– Мужчины всё что угодно сделают для вас, ради такого магического и возбуждённого взгляда, – ответил, не отводя взор, поручик.

– А вы, мой граф, что сделаете для меня?

– Всё, что попросите, – не задумываясь, сказал Георгий.

Изидора откинулась на спинку сидения с улыбкой на лице:

– Такой ответ меня вполне устраивает.

Беседа по пути была оживлённой, наполненной различными историями о жизни и семье дочери посла и графа. Георгий поведал, как он работает при штабе императора и параллельно занимается делами семьи, налаживая торговые отношения. Изидора поведала, как она живёт на два города из-за постоянных поездок своего отца, что зачастую ей скучно и неуютно в светском обществе, так как не хватает понимания и простого женского счастья.

– Вы надолго в Москву приехали, граф?

– Нет, планирую в скором времени покинуть Москву и вернуться в Петербург.

Девушка ненадолго задумалась, отведя взор на скользящий придорожный пейзаж в окне кареты.

Двигаясь по ухабистой дороге, Изидора периодически словно нарочно прикасалась к поручику.

– По случаю, может, покажете мне новые места в этом прекрасном городе? – со смущением спросила Изидора, не глядя на Георгия.

– Почту за честь! – согласился поручик.

– Возможно, у вас есть свои тайные места, я умею хранить секреты, граф! – блестящими глазами пройдясь снизу вверх по силуэту поручика, дочь посла, поймав взгляд Георгия, добавила: – Можно сказать, я коллекционер самых изысканных тайн, они завораживают меня и наполняют жизнь страстью и энергией!

Смотря пристально в ответ, поручик приветливо улыбнулся и заверил:

– Полагаю, я смогу вас удивить секретами петербургских дворов.

Изидора, взяв Георгия за руку, ответила:

– Нисколько не сомневаюсь в ваших словах, отныне вы мой герой и проводник в тайны Петербурга!

Экипаж остановился.

– Увы, но мне пора, благодарю вас за столь тёплую и интересную беседу, – Георгий поцеловал на прощание руку попутчицы и покинул карету.

– До встречи, граф, – напоследок произнесла Изидора.

Уже больше месяца Георгий Александрович провел в Москве, он активно занимался делами своих местных фабрик и мануфактур, а также сближался с дочерью посла Франции. С каждым разом поручик всё сильнее интуитивно убеждался, что именно она является авторитетным покровителем французской шпионской сети в империи. Однако главного разговора и посвящения в близкий круг Изидоры ещё не произошло. С одной стороны, дочь посла выделяла из общего окружения поручика и с симпатией реагировала даже на его присутствие, но с другой – не подпускала к своему кругу знакомых, будто остерегалась их осуждения.

Время, положенное на решение такой деликатной задачи, как выявление зачинщиков активной группировки французских шпионов и их пособников, уже истекло. О чём постоянно сетовал генерал Кручинин в главный штаб, передавая одно за другим донесения на Георгия Вершинина, не оправдавшего, по его мнению, ожиданий.

Давление нарастало со всех сторон, единственными светлыми моментами были те, в которые граф получал ответные письма от Елизаветы. Читая или вспоминая тексты посланий, он чувствовал тепло, невероятное понимание и принятие княжной своей природы.

– Лизанька, просыпайся, уже близок час, как пожалует Эдвард на утренний чай, – послышался голос матушки за дверью, а затем снова стук, – ну же, вставай!

– О Боже, ещё такой ранний час, мама!

«Еще такой ранний час, даже солнце в Москве не пробудилось, а я встревоженно открываю глаза, чтоб не пропустить начала дня, с мыслью о Вас…» – вспомнила Елизавета строчку из письма Георгия, это придало ей сил и спокойствия.

Время и вправду было ещё ранее, около четырёх часов утра, но белая ночь как кофеин ободряла горожан, попадающих в плен её созерцания.

– Хорошо, матушка, не беспокойтесь, я уже встаю!

– Ну и славно, жду внизу, моя дорогая.

Лиза с большими усилиями выполнила указание матушки, встав с кровати.

