Я всерьёз вознамерился сделать Попой одной из самых продвинутых в научном отношении планет Галактики и именно поэтому всячески поддерживал ассигнования в первую очередь на Исследовательский Центр, который возглавлял Миша. Дело двигалось неплохо. Я по новому организовал систему образования, которое тут из-за частых переворотов было в довольно запущенном и хаотичном состоянии. С милостивого позволения Монарха я стал собирать под наши знамёна сильнейшие научные кадры пространства, и в Главном Университете Попоя теперь преподавали лучшие профессора, переманенные сюда высокими заработками с Иденты, Пенцы и некоторых других планет.

Дел было невпроворот, но за всей суетой я иногда выкраивал время, чтобы пропустить стаканчик-другой в компании Мишки, Маши и Нолы. Иногда званые приёмы для ограниченного круга устраивал Монарх, и тогда я имел возможность видеться в неофициальной обстановке с ним, с бывшим лейтенантом, а теперь князем д'Олонго, Галямовым фон Анваром и Зелёным. Надо сказать, никто вновь обретёнными титулами не кичился.

Граф Галямов фон Анвар, ставший Министром Государственной Безопасности особое внимание уделял внешней разведке и поискам сведений о местопребывании богомерзкого Профессора Хиггинса, однако пока безрезультатно.

Так дни проходили за днями, и жизнь моя здесь вошла в своеобычную колею, в которую попадает, видимо, любое упорядоченное существование в любом мире.

Однако жизнь, которая также нигде не позволяет расслабляться, напомнила о своих сюрпризах в один прекрасный день. Случилось это 17 Жравня, который Монарх по настоянию д'Олонго и по моему совету переименовал по земному образцу в месяц октябрь.

Ровно в одиннадцать часов дня всех министров собрал на экстренное совещание Премьер. Я был очень удивлён, поскольку д'Олонго всегда предупреждал меня о совещаниях заранее, как, впрочем, естественно, и таких близких к Колоту Винову людей, как фон Анвар и Зелёный.

Если есть возможность не пользоваться антигравитационным лифтом, я всегда выбираю именно её. Честно говоря, меня страшила пропасть лифтовой шахты, в пустоту которой нужно было просто шагнуть, чтобы тебя подхватило силовое поле.

Направляясь на этаж Премьера, я в коридоре столкнулся с Зелёным, который, будучи таким же скромным, как и я, человеком, носил пока всего лишь титул барона. Мы обменялись рукопожатиями, и министр иностранных дел поинтересовался у меня о цели совещания.

– Понятия не имею! – пожал я плечами. – Я только хотел тебя об этом же спросить!

– Тебе тоже ничего не сказали? – удивился Зелёный.

– Ни слова! Я абсолютно не в курсе!

– Наверное, случилось нечто неординарное, – задумчиво покачал головой Зелёный.

– Да почему обязательно неординарное? – довольно беспечно махнул я рукой. – Вполне возможно, что наш любимый Монарх желает объявить о своей помолвке, наконец. Пора же подумать о наследнике трона.

– Ну, если такое неординарное, то я только рад буду, – кивнул Зелёный, но в голосе его не чувствовалось уверенности, что нас приглашают оповестить именно о таком событии.

Дело было в том, что Колот Винов всё ещё не решил, кого выбрать в качестве Её Величества. От кандидаток, естественно, отбоя не было, но традиции Попоя по большому счёту не разрешали официального многожёнства, а остановить выбор на ком-то одном… Ох как я понимал своего Монарха!

Оказалось, что предчувствия не обманули Зелёного и обманули меня. Когда все министры расселись в креслах, Д'Олинго встал и объявил, что сейчас будет сделано сообщение чрезвычайной важности. После этого он передал слово министру ГБ.

Фон Анвар несколько секунд внимательно смотрел на нас, а потом сообщил, что во многих местах Империи за последнее время произошли непонятные явления, которые вполне можно называть катаклизмами, если бы не подозрение об их искусственном происхождении.

