И только со мной ты другой. Может, поэтому никто не понимает, как мы вообще можем быть с тобой вместе? Может, они не понимают, потому что не знают тебя такого? Может, они не понимают, потому что мы такие другие лишь друг с другом?

Я не знаю, почему они этого не понимают. Но меня это и не волнует. Мне главное понимать и знать то, почему я люблю тебя таким. А я люблю тебя, потому что ты только для меня. Только для меня ты такой… настоящий, свободный и до сумасшествия счастливый.

Ты делаешь меня таким же, и я люблю это больше всего. Поэтому… чтобы не произошло, ты должен пообещать мне, что никогда не покончишь с нами. Потому что я готов пообещать тебе это! И я обещаю… А ты?

— Да, конечно, как угодно, придурок… Ладно, я обещаю.

========== distance ==========

Так много страха из-за одного простого слова, правда? Расстояние, чёрт возьми, кто бы мог подумать. А ведь в итоге мы боялись не его, а совсем другого — боялись обмана, предательства и сотни дней и тысячи километров напролет, что мы проведем не вместе. И почему? Да потому что мы не доверяли друг другу, но что страшнее — мы не доверяли самим себе.

Да и только при одной мысли о том, что мы хотя бы пару дней будет далеко друг от друга приводит меня в ужас. И я вспоминаю самое худшее. Именно поэтому для меня нет ничего романтичного в слове «расстояние». Это не какие-то милые сообщения, которыми мы могли бы обмениваться каждую секунду; это не секс по телефону, которым мы занимались бы по нескольку раз в день; это не разговоры по скайпу почти целые сутки напролет, нет. Это боль этого чёртового расстояния; это недосказанность и неопределенность, которая загоняет тебя в угол; это желание увидеть, сказать всё, что не успел при встрече и нужда коснуться друг друга.

Но всё, что было у меня в это самое худшее время — это больница, полная сумасшедших, нестабильных людей, большая часть которых даже не способна к жизни, не то что привести её в порядок и начать контролировать всё то, что происходит вокруг них.

А всё, что было у тебя — тюрьма, полная таких же отчаявшихся людей, лишь маленькая часть которых попала туда незаслуженно; попала туда по ошибке, как и ты. Поэтому мне и больно думать о том, как ты чувствовал себя в окружении той другой части людей из этого ужасного места.

Но я никогда больше не отпущу тебя и не позволю попасть туда снова. Потому что — пусть ты, может, и не поверишь мне — но мне было просто пиздец страшно от того, что я смогу увидеть тебя лишь через это долбаное стекло. Меня буквально убивала мысль о том, что я не смогу даже услышать твой голос, кроме как из этой чертовой трубки. Я не мог даже посмотреть на тебя.

Да, вот насколько я слабый человек. Слабый настолько, что позволил этому страшному месту забрать тебя у меня и даже не боролся за это. Даже не пытался бороться и просто дал этому случится. И я ненавижу себя за это. Потому что я мог сделать что-нибудь, мог бы прийти на суд со всей своей семейкой, придумать тебе ебучее алиби, но я не сделал даже этого, потому что тогда я думал лишь о себе. Я был эгоистом всю ту жизнь с тобой, которой не горжусь, и при этом всё то время я хорошо понимал, что ты нуждался во мне. Не говорил этого, но нуждался во всей этой чёртовой поддержке, которой я не давал тебе, в отличии от тебя самого. Но сейчас у нас новая жизнь, и я надеюсь, что ты видишь, что я меняюсь для тебя, для себя… для нас, Микки.

Блядь, да потому что я до сих пор боюсь, что ты уйдешь. Я боюсь даже вспоминать те дни, когда ты не отвечал на мои звонки, сколько бы я не пытался. Ты так сильно был нужен мне, когда я только вернулся из больницы. И мне ужасно осознавать, что это мог быть конец. Мне правда страшно представить, как бы всё сложилось тогда, не будь ты рядом.

Говорили бы мы друг другу «привет» при встрече или проходили мимо, делая вид, что не знаем друг друга? Я бы смотрел на тебя так же влюбленно? А ты бы смотрел на меня так, будто ненавидишь? Может, я бы вообще больше никогда не увидел тебя? Интересно, а я бы чувствовал себя ужасно лишь от одной мысли о тебе? О мысли о том, что дал тебе уйти? Да, так бы оно и было. Мы ведь проходили это уже. И я не хочу этого всего снова.