– Вам, душа моя, желаю светлого и удачного дня, – подойдя к окну, Елизавета направила своё послание Георгию.

– Ну сколько мы будем ещё сидеть в этой карете, граф? – спросил Прохор Димцов поручика.

– Пока они все до единого не выдут из той двери! – ответил Георгий, показав на здание через дорогу.

– Да, может, у них ещё выходы есть, мы не уследим.

– Хватит скулить, ты сам меня сюда позвал! Как давно они в здании?

– В полночь зашли, красотка та и шесть господ, – зевая и борясь со сном ответил Димцов.

– И хватит зевать, в сон клонишь, – сделал замечание Георгий, – не хотелось бы с тобой в одной карете уснуть!

– А я с вами да хоть на край света, – ответил Прохор, – ну а чего же вы хотите?

– Край света уже занят миллионами мечтателей, я хотел бы погрузиться в центр темноты со своей любимой…

Поручик вспомнил письмо Елизаветы: «Не ждите пробуждения солнца на краю света, чтоб подумать о нас, даже ночью в её поглощающей темноте мы с Вами соприкасаемся мыслями. К тому же, край света уже занят миллионами мечтателей, а в центре темноты мы можем погрузиться в величие спокойствия и уединённости».

– Ну, такие глубокие изречения не для моих ушей, – прервал задумчивость графа Прохор.

– Тогда помолчим, – предложил поручик и приковал свой взгляд к зданию напротив.

Наутро во дворе возник суетливый шум и гул смешанных голосов, приехал Эдвард, которого уже встречала хозяйка дома.

– Екатерина Владимировна, позвольте я сам занесу корзины, – уже на пороге в открытой двери произнёс английский гость. Он привёз с собой пару увесистых корзин с цветами и чаем, любителем которого сам и являлся.

– А где же Настенька и Лизанька, я так по ним соскучился, где же они? – спросил Эдвард.

– Сейчас спустятся, дорогой, – с воодушевлением ответила Екатерина Рахманская, – пройдёмте в комнату.

– Пастер, пригласи сестёр и завари чай! – дала по пути указание камердинеру хозяйка дома.

Эдвард остановился, услышав тонкий и знакомый аромат духов молодой княжны, – Елизавета?

– Доброе утро, мой друг, что-то вы зачастили к нам, Эдвард, – с улыбкой, но с легкой претензией приветствовала Лиза.

– Лиза! – возмутилась матушка.

– Доброе утро, вашу красоту я готов созерцать хоть каждый день, хоть всю жизнь! – ответил друг детства Эдвард.

– Главное, чтоб душа была красивая, с ней и жить! – ответила Лиза и направилась в гостиную.

Неспешно шагая, молодая княжна вспоминала очередной кусок из письма Георгия: «В завалах человеческих лиц, которые окружают меня сейчас повсюду, я не могу найти спокойствие, даже их красота не увлекает мой взор. Я понял и принял для себя на веру одну лишь правду – главное, чтоб душа была красивая, с ней и жить. Скучаю по Вашей душе, Елизавета Павловна, извините, но она гораздо красивее даже Вас…»

– Проша! Прохор! – похлопав по плечу, Георгий разбудил своего напарника.

– Что? Храплю?

– Как поросёнок! – подняв одну бровь, с ухмылкой ответил граф, затем показал пальцем в окно. – Выходят, смотри в оба, кого узнаёшь?

Прохор прильнул к окошку и стал пристально разглядывать группу из семи человек, покидающих здание.

– Изидора и два брата Атталь, – стал перечислять вслух подозреваемых Георгий.

– Вон тот в цилиндре и в коричневом пальто – Мещанский, банкир, – добавил Прохор, затем, приглядевшись и к другим, сделал вывод, – вон тот Барабанов, из полиции, а двух других не знаю!

Поручик с радостным лицом повернулся к Прохору и, потрепав пальцами его щёку, поставил задачу:

– Поросёнок ты наш, значит, так, я следую за тем длинным парнем, а ты за седым господином, узнаем адреса! Встречаемся в лавке!