– Не курю, – бросил я, направляясь в совершенно другую сторону.

– Так я тоже. Перетереть нужно. – Я уже даже подозреваю, о чём.

 Остановившись и оглядев парня с головы до ног, успев заметить его ну точно не дружелюбный настрой, согласился и вышел на крыльцо, поджидая своего «переговорщика».

 Взгляд сам нашёл быстро удаляющуюся фигурку, завернутую в светлое осеннее пальто. Такая маленькая, хрупкая, как хрусталь, но со стальным стержнем внутри. Эх, Лебедева, доведешь ты меня до ручки когда-нибудь...

– Чего хотел? – заговорил я, заметив приближающуюся тень и попросив у мимо проходящего парня сигарету.

– Ты ж вроде не куришь…

– Ага, только по праздникам. – Я, конечно, бросил два года назад, но порой пару затяжек сделать все же хочется. Да и ситуация располагает.

– Она не любит курильщиков. И вообще, тебе лучше с ней не общаться.

 О, а вот это уже намного интересней, чем простая его болтовня, да и по факту.

– Почему это?

– А потому что у неё парень ну о-о-очень ревнивый, – прошипел он в ответ.

– Ну и кто же у нас парень? Ты что ли? – Васильева мгновенно перекосило и весь он залился краской. Думает меня запугать? Не, не вариант.

 На моих губах медленно расплылась ехидная ухмылка, что ещё больше начало злить Ярослава.

– А может и я! Я тебе в первый и последний раз предупреждаю: не приближайся к ней ближе, чем на три метра…

– Или что? – Ну не могу я стоять и молчать, когда мне так откровенно угрожают. Весело же все-таки.

– Или узнаешь. Я предупредил. – И ушёл, ни разу не обернувшись.

 Эх, любовь беспощадна! Уверен, Лебедева даже не знает, что у неё оказывается парень есть, да ещё и «о-о-очень ревнивый». Как же весело они живут...

 Сделав последнюю затяжку, я затушил окурок о бетонные ступеньки крыльца и направился обратно в родное здание всеми ненавистной школы.

 Вот и утро субботы. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь шторы, жгут кожу, тёплый ветер завывает через открытую форточку и вставать совершенно не хочется из-за ощущения жаркого лета, но есть одно «НО». Василий! Он орёт уже пятнадцать минут. Поначалу я думал, что он просто хочет есть и насыпал ему немного корма, но теперь я не уверен, что он хотел именно этого. И да, Василий у нас эксклюзивный экземпляр. Обычно морские свинки пищат, но он именно орёт. Причём так противненько, что уши закладывает.

 Еле поднявшись с кровати, я побрел к клетке, стоящей на столе, и замер в шаге от неё. Куча опилок лежит небольшой кучкой возле домика, кормушка перевёрнута… Бардак!

– Вася! Тц-тц-тц! Ты где, друг?

 Самого его не видно, но он точно должен быть где-то здесь. Пока я стоял и пытался найти это чёрное пятнышко своими глазами, истошный крик только усиливался. Увидев небольшое колыхание синего домика, я поднял его и снова замер. Васька лежит кверху пузом и тяжело дышит.

– Нет, друг, ты не можешь умереть? Не тогда, когда я тебя только купил! – Но ему, видимо, всё равно. Он лежит рядом с кучей опилок и тихо поскуливает. Но самое страшное не это, а то, что кучка начинает шевелиться!

– Твою ж мать!

 Ксюша! Нужно срочно бежать за Лебедевой! Думаю, она ещё не ушла на смену.

 Быстро натянув свободные спортивные штаны, я рванул к выходу и через секунду оказался возле соседней квартиры. Звонок не помог, поэтому я начал тарабанить в дверь, не думая о всё ещё спящих соседях. И – о да! – дверной замок щёлкнул и на пороге передо мной предстала она.

 Та, которую я всегда считал серой мышью, зубрилкой и даже не девушкой, стоит передо мной с распущенными ярко-рыжими волосами, торчащими в разные стороны, в короткой кружевной розовой пижамной майке и шортах, которые неприлично задрались, оголяя стройные ноги. На левой щеке начинает проявляться еле заметный след от подушки, а сонные глаза взирают на меня в немом вопросе, заставляя уже не в первый раз задуматься о том, как я раньше не мог всего этого разглядеть.

– Шилов? Ты чего тут делаешь? – подала голос девушка, начиная краснеть и пытаясь встать в более закрытую позу.

– Ксюш, – прохрипел я, разглядывая эти чертовски привлекательные ноги, – там это… Вася умирает!

