«Ну, шмель даёт! Это ж натурально шмелиный апокалипсис…» – подумал ёжик.
– И не будет ни нас, ни мёда! – нагнетала шмель. – Только ты и останешься… в расцвете своей бесполезности. – И, подводя черту полемике, шмель воскликнула: – Вот скажи, какая от тебя польза?!
В наступившей тишине витало ощущение, что моральная победа осталась за шмелью. Медведь стоял молча, понуро склонив большую косматую голову, не зная, что возразить или сделать. В тёмных медвежьих глазах блеснула печаль. Он медленно развернулся и побрёл прочь… Вид у медведя был такой расстроенный, что ёжику тоже сделалось грустно. И вдруг! Ему мучительно, нестерпимо захотелось мёда…
Меж тем Таиз нагнала медведя, победоносно описала над ним круг почёта самой себе и нечаянно подумала: «Эх, какой красавец! Ему бы крылья… и лететь вместе, лететь!» Шмель аж опешила от такой идеи – как бы прервала свой полёт и пошла пешком по воздуху. Через несколько шагов спохватилась: «О, нет-нет-нет! Сёстры меня не поймут. Жуткое зрелище – медведь с крыльями! И… летит! Из украшения нашего леса этот прекрасный экземпляр превратится в наш кошмар… – она подивилась своей фантазии: – Говорят, что красота – великая сила. Надо же, как я этой силе поддалась».
Шмель заложила эффектный вираж к самому уху медведя и мягко прожужжала:
– Эй, Миша, ладно уж, пойди возьми медку немножко. В дупле слева. Да возьми на кончик коготка, не больше! Я скажу сёстрам, чтоб тебя не трогали.
Медведь остановился и недоверчиво уставился на шмель. Подумал: «На медвежонка с крыльями похожа, и как я раньше не замечал…»
– Это тебе на здоровье, чтоб не хворал и жил долго! – пояснила шмель.
– Спасибо… – растерянно пробасил медведь.
– И польза от тебя тоже есть. Это я так, вгорячах… что бесполезный ты… – уже слегка извиняющимся тоном жужжала шмель.
– Так скажи, не таи, что за польза от меня? – просительно пробурчал Миша.
– А польза от тебя эстетическая…
– Не понял…
– Ну, что скрывать, ты – украшение нашего леса, – чуть смущенно жужжала шмель, – прекрасен, в общем, ты…
– Правда? – изумился медведь. – Хотя на вкус и цвет…
– Правда, конечно! – перебила его Таиз и на мгновение замялась. – Главное, чтоб у тебя крылья не выросли…
– Крылья? У меня? – переспросил медведь.
– Ну да, крылья… В этом случае я за себя не ручаюсь.
– Покусаешь, что ли? – уточнил медведь.
– Не-ет, хуже…
– А что может быть хуже?
– Ой, Миша, отстань, тебе это знать ни к чему. Плохо спать зимой будешь…
– Ну скажи, не томи! Любопытно мне…
– Вот ведь пристал! Ну, как тебе сказать… в общем, полюбить я тебя могу…
– Ого! И что, я от этого спать зимой не буду?
– Есть один нюанс… Если полюблю тебя я, то полюбят и все мои сёстры. Так уж мы устроены. Коллективное, понимаешь, у нас сознание. – Медведь озадаченно молчал, а шмель продолжила: – А на зиму мы к тебе в берлогу переселимся. Стесним, конечно, не без этого. Но будем тебя обихаживать, мёдом прикармливать…
Миша наконец пришёл в себя:
– А заодно расскажете, ворочаюсь я с боку на бок, когда сплю, или нет. Я-то не помню, а узнать страсть как хочется.
– Ой, не переживай, мы тебя сами переворачивать будем, чтоб бока не отлежал и шерсть не попортил.
– Стало быть, любовь, она как мёд… – раздумчиво бормотал медведь, – и почему бы мне не согласиться на такую любовь?
– Мёд – да не мёд… – наставительно прожужжала Таиз. – Любовь, она хотя и бескорыстная, но, знаешь, очень требовательная.
– Не пойму, о чём ты…
– Я о том, что внимание надо уделять предмету любви. А будешь не внимателен, да не ласков с каждой, так иная из сестёр и ужалить может.
– А как же ваше коллективное «я»? Одну обласкал – все довольны…
– Сознание-то у нас коллективное, а ласки каждое тело в отдельности хочет!
