– Понял!

После непродолжительного ожидания план вступил в силу. Георгий проследовал за своим наблюдаемым.

Город уже проснулся, и на улицах со всех сторон просачивались задумчивые и молчаливые горожане. Солнечный свет окутывал тени зданий, а ещё влажная брусчатка мерцала бликами. В этот момент Георгий на мгновенье проникся спокойствием утреннего солнца и вспомнил фразу из письма Лизы: «Моя душа стала красивой лишь после соприкосновения с Вашей, наши души смешались, как молоко с вареньем, и теперь, когда мы на расстоянии, часть Вашей души со мной. Ну а судьбы наши в руках Бога, это самые надежные руки…»

– Господин, вам почистить сапоги? – спросил из-за спины голос.

Георгий ничего не ответил, сконцентрировался и продолжил слежку.

По своей выучке поручик знал, что нельзя линейно следовать за целью, он периодически останавливался, менял сторону улицы, но при этом не упускал из своего поля зрения высокого молодого человека.

Однако, повернув на очередном перекрестке, поручик не обнаружил свою приметную до этого цель.

– Парнишка, ты видел такого высокого молодого господина, здесь должен был пройти минуту назад? – взволнованно обратился Георгий к уличному мальчишке, сидящему на корточках возле угла здания.

– Может, шо и видал, сразу и не вспомнить! – ответил тот, затем поднялся и приблизился к поручику.

Граф достал пару монет и протянул мальчишке:

– Ну?

– Вон в ту карету сел да и поехал, – указав на чёрный экипаж, который постепенно отдалялся по улице, парнишка выхватил монеты и отбежал за спину Георгия.

Граф ускорил шаг, ситуация с преследованием усложнилась. Стало очевидно, что карету пешим не догнать, и поручик принял единственно верно решение. Он запрыгнул на подножку экипажа, стоящего по ходу движения, и скомандовал:

– Пошёл!

Кучер машинально отреагировал, и карета набрала ход.

Открыв дверцу, поручик увидел внутри взрослую даму в пышном зелёном платье, а напротив – молодую особу лет семнадцати.

– Сударь, кто вы? Что происходит, немедленно объяснитесь! – возмущённо потребовала дама.

– Не беспокойтесь, я из министерства полиции, это лишь вынужденная мера в преследовании преступника, – ответил Георгий, глядя в глаза растерянной барышне.

– И вы не волнуйтесь, – обратив свой взор на юную особу, поручик подмигнул ей и улыбнулся.

Продолжая стоять на подножке, Георгий то и дело смотрел на чёрный экипаж и на своих временных попутчиц.

– Гони за тем экипажем! – приказал граф кучеру.

После очередного поворота дама обратилась к графу:

– Господин полицейский, позвольте нам покинуть карету, это ведь так опасно!

– Мама, не волнуйтесь, мы в надёжных руках, так ведь, господин полицейский?

– Наши судьбы в руках Бога, а это самые надёжные руки, – ответил поручик. Это благородное изречение успокоило взволнованную мать и вдохновило на знакомство её дочь.

– Ну что же вы стоите, присаживайтесь, – предложила юная особа, не отрывая взгляд от графа.

Поручик нырнул в карету и сел рядом с ней. Сделал он это, так как заметил, что чёрный экипаж остановился у двухэтажного дома. Проехав мимо цели, поручик постучал по крыше, карета остановилась.

– Благодарю за службу империи, честь имею! – кивнув, граф спешно покинул своих попутчиц.

– Какая чудесная природа в вашем поместье, можно стать рабом такой красоты, – выразил восхищение Эдвард, прогуливаясь с Елизаветой под руку в саду.

– И вправду чудесная, – согласилась княжна, – я люблю естественную природу, она искренняя, а рукотворные сады мне не по нраву.

– Ну, а как же Парк Кью в Лондоне? Он же восхитителен, хотя и плод человеческого ремесла. Помните, как мы с вами в детстве любовались им, когда вы гостили с матушкой у нас.

– В детстве можно удивляться многому, но с возрастом это становится сделать всё сложнее. И только природа непредсказуема в своих величественных проявлениях, только ею и могу восхищаться бесконечно.