Выглядело всё как внезапно и ниоткуда появляющиеся спиралевидные ураганы, которые кто-то из очевидцев назвал «торнадо». Слово такого никто не знал, но почему-то первые выжившие в зоне урагана свидетели использовали именно такой термин. На вопрос, откуда они взяли такое слово, люди просто пожимали плечами и говорили: «Да так, на ум пришло».

Нам показали видеозаписи с места событий. «Торнадо» представляли из себя, действительно, спонтанно возникающие смерчи, которые двигались кругами по довольно обширной территории, уничтожая всё на своём пути. Кроме разрушительного действия урагана страшной силы, там, похоже, присутствовало явление искривления пространства, поскольку даже тяжёлые конструкции просто перемалывались в крошево и частично исчезали. Сверкание характерных разрядов гипероно-нейтринных сбросов пространственных напряжений только подтверждало это.

«Торнадо» опустошили Тухо-Бормо, как раз там, где мы отдыхали с Мишкой, и прошлись по нескольким районам Попоя, к сожалению, более населённых. Имелись жертвы и разрушения. Можно было бы предполагать, что это диверсии неизвестных врагов, но уже пришли сообщения, что подобные катаклизмы наблюдались на Иденте, Пенце, на Блэк-Хэде и на нескольких других планетах, с которыми поддерживался контакт.

Информация стала полной неожиданностью для нашего кабинета министров. Фон Анвар особенно подчеркнул, что в сложившейся ситуации необходимо как можно более тесное взаимодействие разведки и всех научных ведомств. Я заверил министра ГБ в абсолютном понимании серьёзности проблемы и в том, что я немедленно подключу к работе лучшие кадры специалистов.

– Могу добавить, – кивнул Галямов, – что поддержка Монарха гарантируется.

Мы ещё немного обсудили загадочную проблему, но поскольку информацией для хоть каких-то выводов и гипотез никто пока не владел, разошлись каждый по своим кабинетам.

Я стал немедленно готовиться к вылету на Тухо-Бормо, чтобы для начала в пустынном районе спокойно осмотреть последствия «торнадо». Одновременно я связался с Михаилом и, рассказав о ситуации, попросил отправиться вместе со мной. Он как-то, как мне показалось, растерянно посмотрел на меня, когда я сообщал ему свои намерения, но ничего не сказал. Похоже, он был тоже удивлён случившимся.

Мы вылетели на военном гравилёте с взводом охраны и тремя специалистами-техниками для проведения комплекса контрольных замеров всех возможных радиационных полей и векторов пространства. Основная информация о параметрах окружающей среды в зоне ураганов уже была получена ведомством Галямова, но я посчитал необходимым лишний раз перепроверить данные и осмотреться на месте, тем более, вместе с Мишей.

На знакомом побережье мы увидели страшную картину: перемолотые скалы, в щепу раскрошенные деревья леса, который рос на высоком берегу над пляжем. Сам золотой пляж перестал существовать, как таковой: мутная вода залива плескалась о каменное нагромождение.

Зона, обезображенная «торнадо», имела правильную окружность диаметром около двух километров. Передвигаться там пешком было практически невозможно, настолько ужасен был хаос вырванных и переломанных деревьев, вывороченной земли и скал. Мы внимательно облетели зону поражения, снимая показания приборов. Показатели радиационного заражения были несколько выше нормы, но в этом мире радиация действовала на живые организмы значительно слабее, так что значения фона были не страшными. Однако эти данные говорили о том, что «торнадо» не является обычным ураганом. Тут что-то было не так.

В центре «сумасшедшего круга», как назвал его один из наших техников, была заметна явственная глубокая воронка. Никто из предыдущей группы обследования не докладывал о подобном образовании.

– Похоже на падение бомбы, – сказал командир взвода спецназа сержант Берт, когда мы вместе с ним стояли на верхней палубе гравилёта. – Вообще мне бы не сказали, что это ураган, я бы решил, что сюда сбросили какую-то бомбу.

Миша с интересом посмотрел на сержанта.

– Какую, по-твоему, бомбу сюда могли сбросить? И кто, самое главное?

– Не могу знать, господин старший научный Советник! – по-военному чётко ответил Берт. – Но вы сами видите, что, ведь, похоже.