Он снова аккуратно взял яйцо с треснувшей скорлупкой, методично разбил его над сковородой. Потом еще одно. Сковородка зашипела еще сильнее. Мариус накрыл ее крышкой.

«Черт, почему я так тяжело дышу? Как будто бы волнуюсь о чем-то… О чем? Что у меня яичница не получится. Но это же бред какой-то. Почему-же? О, а теперь сердце немного кольнуло. Это оттого, что я тяжело и тяжко дышу, видимо. Попробую дышать медленнее. Не получается. Вернее, еще хуже становится. Так, буду дышать по счету. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вроде получается. Ладно, надо отвлечься. Что там яичница? Вроде готова.»

Мариус снял крышку, над яичницей поднялся белый густой пар. Простой честный запах яйца, без всяких соусов. Широкой лопаткой Мариус поддел яичницу и выложил на тарелку. Затем достал свою любимую кружку и налил в нее заварку, а затем чай. Мариус любил пить чай по-старинке. Все это он выставил на небольшой кухонный столик, за которым завтракал, обедал, ужинал, да и вообще проводил много времени.

Новостей не было, приходилось просто есть яичницу. Скучно. Елось медленно. Мариус взглянул на старые пыльные часы, которыми уже не пользовался, до недавних событий. Что там? «Ого, уже опаздываю». Мариус начал есть, и его вдруг охватило навязчивое беспокойство. «Вот почему я часто дышу – волнительно». Мариус беспокоился, оттого что скоро вставать и идти на работу. Толкаться в вагоне, идти пешком, превозмогая одышку. В такие моменты новости очень помогали, но сейчас некому и нечему было помочь бедному Мариусу. «Если мне удалось поднять себя с кровати, может и позавтракать удастся?»

– Министерство сельского хозяйства… открыло набор студентов на курсы идеальных фермеров! – декламируя и подражая ведущему новостей, произнес Мариус.

Его самого насмешила такая новость, он ухмыльнулся и положил в рот еще один кусок. Вкусно.

– Певица Лейла снова потеряла белье во время концерта в районном культурном клубе! –

Эта новость получилось вообще прекрасной, как настоящая. Мариус с удовольствием и аппетитом отправил в рот еще один кусок и даже отхлебнул чай.

– А теперь – реклама! Новые наушники!… – вдохновенно начал Мариус, и вдруг озлобленно закончил: «Которые не смогут вырезать всякие ублюдки!»

От эмоций он засунул в рот еще один кусок яичницы и еще один, последний, уже без новости. Чай выпил залпом. Яичница колом встала в желудке.

Мариус кашлянул, вытер рот полотенцем и пошел одеваться, продолжая выкрикивать новости. В конце концов веселые новости закончились, но к счастью, он как раз успел одеться. Посмотрев в зеркало и проверив повязки на ушах, Мариус взял сумку и вышел из дома, чтобы отправиться на работу. Дальше по плану и по многолетней привычке его дорога до работы проходила под медитационный тренинг. Мариус уже догадался, в чем его рецепт успеха.

«Но не буду же я прямо на улице говорить,» – решил Мариус. Однако, выйдя на улицу, он быстро расстался с этим убеждением. «Пусть лучше считают меня сумасшедшим». И тихо, под нос, Мариус начал по памяти бубнить мантры из тренинга, пытаясь вдохновляться воспоминаниями о чудесной манере ментора – Радостной Мими.

– Вселенная только и ждет, чтобы преподнести вам самый большой подарок в вашей жизни…

Продолжая бубнить в высокий воротник пальто, Мариус шел на работу. Самомедитация успокаивала и хоть немного глушила нарастающее беспокойство.

«Дойду пешком, к черту эти электрички…» – справедливо заключил Мариус, вспоминая вчерашнее, и пошел прочь в сторону от железнодорожной станции.

Через некоторое время Ратмир вернулся и, оценив ситуацию, все-таки снял с Веры наручники, но лишь затем, чтобы приковать ими Веру к трубе центрального отопления, которая так удачно проходила в углу спортзала, прямо возле мата. Ей также наконец-то принесли поесть – это был простой хлеб, испеченный внизу в бывшей школьной столовой. Только когда Вера почувствовала его нежный мягкий запах, она осознала, что не ела с самого обеда, а ведь уже начинало смеркаться. Эта еда совершенно не соответствовала обстановке и ничуть не ассоциировалась у Веры с суровым и хмурым видом ее похитителей. Скорее, они должны были бы питаться подножным кормом, но уж никак не готовить домашние хлеба по бабушкиным рецептам.