– Как умирает? Что ты сделал?! – Девушка чуть не набросилась на меня с кулаками, но я вовремя её остановил.

– Я ничего не делал! Пойдём посмотришь.

 Пока Ксюша натягивала свои белые тапки в виде кроликов, я открыл дверь и пустил её внутрь. Вид сзади, конечно, очень притягивает взгляд, но я должен сосредоточится на своей главной проблеме на данный момент.

 Квартира встретила нас полнейшей тишиной. Мелкая с родителями ещё спит, Светка опять дома не ночевала, а Вася притих, что ну совершенно не внушает мне доверия.

– Куда? – прошептала Ксюша, осторожно закрывая входную дверь.

 Показав ей первую дверь слева, я поплёлся за Лебедевой и врезался в её маленькую фигурку, когда она внезапно остановилась.

– О Господи! Кирилл.

– Что такое? Он умирает? У него кишки вылазят? – Я ошалело показал на чёрное пятнышко в куче опилок и в панике одёрнул руку.

– Нет… М-м-м, поздравляю! – Она улыбнулась и повернулась ко мне.

– Лебедева, чё ты несёшь? – бросил я, непонимающе уставившись на неё.

 Как же меня бесит вся эта ситуация! Только вот этих вот загадок в семь утра в субботу мне и не хватало.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Теперь у тебя не только одна морская свинка. – Я всё ещё рассеянно смотрел ей в глаза, и она внезапно расхохоталась. – Только не говори мне, что ты не знаешь, откуда берутся дети.

– Может мне показалось, но ты говорила, что это Вася… Ты же говорила, что он мужик. Я так радовался…

 Все еще пытаясь прийти в себя, я ходил кругами по комнате, то и дело слыша звонкий смех, доносящийся из противоположного угла.

– Аха-ха-ха, один день – это очень много. Возможно, Зинаида Никифоровна что-то напутала в бумагах и записала Ваське мужской пол. Несколько месяцев назад, из-за нехватки клеток, наш «бывший» Василий сидел в одной клетке с Алексеем. Ну а дальше ты сам знаешь...

– Знаю, но что мне теперь делать? Куда их девать? – уточнил я все еще не веря своему «счастью».

– Думаю, лучше им пожить пока у тебя, а дальше разберёмся. Если захочешь, то я помогу тебе за ними ухаживать, а теперь я, пожалуй, пойду.

 Наступила оглушающая тишина. Девушка, поджав нижнюю губу, исподлобья следила за моими действиями, пока я поправлял клетку и натягивал футболку, которую не успел надеть перед походом к ней.

– Ага… – ответил я, рассматривая очаровательный вид сзади, уходящей Лебедевой, когда она, не дождавшись решительного ответа, развернулась и направилась к двери.

 Нет, это какое-то наваждение. Лягу спать и всё забуду. Абсолютно всё!

– Кири-и-и-илл! Ки-и-и-ри-и-и-илл! Ки-рилл! Вставай. Я играть хочу! – А-а-а-а! Я готов прибить эту мелочь и плевать, что она моя сестра и меня за это посадят!

– Со-о-ня-я-я! Отстань. Сейчас только восемь часов и тем более суббота. Иди к родителям!

 Но детский писклявый голос не перестал нудить прямо над ухом, даже когда я засунул голову под подушку.

– Не могу. Они уехали, а мне скучно. Светка ещё не вернулась, а я кушать хочу. Быстро корми дитё или я всё маме с папой расскажу. И то, как ты меня голодом моришь, и то, как рисовать со мной не хочешь. Хочу яичницу с сосисками в виде осьминожек! Вста-а-авай!

 Ну почему всегда я? Почему никто не думает, чего хочу я?! Почему все просто игнорируют мои желания?

– София, вот лично я хочу спать! А ты иди и делай что хочешь. Можешь жаловаться родителям или Светке, но моя совесть меня мучить не будет!

 Но с совестью я, видимо, погорячился. Смотреть на эту грустную мордашку и ничего не чувствовать не получилось. И как только я поднял свое бренное тело с кровати, мелочь расцвела и побежала на кухню.

– Итак, слушай меня внимательно, – начал я, надев фартук и размахивая поварёшкой в разные стороны. – Села, ныть перестала, и чтобы ни звука, – зыркнул я на неё и, к моему удивлению, сестра свесила с табурета ноги и молча уставилась на меня, расплываясь в улыбке. – Ну а если будешь хорошо себя вести, то я свожу тебя в кино, а потом в парк на аттракционы.