Но я помню то чувство, которое заставляет меня почти задыхаться — это то чувство, когда ты возвращаешься.

Даже простая твоя поездка на три дня куда угодно заставляет меня нервничать — как, например, месяц назад. Мэнди стоит уже выучить дорогу к нам, иначе ты так и будешь мотаться туда-сюда, а это уже начинает раздражать меня.

В общем, я пытался заснуть в ту ночь, но выходило паршиво. Поэтому лёг я лишь в шесть часов утра. Даже не раздевшись, я упал на кровать, поверх одеяла и обнял подушку, потому что подушки по имени Микки какого-то черта не было рядом.

И когда я уже почти уснул, то услышал тихий хлопок дверью, а через некоторое время и то, как чуть прогнулась кровать рядом со мной. Затем и руку, что легла на мою талию так осторожно, будто ты боялся меня разбудить. Я лишь глубоко вздохнул, прижимаясь спиной ближе к твоей груди и хватая тебя за руку, которой ты обнимал меня, только теперь намного крепче.

Прозвучит глупо, но это будто я возвращаюсь домой каждый раз. Это та хуйня под названием «дом там, где твое сердце» и сейчас я точно понимаю, что это значит.

И самое страшное для меня — потерять всё это. Потерять тебя. Мне бы хотелось знать, боишься ли ты этого тоже.

Я готовил нам завтрак, пока ты пил свой кофе за столом и пялился на меня, но по твоему лицу было видно, что ты всерьез задумался над чем-то.

— Ты ведь… ты ведь не собираешься снова оставить меня? — выдал ты наконец, и это удивительно, как наши мысли иногда так сходятся. Но лучше бы это было не так, потому что я правда не знаю, как выбросить эти дурацкие мысли из твоей головы.

— … Никогда больше, — я знаю, что этого обещания не достаточно, но через много-много лет ты убедишься, что я не лгал тебе, когда вдруг проснешься утром и я всё еще буду там, с тобою.

И я просто надеюсь, что все так и будет. Ты там будешь. Ведь я люблю тебя так сильно, что отпустить уже не смогу, как бы эгоистично это не звучало.

Но если это каким-то волшебным образом и приключится с нами, то ты должен знать, что я все ещё буду любить тебя. Через километры и спустя годы. Всегда.

========== name ==========

Микки. Микки. Микки. Странно, что только для меня это имя столько значит. Странно, что только для меня это имя несет столько нежности и любви. Странно, что никто другой, произнося его, не понимает всей его ценности. Да, для других это странно. Но не для меня.

Я запомнил это имя и оно всегда напоминало мне тебя. Оно не напоминало мне одного из сыновей Терри Милковича, который если что может и навалять; не гопника, который живет через пару кварталов; да даже не долбаную мышь из дурацких мультфильмов… ладно, может, какое-то время так и было, но это было до встречи с тобой. После в моих мыслях был только ты. Настоящий ты.

Ты был тем Микки с острым языком, который чаще всего держал за зубами, если только не надо было послать кого-то; ты был тем Микки, который безумно любил шоколад и не упускал ни одной возможности стырить несколько шоколадок по-быстренькому, запихав их в карманы своих штанов; ты был тем Микки, который чаще всего проводил время в полном одиночестве; ты был тем Микки, который слишком редко улыбался; ты был тем Микки, которого я полюбил и люблю до сих пор, ведь так мало поменялось с тех пор.

И если честно, я до невозможности люблю то, что только для меня это имя такое особенное. Оно так много значит для меня, что я бы никогда не позволил, чтобы оно стало таким для кого-то еще.

Я хочу, чтобы я один мог будить тебя, шепча на ухо твое собственное имя. Хочу, чтобы только я мог выкрикивать это имя во время секса. Хочу, чтобы только я мог кричать это имя, когда я зол на тебя. Хочу, чтобы это имя шептал лишь я, когда мы сидим в тишине комнаты. И я хочу, чтобы только на мой голос откликался ты, когда ты слышишь это имя. Это слишком много? Возможно, но это то, чего я хочу. Всегда хотел.