. Встала и, пошатываясь, вышла из комнаты.

– Ты не психопатка. А если даже и так, я все равно люблю тебя, – не колеблясь, негромко, но твердо сказал Бен, понимая, что малейшая ошибка – и Джулия уйдет. – Я хочу понять, почему двери, почему ночью, почему с тобой.

Снаружи раздался грохот. Бен, не помня себя, бросился туда. Джулия лежала без сознания. Рядом лежал телефон. Бен подхватил Джулию на руки и, спотыкаясь, быстро пересек гостиную и уложил ее на диван. Набрал номер скорой, но, подумав, сбросил и выбрал другой номер, на который позвонил ночью. Поглаживая горящий лоб Джулии свободной рукой, убирая ее взмокшие волосы, зачастил:

– Джейн? Это Бен, я облажался, простите, я запер ту комнату, но это же Джулия. Она вошла туда, увидела, а потом… мне показалось, она не договаривает, кажется, она знает больше, чем…

Джулия застонала, задвигалась, притихла.

– Что мне делать? – Бен понизил голос. – Она потеряла сознание, что мне…

– Пусть поспит. Придет в себя через шесть часов, может позже. У тебя будет время привести комнату в порядок. Она ничего не вспомнит.

– Вы уверены? Но как – я ее оставлю, а сам буду прибираться в комнате?

– Пользы от того, что ты будешь сидеть рядышком и держать ее за руку, еще меньше.

Бен покраснел, но руку не убрал.

– Вы приедете?

– Нет.

– Но… это же ваша сестра!

Джейн досадливо вздохнула.

– Слушай, я сейчас занята и не могу с тобой разговаривать. Такое уже случалось, поверь. Ты сказал мне, что справишься с этим. Отказываешься от своих слов?

– Ни за что.

– Вот и хорошо.

Обрывистые гудки бездушно вбили последние точки. Бен посидел еще несколько минут в растерянности, потом встрепенулся и взялся за дело.

– И часто ты в обморок падаешь, красотка?

Джулия заворочалась под мягким пледом, подтягивая ноги под себя. С трудом открыла глаза, чуть сощурилась. За окном, предупредительно задернутым шторой, садилось солнце.

– Выпей, – предложил Бен испускающую парок чашку кофе. – Ну и напугала же ты меня.

– Что… – Джулия откашлялась. Голос сипел, голова болела, разбитая. Со лба отвалился холодный компресс, Бен тут же его убрал. – Что случилось?

– Не помнишь?

Джулия честно озадачилась, но ничего, кроме ватной темноты, не приходило в голову. Словно отсекло.

– Утро помню. Завтрак. Дальше – ничего.

– Ты искала телефон. Этого тоже не помнишь?

Джулия растерянно помотала головой. Поморщилась. Видимо, падая, здорово приложилась головой.

– Так уже было пару раз, – призналась она. Осторожно забрала чашку из рук Бена. Тот задержал касание, провел по ее пальцам своими, странно тихий и задумчивый. – Джейн говорила, что в детстве такое тоже случалось. Полежу немного и буду в порядке.