«Ну что ж, кажется, меня не собираются убивать или пытать». «Будут ли они, как в фильмах, отрезать у меня по кусочку пальца, чтобы отправлять ее отцу в доказательство серьезности своих намерений?»

Но у Веры не было сил и дальше думать в таком ключе – она уже была слишком вымотана, и даже на слезы сил совсем не оставалось. По деревянному полу спортивного зала тянулась прохлада, Вере хотелось спать, и она прижалась к трубе, за которую была прикована. Труба была еле теплая – даже не понятно было, она действительно так работает или это какой-то технический сбой. Это не помешало Вере уснуть и уже очень скоро она, свернувшись калачиком, и подобрав для своего запястья и руки самое удобное положение, заснула, отключившись от тревог и бед этого дня.

Она всегда мечтала путешествовать во снах, и чтобы во сне ей приходили ответы на вопросы, которые так беспокоили ее днем. Вера знала, что это возможно, но сны ее всегда были тяжелыми и глубокими, как колодец. Она падала в них полностью и с головой.

Ее никогда не будили случайные звуки или шумы с улицы, но, не успела она задремать в этот раз, как до ее усыпленного слуха донеслись обрывки резких и чужих голосов. Она хотела резко встать, но забыла про то, что прикована к трубе. Рука за это время онемела и бессильно лежала внизу у трубы, как будто чужая. Вера перестала ее чувствовать. Свободной рукой она принялась разминать ее, прислушиваясь к голосам. К Вере стало постепенно возвращаться осознание того, где она находится и почему.

Размяв руку и вернув ее к жизни, Вера приподнялась на другой, свободной руке, огляделась по сторонам и прислушалась. Сомнений не было – звуки и голоса доносились с улицы. Окно было чуть дальше от угла, где стоял матрас Веры, и на первый взгляд у нее не было ни малейшей возможности до него дотянуться и выглянуть – не хватало опоры и можно было легко сломать руку. Если только не постараться…

Она аккуратно, чтобы не потянуть руку, развернулась лицом к стене, где были окна, и начала тянуться, как гимнастка, чтобы хоть одним глазком выглянуть наружу. Ей удалось разглядеть не слишком много – во дворе бывшей школы столпились ее похитители и все прочие обитатели этого места. Среди массы людей она узнала Ратмира, Полного и девушку с короткой стрижкой. На въезде, прямо не съезжая с грунтовой дороги стоял грузовик, который Вера не видела на дворе в момент, когда ее привезли сюда. На подножке грузовика стоял человек, его невозможно было разглядеть. Если бы Вера была сейчас внизу и могла слышать и видеть происходящее, она бы стала свидетелем и участником странного на первый взгляд визита.

Оставив Веру, Ратмир и его спутники пошли вниз, в столовую, чтобы хорошенько поесть и восстановить силы после рейда. Нужно было продумать, как они будут общаться с полицией и ее отцом, как будут ставить вопрос. Им еще не приходилось иметь дела с заложниками, но за Верой рано или поздно обязательно придут, и для этого было не обязательно самим с кем-то связываться.

– Ну, что, Рата, как прошла охота? – подсела к компании красивая девушка с рассыпчатыми кудрявыми темными волосами.

В столовой стоял гул из голосов, шума посуды, всхлипов множества ложек, набирающих жидкий постный суп.

– Ничего, обычно, – сухо ответил Ратмир, скользнув взглядом по вырезу на груди девушки.

– Сколько сделали? – продолжила девушка. У нее тоже был поднос с едой, казалось даже слишком большой для такой хрупкой фигуры.

– Четверых, – мрачно ответил Звезда.

– Хмм, а что так мало? – девушка делано надула губы.

– Рата взял заложницу. Теперь не знает, что с ней делать, – подытожил Полный.

– Нельзя спешить. Скорее всего, ее и так уже ищут, может быть уже знают, где она. Думаю, ее отец сам найдет нас, чтобы обсудить условия, – не преминул Ратмир прокомментировать вывод Полного.