- Понял.

   Пилот никогда не спорил с Михаилом. Он видел в нем несомненный авторитет. Даже сейчас, в такой сложной ситуации, когда разобраться в планах ученого было первостепенной задачей, он не спешил этого делать. Правда с другой стороны, чем дольше Герхардт мешкал, тем меньше времени было базе на реакцию. Пилот обхватил голову руками, отчаянно пытаясь что-либо придумать.

   - Что там может быть? - спросил он. - Из-за чего вы вдруг решились посреди ночи... покинуть базу?

   У Герхардта не хватило смелости сказать "угнать батискаф".

   - Из-за акул, - ответил ученый. - Я уже давно слежу за их поведением, и много чего узнал. Наше присутствие серьезно меняет их прежний образ жизни, это было очевидно сразу. Однако, если раньше это проявлялось лишь в агрессии, сейчас ситуация изменилась.

   - Как?

   - Акулы ищут путь к буровой установке.

   Герхардт замер.

   - Зачем? - спросил он.

   - Причин много. Как и теорий. Чтобы сказать точно, я должен это увидеть.

   Наступила пауза.

   Герхардт вел батискаф, не отрываясь от окуляра. Ему явно не хватало угла обзора, но местность он все же с трудом узнавал. Дно в этой части было полностью илистым. Кое-где встречались какие-то коряги и камни, которые служили пилоту ориентиром. Но в целом эта местность Марианского желоба была пустой.

   Пару раз пустоту нарушали акулы. Они возникали впереди на фоне зелено-черного пространства, извиваясь, приближались к батискафу, но не касались его. Немец не знал, преследует ли его стая до сих пор или нет. За бортом не возникало никаких тревожных звуков.

   - Михаэль, - позвал пилот, - становиться рядом с основанием установки опасно. Токи воды и камней могут повредить обшивку.

   - Я помню.

   - Мы можем зайти сверху и опуститься на платформу...

   - Вибрация нас уничтожит... Я двигаюсь к высоте номер 37.

   - Хорошо.

   Пилот сразу же перевел частоту обратно на ту, на которой разговаривал с базой, и сказал:

   - База, как слышно? Мы идем к 37-ому холму.

   - Слышно хорошо. Зачем?

   - Это часть его плана. Он говорит, акулы ищут путь к установке.

   - Бред какой-то. Установка скрыта за скалами и холмами, как они могут ее найти? К тому же, там все окрестности утыканы прожекторами. Они просто не подберутся к ней.

   - Я почему-то ему верю...

   Возникла пауза.

   - Тридцать седьмой холм... - прозвучало с того конца связи. - Это не так уж близко к платформе. Вряд ли вы увидите что-то, кроме размытых пятен прожекторов.

   - Наверняка он уже все продумал.

   - В том-то и дело. Следи за ним в оба, Герхардт. Не дай ему совершить глупость!

   - Хорошо.

   Пилот вновь установил прежнюю частоту и сказал:

   - Михаэль, вы тут?

   - Да-да, - ответил тот сухо.

   Разговор вновь затих.

   Немец явно нервничал. С самого начала он надеялся повернуть ученого обратно, но сейчас понимал, что это безнадежно. Предыдущее столкновение с акулами сильно отбило всякое желание оставаться в океане, и он думал, что Михаил с ним согласится. Стоило ученому выйти на связь, как Герхардт услышал интонацию его слов и все понял. Ни дрожи, ни страха не было в его голосе. Лишь твердость и решительность.

   Пилот не понимал, как его товарищ сохраняет хладнокровие. Сам он еле сдерживался, чтобы не сорваться обратно на базу. Он отчаянно борол в себе панику и страх, и пока в поле зрения не было акул, это ему удавалось. Если бы он изначально не был таким твердохарактерным, базе не с кем было бы устанавливать связь. Герхардт игнорировал бы все приказы и спасал в первую очередь себя...

   Тишина в гондоле длилась уже больше минуты. Пилот понимал, что в такой обстановке оставаться наедине с самим собой опасно, и, чтобы возобновить разговор, ляпнул в микрофон первое, что пришло в голову:

   - Акул как будто стало больше, верно? - и тут же зажмурился со стыда.

   Ученый ответил не сразу.

   - Они привыкают к нам, - сказал он. - Изучают нас и приспосабливаются к нашему главному оружию.

   - К прожекторам?

   Михаил молчал.

   - Свет на них действует не самым лучшим образом, да? - произнес Герхардт. - Как же, черт возьми, они отчаянно пытаются его побороть! Лезут со всех сторон и даже не думают спасаться. Но зачем? Любое другое существо будет бежать от опасности, но эти... твари... Неужели они защищают свои территории? Или пытаются нас сожрать? Может у них и впрямь дефицит еды здесь на дне?

   Ученый понял, зачем ведется этот разговор. Голос немца дрожал. Даже очень заметно. Он искал поддержки, чтобы не сойти с ума, и искал именно в Михаиле, а не в базе. Это обстоятельство заставило старика улыбнуться, и он, повернув голову в сторону Герхардта, будто пытаясь его увидеть, произнес:

   - Свет для нас не столько оружие, сколько инструмент, которым мы можем управлять их поведением. Акулы воспринимают свет и тьму, как разные "формы пространства". Например, как твердое и мягкое. Густое и жидкое, понимаешь?