– Согласен с вами, Елизавета, всё, что создает Господь, – прекрасно, особенно вы, с вашей поразительной чуткостью и красотой.

– О, мой друг Эдвард, вы так изменились.

Эдвард немного смутился, но, собравшись с мыслями, продолжил свой осторожный окутывающий вниманием диалог:

– Оксфорд изменил меня, да и вы изменились, Лиза, стали как муза великих мыслителей и поэтов великой Англии.

– Полно вам меня смущать, Эд, скажите лучше, надолго ли вы в Петербург приехали?

– Нет определённости, зависит от исполнения моих целей.

– И каковы же цели?

– Разные, положим, дела семейные, я помогаю отцу в переговорах, многочисленные запреты в торговле между Россией и Англией не дают покоя, – Эдвард прервал свою мысль, – но, полагаю, вам это неинтересно.

– Ну отчего же, вполне занятная тема, – ответила Лиза.

– Оставим её, тем более мы уже пришли!

Елизавета вопросительно посмотрела на своего спутника, оглядевшись по сторонам, она видела лишь лес, пронизанный солнечными столбами сквозь лиственные кроны и тропинку.

– У меня для вас сюрприз, моя хорошая, – юноша отошёл на пару шагов назад и показал на дерево.

Лиза подошла к массивному дубу. Сперва он показался ей обычным, но, осмотрев ствол по кругу, заметила выцарапанную когда-то надпись в рамке сердца: «Lisa and Edward forever together[8]».

– Помните, мы в детстве её нацарапали? – улыбаясь, спросил юноша. – Замечательное было время.

– Да, и вправду замечательное, даже жаль, что нашу дружбу разлучил ваш долгий отъезд на родину.

– Это ещё не всё, – Эдвард достал из кармана плоскую деревянную коробочку и протянул княжне, – откройте, пожалуйста.

Взяв в руки подарок, Лиза не спешила открывать, она обратила внимание на изящную тонкую работу, высеченные аккуратные узоры, залитые темным лаком.

Юноша был в нетерпении, он ждал и волновался, но торопить не смел, английская выдержка и манеры брали вверх.

– Как мило, Эдвард! – восхитилась Лиза, увидев содержимое внутри шкатулки. Это был серебряный кулон, точь-в-точь повторяющий изображение и надпись, выцарапанные на дереве.

Искренность спутницы осчастливила Эдварда, его щёки налились краснотой, а дар речи покинул на пару минут.

– Так всё детально и точно, – продолжала удивляться молодая княжна, затем обратила взгляд на своего друга, подошла и обняла его, – спасибо, мой друг.

После чего пара проследовала дальше по тропинке в тишине, каждый в своих размышлениях.

– Истинную радость может доставить лишь осознание верности твоего человека, простота и сердечность, вера в то, что ты не один, и тебя любят, – сказала Елизавета, посмотрев в сторону.

– Какие замечательные слова!

– И вправду замечательные, – согласилась княжна, она вспомнила их из письма Георгия и мысленно перенеслась к нему, немного погрузившись в тоскливое состояние.

– Сколько тебя можно ждать, Прохор, – возмущённо спросил Георгий, наконец-то увидев хозяина лавки во внутреннем дворе.

– Простите, Ваше благородие, пойдёмте внутрь, – безразлично ответил Прохор с измученным выражением лица. Пьяный от усталости, он еле волочил ноги, идя зигзагами к входной двери.

Оказавшись в подсобке лавки, Димцов долго рассказывал, как он, пробираясь сквозь закоулки городских дворов, выслеживал седого господина.

– И, наконец, он зашёл за поворот, а там его ждал экипаж. Думаю, за город они поехали, я следовал, сколько мог. Георгий Александрович, давайте завтра продолжим, я так спать хочу, – Прохор закрыл лицо ладонями и облокотился о стену.

– Кто же это может быть?!

– Точно не местный, ну или в свете не появляется, – ответил Прохор.

– Или он слуга чей, вид у него был растерянный, неуместно ему было среди той компании, – предположил поручик.

Прохор многозначительно посмотрел на графа своими уставшими покрасневшими глазами, всем видом он показывал, что не готов сейчас к рассуждениям, и его единственное желание – это уединиться и крепко уснуть.