– Не хочу, чтоб меня спящего жалили! Кошмары снится будут…
– Не обещаю. Любовь… Она вся соткана из эмоций. А эмоции контролировать трудно… Чуть что не так – и уже обида! – шмель на мгновение задумалась и с пафосом договорила: – От любви до ненависти один взмах крыла!
– Послушай, шмель, пойду я, пожалуй… – Миша разочарованно фыркнул. – Чую, не готов я к большой любви. Мёд люблю, это да! А вот шмелей полюбить пока не готов, уж не обессудь. Спасибо за мёд и… привет сестричкам!
Меж тем ёжик, наблюдая, как медведь осторожно берёт мёд из дупла, перестал прислушиваться к разговору, а стал прислушиваться к своим ощущениям. Ну, точно, ему по-прежнему неодолимо хотелось попробовать мёда. Ёжик глядел, как медленно и со вкусом медведь облизал свои медовые когти и потопал прочь, задумчивый и умиротворённый. Тут Рюша спохватился, свернулся в клубок и покатился догонять медведя. Тропинка под уклон закончилась, и ёжик расправился, побежал со всех лап, пока не настиг медведя.
– Миша! – еле переводя дух, окликнул Рюша. Миша остановился, озираясь по сторонам.
– Кто, где, что? – запросил координаты медведь.
– Я здесь, внизу, у ваших лап… – подсказал ёжик и попросил: – Уважаемый Миша, медку попробовать дадите?
– Ёжик, ты что, заболел? – первым делом поинтересовался медведь.
Он осматривал ёжика с видом заправского доктора. Потом хмыкнул и самокритично проговорил:
– Я, конечно, не самый умный зверь в лесу, а просто умный, и то знаю, что ёжики мёд не едят.
– Так и я знаю, что мёд не ем! Только мне вдруг так захотелось мёда…
Миша, склонив голову, сочувственно вглядывался в ежа. А Рюшу осенило: «Возможно, в прошлой жизни я был медведем?..» Он уже готов был сообщить Мише о своей догадке, да спохватился – а как обидится, не так поймёт. Достаточно того, что шмель ему надысь наговорила. Наверное, всё ещё переживает.
Молчание прервал медведь:
– Послушай, дружок, ты часом в прошлой жизни не медведем ли был? – он укоризненно покачал головой. – Чаю, нагрешил ты тогда…
– Почему?.. – вымолвил ёжик, изумлённый медвежьей прозорливостью.
– Так чего бы из медведей да в ёжики разжаловали!
Рюша даже не сразу понял, что Миша его обидел, и не без запальчивости возразил:
– А я думаю, что ёжиком быть лучше, чем медведем!
– Да ну! Это отчего так?
– Пчёлы ёжиков не кусают! И шмели тоже!
– Ишь ты, подсёк! Поди, не кусают… – пробасил Миша.
– А ещё я в пищевой цепи не самое аппетитное звено, и это залог моего долголетия.
Миша отмахнулся:
– Я в этой цепи вообще не звено.
Но ёжик не унимался:
– А ещё, если захочу, то на каждую мою иголку может сесть по шмелю. Рассядутся и будут их опылять. Или обеспыливать, что, в общем-то, неважно…
– Что делать?..
– Иголки мои! Представьте, какое феерическое зрелище! Сотня шмелей опыляет ёжику иголки!
– Слушай, пытаюсь, не получается… – честно признался медведь и пробурчал себе под нос: – Ну, ёж дает, еще мёду не лизнул, а уже как понесло.
– Во-от, – протянул ёжик, – стало быть, с воображением у вас не очень. А без воображения, сами понимаете, жизнь скучна. Так что желаю вам в следующей жизни родиться ёжиком! – подвёл черту Рюша и, не теряя инициативы, попросил: – Ну так медку дадите попробовать?
– Эх, рисковый ты зверёк! – воскликнул медведь. – Люблю таких! На вот, здесь, на мизинчике, я чуток оставил, пробуй.
Медведь подставил Рюше свой крайний, размером с ёжкину мордочку, коготь, и ёжик старательно его облизал. Вкус мёда ёжика не порадовал. Сначала он боролся с искушением выплюнуть эту сладкую гадость, но… потом пришло послевкусие, и Рюша растворился в томных ароматах трав и цветов. Ему казалось, что он летит над многоцветьем полян, примечая кукушкин горицвет и пижму, синие ковры медуницы и сиреневые пятна сон-травы. Далее полёт продолжился над топкими болотами, над медленной рекой, сквозь высокий сосновый бор… В Рюшиных ушах мелодично посвистывал ветер, пока… он с лёту не уткнулся в коричневый косматый бок.
